Кровь и лед. Настоящий автюк

— Сомневаюсь, — протянул Тарас. — Почему-то мне кажется, что в домах нас встретит более серьёзное сопротивление.

На второй квартире всё повторилось почти точь-в-точь. Здесь тоже горел тусклый свет на кухне, дружинники тихо выпивали, а один из них мирно стоял у приоткрытого окна и курил, а затем, последний раз затянувшись, бросил окурок вниз. Красная точка описала в темноте дугу и упала на чистый газон.

— Вот же урод! Люди убирают, труд свой вкладывают, а он окурки кидает?! Ну я его! — зло прошипел Тарас, автюковская суть которого не терпела беспорядка и мусора.

Дружинник взялся за створку, а друг уже выпрыгнул наружу и шепнул:

— Паркуйся, а я поспешу, пока он не закрыл окно.

Тёмная фигура тут же растворилась в воздухе, а спустя мгновение лишь быстрые всполохи теней в комнате указывали на то, что там всё идёт по плану.

Остановив автомобиль, я рванул на улицу и уже на ходу стал накладывать техники, чтобы спустя пару мгновений оказаться на забрызганной кровью кухне, в которой лежали пять мёртвых тел.

«Надеюсь, Тарас не убивает подобным образом всех, кто мусорит», — невпопад пронеслось в голове, а я уже устремился в последнюю комнату, мимо той, в которой доносились сдавленные хрипы и звуки борьбы. Вовремя. Ещё недавно спавший дружинник с автоматом наперевес был готов стрелять на звук, но мой нож вошёл ему в глаз, а рука подняла флажок предохранителя вверх, не позволяя выстрелить.

Когда я уложил мертвеца, Тарас показал мне четыре пальца, а я — один.

Осмотрев квартиру и не найдя живых, мы поспешили на улицу, в живительную прохладу ночи.

— Быстро ты, — заметил я, когда автомобиль двинулся к следующему объекту. — Я успел только от одного избавиться, а ты уже девятерых. Прямо конвейер.

— Мастерство не пропьёшь, — хохотнул довольный Тарас и тут же посерьёзнел. — Хотя, конечно, их было многовато. Не думал, что их там будет пятеро. Одно дело — убить, и второе — сделать это бесшумно. Поэтому пришлось спешить в комнату, чтобы не дать другим всполошиться. Хорошо ты с последним подстраховал, а то выстрелил бы — и всё, конец скрытности.

Третья квартира преподнесла сюрприз. Помимо того что свет горел во всех комнатах, так ещё и все окна были наглухо закрыты жалюзи.

— Неужели ждут? — настороженно спросил Тарас, прислушиваясь к себе. — Может, звонили кому-то из предыдущих квартир, не дождались ответа и всполошились? Или это просто параноики, которые выполняют абсолютно все инструкции?

— Возможно, — согласился я. — Но сначала надо провести предварительную разведку.

Быстро добравшись «шагом» до окна одной из комнат, я на секунду замер у щели в жалюзи и с облегчением вернулся к Тарасу.

— Ну, что там? — тут же спросил он.

— Сидят с пивом у телека и смотрят какие-то бои. В зале сразу девять человек, — ответил я, и мы принялись обходить дом и быстро обнаружили приоткрытое окно в подъезде на четвёртом этаже — кто-то, видимо, вышел покурить и не закрыл его.

Проникнув внутрь, спустились на пару пролётов вниз и замерли у нужной двери, за которой слышались тихие разговоры.

— Так, что будем делать? — шепнул Тарас, осматривая простенький замок. — Отмычка или плечо?

— Отмычки, — произнёс я, доставая из внутреннего кармана инструменты — тонкие, отполированные до блеска стальные крючки. — Плечо — это быстро, но ещё и громко. Да и следы останутся.

— Уже и пошутить нельзя, — нахмурился Тарас, а я тем временем открыл дверь с громким щелчком.

К сожалению, какое-то понятие о дисциплине у наших противников всё же было. Мало того что они не шумели, так ещё и телевизор работал приглушённо. Видимо, поэтому мужики услышали звук открывающегося замка, скрип двери и насторожились. Один уже даже собирался выглянуть в коридор, приспустив руку к висящей на поясе кобуре с пистолетом.

Тарас легко подтолкнул меня к двери, и наполненное духовной энергией тело рвануло в комнату. Метательные ножи тут же вошли в глаза дальних противников, а их собратья для боя окончили жизни двух наиболее быстрых дружинников. Возможно, я успел бы добить и остальных, но в дело вмешался Тарас, и враги быстро кончились. Не сговариваясь, я метнулся в соседнюю комнату, а автюк — на кухню, из которой донёсся едва слышный звук.

Собрав ножи и вытерев их об одежду мертвецов, мы приоткрыли окно, выпрыгнули на улицу, чтобы вновь занять место в машине и продолжить движение.

Невольный зритель сегодняшней ночи мог бы посчитать нас мясниками и оказался бы прав. Слишком многих мы с Тарасом уничтожили в своё время, чтобы испытывать сомнения по поводу уничтожения врагов. Мы не получали удовольствия от убийства, но и не испытывали отвращения. Это была работа. Грязная, тяжёлая, но необходимая. Мы прекрасно знали, что если бы не поспешили, то эти люди, вероятно, пришли бы на базу и устроили кровавую баню. Они не брезговали бы ничем, чтобы добиться своего. Они приехали в город, чтобы убить нас, и должны были быть готовыми к последствиям.

На четвёртом адресе всё было тихо: свет везде был выключен, шторы задёрнуты, и дом спал, что не помешало нам с помощью всё тех же отмычек пробраться внутрь и сделать дело. Здесь мы сработали особенно тихо, словно призраки. Все дружинники были убиты во сне.

Так и проходила наша ночь: мы выполняли грязную работу, оставляя за собой кровь и молчаливые трупы. Благо, хоть дело двигалось достаточно быстро. С каждым объектом мы справлялись гораздо оперативнее, чем планировали.

К сожалению, всё не могло пройти идеально. К нашему прибытию на двенадцатую квартиру там уже было неспокойно. Несмотря на поздний час, в комнатах горел свет, а на тёмной кухне, у приоткрытого окна, стоял наблюдатель с биноклем, который цепко оглядывал окрестности и вздрогнул при появлении нашего автомобиля, который я, не поворачивая головы, провёл дальше и остановил лишь за следующим домом.

— Готовы, — тихо сказал я. — Ждут гостей.

— Нужно узнать, в чём дело, — произнёс я, и мы, перемещаясь от тени к тени, устремились к нужному дому, чтобы затем «шагами» переместиться вверх и вогнать нож в очередной глаз врага.

Подхватив бинокль, выпавший из ослабевших рук, я аккуратно уложил наблюдателя, и мы медленно двинулись к комнате, слушая чужой разговор.

— Ничего не понятно! Котов молчит. Берёзов тоже. И Петя трубу не берёт. Не к добру это.

— Ещё раз звони! — жёстко приказал командный голос старшего, привыкшего к подчинению. — Кого ты там ещё знаешь?

— Да никто не берёт! — почти прошипел второй. — Нужно докладывать Чижову.

— И что ты ему скажешь? — едким тоном уточнил командир. — Что не можешь до наших дозвониться? До тех, от кого сегодня он учуял запах перегара? Да он нас на смех поднимет и доложит его сиятельству! Знаешь, что тогда с нами будет?

— Да всё равно! — уверенно ответил второй. — Я же сказал! Даже Петя трубу не берёт! А он никогда за этим делом замечен не был. Так что бери себя в руки и звони Чижову, или это сделаю я!