Кровь фюрера

Трое мужчин снова подняли бокалы, на этот раз в тишине. Встреча была завершена. Майер взглянул на седовласого мужчину, который как раз пил шампанское. Он выглядел довольным, очень довольным. Это было очевидно для Майера. Встреча прошла успешно.

Наконец Крюгер поднял бокал и сказал Майеру:

— Теперь нам придется вас покинуть. Нам еще долго ехать на север. Водитель отвезет вас в безопасное место.

Майер кивнул. Седовласый мужчина поставил бокал на тележку и крепко сжал руку Майера двумя руками. Он этого теплого рукопожатия Майер почувствовал гордость, почувствовал, как внутри нарастает удовлетворенность.

Крюгер кивнул здоровяку Шмидту, тот открыл дверь и вышел в коридор, взглянув сначала налево, потом направо. Он обернулся, кивнул остальным. Все чисто.

Майер и Крюгер взяли «дипломаты». Седовласый мужчина вышел за Шмидтом, за ним Майер. Последним выходил Крюгер, он еще раз осмотрел комнату, чтобы удостовериться — они ничего не забыли.

Он закрыл дверь, и Шмидт повел всех к лифту.

Эрнандес сумел расслышать последние слова, произнесенные в номере 120, а потом повисла тишина. «Проклятый Торрес и его проклятое оборудование!»

Но, по крайней мере, у него что-то было на пленке. Знать бы только, о чем говорили мужчины потом.

Он внутренне вздрогнул, вспомнив еще раз одну фразу на немецком. «Sie werden alle umgebracht». Их всех нужно убить. Кого же они собираются убить? Дрожь прошла по телу Эрнандеса, как от электрического тока. Кто же эти люди? Скорее всего, наркодилеры, крупные наркодилеры из Европы. Такие приезжали раз или два в год, чтобы продлить контракты на поставку наркотиков, чтобы обсудить цены. Но во всем этом было что-то странное, что-то непонятное. У Эрнандеса возникло интуитивное ощущение, от которого он не мог отделаться. Двое мужчин говорили на немецком с иммигрантским акцентом, как у испанцев. Только один из них говорил на чистом немецком языке, гортанном баварском диалекте.

Эрнандес смущенно покачал головой.

«Водитель отвезет вас в безопасное место», сказал тот мужчина. Вот только где же это безопасное место? Правда, сейчас это не имело значения, — сейчас он хотел как можно скорее убраться из гостиницы. Но сначала он должен был забрать оборудование Торреса из номера 120. Если у него будет время, он сможет последовать за мужчиной к месту, о котором они говорили. Но он в этом сомневался. Разве что ему удастся сработать очень быстро. Подняв трубку, Эрнандес набрал номер.

— Обслуживание, — послышался голос.

— М-м-м… обслуживание? У моих коллег из номера 120, очевидно, какие-то сложности со связью, они не могут вам дозвониться. Они просят, чтобы тележку с едой забрали из их комнаты. Прямо сейчас.

— Конечно, сеньор. Pronto. Номер 120.

Эрнандес положил трубку, быстро снял пиджак официанта, черные брюки и галстук и поспешно переоделся в свой синий костюм и повязал голубой шелковый галстук. Он решил, что нужды в темных очках больше нет. За две минуты он все сложил в чемодан и приготовился уходить, сжав карточку от двери номера в кармане.

Заметив чистую кассету на кровати, Руди положил ее в карман пиджака. Он был готов. Приоткрыв дверь из номера, он прислушался, ожидая, пока придет официант.

Выйдя из лифта в вестибюль, Крюгер подошел к стойке администратора. Толстячок поднял голову и улыбнулся — улыбка у него была белоснежной.

— Сеньор?

— Комната 120, — сказал Крюгер. — Мы уже уходим. Насколько я понимаю, счет уже оплачен?

Толстячок посмотрел что-то в компьютере.

— Да, именно так, сеньор. Оплачен наличными, когда комнату заказывали. Вас все устраивает?

— Да, спасибо. Хотелось бы выразить благодарность руководству гостиницы. Шампанское и бутерброды были великолепны. Buenas tardes. — Крюгер уже собрался уйти, но заметил странное выражение лица толстенького администратора.

Тот быстро взглянул на экран компьютера, и Крюгер начал что-то подозревать.

Администратор опять поднял голову, и его лицо выражало удивление.

— Шампанское? Бутерброды? У нас этот заказ не отмечен, сеньор.

Крюгер сглотнул.

— Прошу прощения?

Толстячок мягко сказал:

— Этот заказ не отмечен у нас в компьютере. — Он улыбнулся. — Очевидно, это какая-то ошибка.

— К нам в номер принесли бутылку шампанского и бутерброды… Вы хотите сказать, что это было не за счет гостиницы?

Толстячок широко дружелюбно улыбнулся, думая, что Крюгер шутит.

— Нет, сеньор. Конечно же нет. Но я могу проверить, чтобы не было сомнений. Возможно, этот заказ принесли вам в номер по ошибке. Однако я так не думаю.

Крюгер сильно побледнел. Администратор потянулся к телефонной трубке и набрал номер. Он стал что-то быстро говорить в трубку, но Крюгер не прислушивался к разговору. Он начал потеть от волнения. Он был осторожным человеком и никогда не пропускал мельчайших деталей, всегда проверял и перепроверял факты перед тем, как сделать какой-то вывод. Но теперь он был озадачен…

Толстячок положил трубку и взглянул на Крюгера.

— У официантов не отмечен такой заказ для номера 120, сеньор. Это очень странно.

Крюгер чувствовал, как у него вспотели ладони. Он посмотрел на остальных, те стояли и ждали его.

— Официант… по-моему, его звали Рикардес… — поспешно сказал Крюгер.

Толстячок опять улыбнулся.

— Именно с ним я только что говорил.

— Это был высокий молодой человек. На правой щеке шрам.

Администратор почесал в затылке.

— Да нет. Рикардес совсем не высокий. И шрам? Нет, у него нет шрама. Я не понимаю, что происходит, сеньор.

Но Крюгер как раз все понял. Внезапно он осознал, что сделал ужасную оплошность, мысли понеслись бешеным галопом. Рука сама потянулась в карман пиджака. Он достал бумажник, щедро отсчитал несколько банкнот, пытаясь сдерживать страх и холодную ярость. С трудом заставив себя отстраненно улыбнуться, он протянул деньги толстячку за стойкой.

— Очевидно, это недоразумение. Это вам сверх счета. Простите, но, по-моему, я кое-что оставил в номере.

Толстячок улыбнулся.

— Конечно, сеньор. Gracias.

Обернувшись, Крюгер поспешно подошел к Шмидту, седовласому и Майеру. Все они не сводили с Крюгера глаз, чувствуя его обеспокоенность, заметив его застывший взгляд. У Крюгера бешено билось сердце, кровь интенсивно пульсировала в венах — что-то было не так, и это представляло опасность. Побледнев еще больше, он взглянул на троих мужчин.

— По-моему, — сказал Крюгер, и его голос был ледяным, смертельно ледяным, — по-моему, у нас проблемы.