Кровь и Пламя

— Там появились турки, такие же, с ятаганами, как и ночью, — юноша облизал губы, — А ещё какой-то парень. Он что-то сделал и пропал вместе с одной из Кристин. А трёх остальных забрал этот белый старик. Я не совсем понимаю, что там было, и зачем мы этим людям.

— Фройляйн Фавр де Поль хотела меня вытащить отсюда… — пробормотала девочка и обернулась на резкий звук из-за двери. Кто-то громко прошёлся по коридору, а затем снова всё стихло.

— Никто нас отсюда не вытащит, — с горечью произнёс Рудольф.

— Значит надо самим выбираться, — покачала головой Марта.

— Ты же волшебница, ты же можешь что-то, как-то помочь нам.

Она нахмурилась и покачала головой:

— Я не могу, я мало что умею пока.

Юноша зажмурился и открыл глаза, боль отступила, но тело всё ещё оставалось слабым. С его лежанки было видно темнеющее небо в окне под потолком, серый облезлый потолок и тусклую лампочку.

— Помнится, ты вместе с фрау Брунгильдой рассказывала, что в вашем сообществе боятся, что обычные люди узнают про волшебство, а как узнают, так придут и всех убьют, — голос Рудольфа звучал раздражённо, — Но пока что меня все эти волшебники сами только и хотят убить. Особенно с прошлого вечера.

— Это не те волшебники, хотя да, некоторые считают ровно, как ты и сказал.

— Мне почему-то кажется, что это неважно, а вся эта ваша секретность… — он не договорил, лишь шевельнул плечами и глубоко вздохнул.

— Ты думаешь, если бы её не было, что-то бы изменилось?

— Нас похитили прямо посреди Германии, и ещё пять дней назад я бы надеялся на полицию, я бы сказал, что нас обязательно найдут… — он покачал сокрушённо головой, — А сейчас… — юноша повёл плечами и аккуратно сел на кровати, — Нам нужно выбираться отсюда.

— Я не знаю, как это сделать, — нахмурилась девочка и шмыгнула носом — Они убили Брунгильду, а она была сильнейшей ведьмой Германии. А я даже не знаю заклинаний.

— Я тоже, — пожал плечами Рудольф, и встал на кровати.

Он дотянулся до края окна, ощупал стекло, постучал по нему:

— Может, разбить получится?

— А если они услышат?

Юноша не успел ответить, за дверью раздались тяжёлые шаги и лязгнул замок.

****

(19 августа)

Али Демир сидел на подушках в полутёмной комнате, где обычно принимал посетителей Хаким. Сидел по-турецки и потягивал кофе из миниатюрной чашки, то и дело усмехаясь своим мыслям. Напротив него в полумраке время от времени разгорались угли кальяна и появлялся сизый дым.

Али огладил свою бороду и попытался разглядеть в темноте за кальяном человека, но его словно там и не было.

— О, Хаким-бей, верно ли я понимаю, что к нам пришли посланники от нового Канцлера?

— Верно, — угли зашипели, и из темноты показалось облачко дыма, — Вильгельм Эрнст уравнял нас всех в правах с немецкими волшебниками.

— О, Хаким-бей, неужели ты хочешь мне запретить действовать? — улыбка Демира стала хищной.

— Али, ты помнишь наш разговор? — в бархатном голосе Хакима прозвучала угроза.

— Да, — тот кивнул и снова огладил бороду.

— Тогда я задам лишь один вопрос, ты хорошо подумал?

— Я намерен показать нашу силу, — Али Демир отпил кофе, — Только сильный достоин править.

— Последствия, — снова зашипели угли и показалось облако дыма, — Ты осознаёшь последствия своих деяний? Мало просто показать силу, нужно это сделать правильно. Твой прошлый показ силы вообще никто не заметил.

— Заметили, — нахмурился турок, — Все заметили! — он хлопнул ладонью по подушке, лежащей перед ним. Чашка на подносе подпрыгнула и перевернулась, разлив кофе.

— Молодость, — голос Хакима презрительно фыркнул.

— Даже если ты мне запретишь, я всё равно это сделаю! — юноша повысил свой голос и вскочил на ноги, — Они будут трепетать от ужаса только при одном упоминании обо мне!

— Я хочу сделать так, чтобы наши братья и сёстры мирно жили на этой земле, — голос Хакима был совершенно спокойным, — Я пришёл сюда созидать. Ты же, мальчишка, хочешь залить эту землю кровью, совершенно не думая, каково будет на ней жить нашим братьям.

— Кровью и огнём, — гневно произнёс его гость, — Я хочу сжечь эту землю, чтобы на пепелище мы все построили новый мир!

Хаким появился из полумрака прямо перед Али и ударил наотмашь. От неожиданности тот рухнул на свой зад точно там же, где и стоял.

— Говорят, что молодых нужно воспитывать, иначе они натворят великих бед, — турок нависал над ним и совершенно спокойно рассуждал, смотря, как тот потирает свою скулу, — А воспитание невозможно представить без боли. Потому что некоторые понимают только такой язык.

После совершенно спокойно, без эмоций, ударил турка ногой в подбородок. Демир дёрнул головой и упал навзничь, а Хаким аккуратно обошёл его, встал возле головы и продолжил говорить:

— Ты хочешь править землёй, но ты ведёшь себя не как мудрый правитель, а как молокосос. Чтобы ты знал, — он наступил мягкой туфлёй на горло лежащему турку, тот вцепился руками в щиколотку, но сдвинуть ногу было ему не под силу, — Новым Канцлером Магических Земель Германии стал Вильгельм Эрнст. Он техномаг из Тюрингии, — Хаким надавил на горло Али, тот захрипел, — В Бундестаге сегодня случился инцидент на выборах, теперь новая власть рискует получить раскол в стране. Бавария, Пфальц и Баден готовы поднять мятеж, — он чуть ослабил давление на горло Демира, — Где ты там собрался покуражиться?

— В Байрсброне, — прохрипел тот.

— Так вот, ты туда не пойдёшь, — он снова надавил на горло лежащему, — Первым указом новый Канцлер объявил главенство техномагического искусства на землях Магической Германии. Вторым же уравнял в правах всех волшебников вне зависимости от национальности, расы или принадлежности к крови. Если же ты, мой дорогой мальчик, устроишь на земле Баден-Вюртенберг то, что хотел, то это даст повод для всех противников Вильгельма Эрнста пойти на него войной. А этот волшебник не хочет видеть нас в цепях или того хуже, мёртвыми. То есть ты своей выходкой сделаешь для нас только хуже, хуже, чем сейчас.

Он отнял ногу от горла Али Демира и наступил тому на лицо.

— Так что, пожалуй, я запрещу тебе проводить операцию в Байрсброне.

Хаким отступил на шаг назад, глядя на то, как лежащий у его ног турецкий волшебник пытается продышаться:

— Мне нужно, чтобы ты направил свои силы на Аненербе и принёс мне голову их главаря, Густава Хайма.

— Ты с ума сошёл? — Али Демир закашлялся и начал тереть свою шею.

— Я забочусь о наших братьях и сёстрах, а ты словно хочешь доказать самому себе, что ты чего-то стоишь, — Хаким усмехнулся глядя на поднимающегося на локте турка, — Но нет, ты всего-лишь пыль под ногами.