Кровь фюрера
Шрифт:
Болела голова. Встав, он закурил сигарету и, глубоко затянувшись, подошел к окну. Рука по-прежнему болела, но он пытался не обращать внимания на неудобства, создаваемые тугой повязкой, которую фельдшер наложил на руку и плечо. Звезды сияли над Чапультепеком и Съерра-де-ла-Круз. Какой огромный город! Тут, среди двадцати миллионов жителей, легко спрятаться. И тут столько возможностей сбежать! Надежды было мало.
Гонсалес снова глубоко затянулся. Такие как Гальдер имели связи, и таких «гальдеров» было немало. Как это называлось? Die Spinne. Паук. Он помнил, что, когда только начал работать в полиции, детективы
Шансы поймать этих людей ничтожны. Необходимо сделать все возможное. Несомненно, он попытается их поймать. Он поднимет старые дела, поговорит с детективами, теперь уже вышедшими на пенсию, которые занимались этим делом, но что-то подсказывало Гонсалесу, что люди с виллы сбежали и их следы затерялись. Начинался сложный, тяжелый и неприятный день. Но все же надо было продолжать работать. Ради Хуалеса и его сотрудников, ради погибшего Санчеса и его напарника Кавалеса, чьи тела сейчас лежали в полицейском морге.
Зазвонил телефон. Вздрогнув, он обернулся на этот звук.
Он надеялся, что диспетчер дозвонился в Парагвай.
Нужно сообщить им о Санчесе и Кавалесе, и о том, как они погибли. А главное — почему это произошло.
Когда сейчас он сам обо всем узнал, то лишь смог покачать головой от удивления. Вполне понятно, почему эти люди так отчаянно пытались выбраться с виллы. Подойдя к столу, он погасил в пепельнице сигарету и снял телефонную трубку.
Глава 39
ГЕНУЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК, 19 ДЕКАБРЯ
«Это все из-за ночной смены», — сказал себе Франко. Работать по ночам вредно для здоровья, это знают все парни в доках.
Да и пол-литра вина, которые он выпил в баре возле Палаццо Сан-Джорджо перед тем, как идти на работу, не способствовали хорошему самочувствию. Наверно, от этого у него расстроился желудок.
Его тошнило. Иль-Песте тоже не очень хорошо выглядел. Франко стоял перед входом на склад и глубоко дышал, пытаясь подавить тошноту, поднимавшуюся из желудка, когда из темноты вышел толстяк. Выглядел Иль-Песте неважно. К тому же у него явно что-то было на уме. Если у этого ублюдка вообще есть ум. Да шел бы он куда подальше!
— Buona notte![49] — сказал Франко.
— А разве она добрая?
— А что такое? У тебя проблемы?
— Нет, амиго. Это у тебя проблемы.
Только этого Франко и не хватало. Проблемы. Таможенник явно был в плохом настроении. Впрочем, работа по ночам никому настроение не улучшает. Франко попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой. Толстяк раздражал его. В особенности сейчас, когда у Франко скручивало желудок. Иль-Песте не сводил с него пристального взгляда.
— Мне нужно посмотреть твои накладные.
— Ты их просматривал два часа назад, когда прибыл корабль из Пирея.
— Я не о тех накладных. Мне нужны накладные по прошлой неделе. Накладные на груз с «Марии Эскобар».
— Ты это о чем?
— Я же
тебе сказал. Накладные на груз с «Марии Эскобар». Мне нужно на них взглянуть.— Зачем?
— Слушай, не парь мне мозги, Франко, — нетерпеливо сказал Иль-Песте. — У меня еще трудная ночь впереди.
— Я не понимаю, — буркнул Франко.
Голос таможенника теперь звучал агрессивно, и от этого Франко стало не по себе.
— Просто сделай так, как я говорю. Где документы?
— Наверху, в кабинете.
Франко нервно сглотнул. Он чувствовал, что все это грозит ему неприятностями, и в затылке у него возникло странное ощущение, словно туда передавались сигналы опасности, пронизывающие тело, как электрический разряд.
— Карабинеры хотят, чтобы мы перепроверили накладные на груз со всех кораблей, прибывших из Южной Америки, — раздраженно сказал Иль-Песте. — Все корабли за прошлый месяц. Я все уже проверил. Осталась только «Мария Эскобар», а я не могу найти своих документов. Давай, амиго, делай, как говорю, а то я уже устал.
Франко тоже устал. И он был напуган. Кровь отлила у него от лица, а коленки начали дрожать.
— Пойду возьму ключи от кабинета, — тихо сказал Франко.
— Ну давай.
Они поднимались по лестнице, и Франко чувствовал, что у него немеют ноги. Он заставил себя оглянуться на Иль-Песте.
— А почему карабинеры этим заинтересовались?
— Ты меня спрашиваешь? Я же не комиссар полиции, — ворчливо сказал таможенник. — Мне нужно проверить накладные, счета-фактуры, таможенные декларации и убедиться в том, что все совпадает.
Франко вздохнул почти с облегчением.
— И все?
— Этого достаточно. В ближайшие два часа прибывает три корабля. Так что давай разберемся с этим поскорее.
Франко сразу же стало легче. Ему не о чем волноваться. Коробка ведь не значилась в декларации. Он остановился на лестничной площадке, нашел ключ и открыл кабинет. Войдя внутрь, он включил свет и подошел к шкафу с документами.
Открыв один из ящиков, он перебрал папки, нашел нужную и протянул ее Иль-Песте.
Взяв папку с документами на «Марию Эскобар», таможенник подошел к столу и, сев, достал из кармана записную книжку, ручку и несколько мятых листов.
Франко недоумевал. Что ищут карабинеры? Коробку, которую он отдал мужчинам? Или что-то другое? Должно быть, коробку. Ведь в ней было что-то важное. Копы обычно никого не дергали, если речь не шла о крупных неприятностях. Взглянув на таможенника, он опять почувствовал страх. Тот что-то писал в записной книжке, какие-то цифры, сверяясь с документами. Его лицо приобрело удивленное выражение. Закончив писать, Иль-Песте задумчиво стал грызть кончик ручки.
— Что-то не так? — спросил Франко.
Иль-Песте нахмурился.
— У одного контейнера с «Марии Эскобар» реальный вес не совпадает с указанным в документах.
— На сколько?
— На двадцать килограммов.
Пожав плечами, Франко сказал:
— Слушай, но это же чепуха. Что такое двадцать килограммов?
Иль-Песте и сам это знал. Это же его работа. Что вообще, черт побери, происходит? Таможня, как правило, не придиралась, если разница не превышала как минимум пятидесяти килограммов.
— Слушай… Паоло, да ладно тебе! У меня по горло работы, — стал возмущаться Франко.