Кровь и Розы

«Аббатство? Ты имеешь в виду монастырь? — медленно спросил я. Мои легкие сжались, и мне стало трудно дышать.

Мария кивнула. «Да. Моя тетя отвела меня туда после того, как мои родители умерли, когда мне было пятнадцать. Она привезла меня с собой в Россию, где она была одной из уважаемых сестер монастыря. Я училась, чтобы стать сестрой тоже».

У судьбы был хороший вариант разыграть всех нас самым дурацким способом.

Ну, к черту меня. Как я уже сказал Марии, я был дьяволом в довольно дорогом костюме, очаровывая на своём пути, чтобы получить то, что хотел. А Мария… она была белой чистотой, окутанной невинностью.

Я мало что знал… она была чем-то большим. Я кашлянул, и смех вырвался у меня в глубине горла.

Мой хорошенький Ангел оказалась практикующей монахиней. И вряд ли она знала, что я собирался осквернить ее самым дьявольским образом.

Мысль о том, чтобы взять то, что принадлежало только мне, она считала запретной. Фрукт, прекрасно сохранившийся много лет… от него захотелось бить себя в грудь, как пещерный человек. И, как гребаный дикий зверь, я хотел раздвинуть эти сливочные бедра и показать ей, что именно я могу сделать с ее милой маленькой киской.

Я был удачливым ублюдком.

«Это плохо? Что я из монастыря?» Ее голос вырвал меня из моих мыслей, и я уставился в ее обеспокоенные глаза. Я покачал головой, но она не выглядела убежденной.

«Ты замолчал, — отметила Мария. Ее пальцы теперь крепко сжимали мои, как будто она боялась, что я исчезну в воздухе.

Другой рукой я схватил ее за подбородок и поднял ее голову, медленно опуская свою. Наши губы были в дюймах друг от друга, и я почувствовал, как она глубоко вдохнула, прежде чем сглотнуть.

«Ты знаешь, что я собираюсь сделать прямо сейчас?» — мягко спросил я. Мой большой палец ласкал ее подбородок и медленно переместился к пульсирующей вене на ее шее.

Она нервничала. Думала. Волновалась. Может, немного боялась. Но она не отстранилась.

Вместо этого ее тело больше прижалось к моему, головоломка идеально сложилась. Я запустил пальцы в ее длинные волосы, спускавшиеся ей на спину. Мягкие черные пряди успокаивали. Когда моя рука снова коснулась ее шеи, Мария вздрогнула.

Мои пальцы коснулись ее, исследуя атласную кожу у основания ее затылка. Ее губы приоткрылись от прикосновения, а глаза закрылись, когда я продолжил нежные ласки. Медленный танец соблазнения.

Мария кивнула. Покраснение на ее щеках заставило меня ухмыльнуться. «Скажи мне», — потребовал я, нуждаясь в ее словах.

«Ты собираешься… поцеловать меня», — прошептала она. Я чувствовал вибрацию ее сладкого голоса до самых пальцев ног. Черт меня побери. Мой Ангел собирался убить меня, и я с радостью передал бы ей нож, чтобы она совершила это дело.

Я ответил: «Ты хочешь, чтобы я сделал это?»

Она закусила губы и покраснела еще сильнее, прежде чем ответить. «Да.»

Ее слово было всем, что мне было нужно. В тот момент, когда «да» выскользнуло из этих спелых розовых губ, моя голова уже склонилась к ней.

Наши губы шептались друг с другом как перышки. Ее губы коснулись моих, показывая ее неопытность, и я позволил ей исследовать. Я оставался неподвижным, пойманным в ее магическую ловушку.

Мне понравилось ощущение ее поцелуя. Мне понравилось, как она проверяла свои границы и пыталась больше… желала большего… нуждалась в большем.

Я снова почувствовал это странное трепетание в груди и вздохнул. Мои губы сильнее прижались к ее, углубляя наш сладкий поцелуй. Мой язык потребовал доступа, раздвинув ее губы, прежде чем ее язык застенчиво встретился с моим.

Я забирал её вдохи, пока она не задохнулась.

Она забирала мои вдохи, пока не задохнулся я.

Наш поцелуй был сладким хриплым вздохом с примесью дикости.

Мария издала тихий стон, и когда я отстранился, ее глаза были закрыты, ее дыхание участилось.

Она была чертовски красива.

Я взял ее за затылок и попросил взглянуть на меня. Когда она открыла глаза, ее голубые глаза были такими яркими в лучах солнца… мое сердце замерло.

Я не знал, что души могут загореться только при зрительном контакте. Потому что прямо сейчас яркое пламя пылало вокруг моей потемневшей души.

«Ты идеальна, Ангел. С тобой всё в порядке, — заверил я ее, чувствуя, что ее предыдущий вопрос все еще остается в ее голове.

Мария покраснела сильнее и подняла руку, прикоснувшись пальцами к опухшим губам. «Ты любишь целоваться? Тебе нравится, когда тебя целуют? — спросил я, уже зная ответ, но все же хотел услышать, как она это скажет.

«Раньше мне это не нравилось», — сказала она. При ее словах я крепче сжал ее.

«Когда они целовали меня, я ненавидела это. Но с тобой мне это очень нравится. Я хочу… большего, — тихо закончила она, как бы шепча секрет только для моих ушей.

На ее губах появилась легкая безмятежная улыбка, и я отпустил ярость, яростно накатывающуюся внутри меня.

«Нас ждет огромное количество удовольствий, Ангел. В этом я могу тебя заверить.»

Я услышал ее жужжание в ответ и тоже не смог удержаться от улыбки. Было что-то в ней, что я не мог разгадать, но это что-то, заставляло меня чувствовать себя почти… человеком. Она заставила меня почувствовать что-то глубоко внутри огромной пустоты моего сердца.

Мария снова положила голову мне на плечо. Мысль о том, чтобы пойти к Лене, давно исчезла, поскольку она устроилась около меня. Ее рука легла мне на грудь, прямо над моим бьющимся сердцем.

Ей нравилось прикасаться ко мне… обнимать меня, зная, что я был там. Не просто фрагмент ее воображения. Я был той частью, которая держала ее ноги на земле, недостающей частью, которую она искала, но не знала.

Те несколько месяцев в рабстве сделали своё дело. Они взяли ее гребаное сердце, вонзили в него лезвие и смотрели, как оно истекает кровью. Но ее душа осталась нетронутой. Я мог это видеть.

Марию просто нужно было немного подтолкнуть, чтобы она поняла, что ее крылья не были подрезаны. Просто ранены. Но при достаточной заботе она снова сможет летать.

Но я был воплощением дьявола. Я был больным наголову, потому что хотел и смотреть, как она летает, и привязать ее.

Я хотел, чтобы она увидела свободу в том, чтобы обвязать ее тело веревками. Я хотел показать ей, что боль может превратиться в удовольствие. Боль может сломать и излечить вашу душу.

Дерьмом было то, что я хотел, чтобы мой Ангел плакал. Я нуждался… жаждал ее слез. Но мне нужно было, чтобы она знала, что те слезы, которые я вызову, успокоят ее. Они освободят ее захваченную душу. Ее тело будет петь, чтобы пролить слезы.