Кровь и тени

— Итак, твой следующий шаг? — Мозро хочет продолжить наблюдение, но Ираю больше нечего противопоставить демону, а силы рук не хватит для перезарядки арбалета.

— Значит, на этом всё? Хорошо, закончим с этим, — Мозро топает вперед и тянет руку к Ираю, но тот ловко уходит от захвата, перемещаясь на четвереньках, словно дикий зверь.

— Ха-ха-ха, маленький демонёнок, — Шинкунеша это почему-то сильно смешит, и только сейчас Амелла понимает, что Ирай скопировал стиль движения того самого демона, которого прогнал Бесстыдный Наблюдатель.

«Вот оно», — понимает Амелла.

Уже давно поняла, в чем заключается одна из самых сильных сторон Гнисира Айтена. Потеряв почти всего себя за долгую жизнь, он стал «пустым» внутри, и началось это с детства. Но он смог обернуть психическую неполноценность в разящее оружие, ведь теперь он может наполнить внутренний сосуд чем угодно.

За долгую жизнь он научился копировать эмоции и поступки других людей. Он невероятно наблюдателен, подмечает малейшие детали. Он много общался с самыми разными людьми и прочел огромное количество книг. Теперь это позволяет ему менять маски на лету. Изобразить любую маску для обмана и манипуляции — это его главная сила.

Он многолик потому, что пуст внутри. В противном случае никто бы не смог настолько хорошо притворяться. Никто не может сказать с уверенностью, что знает Гнисира Айтена, потому что тот, с кем вы будете говорить, не Гнисир Айтен. Ненастоящий он, хотя цепляется всеми силами за остатки настоящей личности, и еще одна смерть для него также страшна, как и для обычных людей.

Мозро пытается еще раз схватить ребенка, но цель слишком маленькая и ловкая, а еще показывает клыки, когда всаживает арбалетный болт в руку демона. Раз нет возможности им выстрелить, то можно всадить своей рукой.

— Ха, паршивец, ты прямо источник интересных наблюдений. Но что будешь делать с этим? — после демон произносит что-то на Наречии Хаоса. Древние слова согласно правилам мироздания тут же оборачиваются силой для использующего, а Ирай вдруг падает на землю без сил.

Мозро Шинкунеш поднимает за правую руку мальчика и смотрит в пустой взгляд. Магия паралича позволяет жертве разве что хлопать глазами и дышать, но вряд ли это действительно хорошо для того, кто попал в лапы монстра Поветрия.

Второй лапой демон хватает тело мальчика и легким усилием вырывает в плечевом суставе, а после и вовсе отрывает руку от тела. Магический паралич лишает возможности управлять конечностями, но не лишает чувства боли. Даже обездвиженные голосовые связки Гнисира утробно вибрируют, вызывая улыбку на лице Мозро. Он подносит гнилостное лицо ближе к жертве и обдает трупной вонью, но Ирай уже мертв. Смертельный шок вырубил сознание, а обильное кровотечение уже собирает лужу под висящими ногами.

— Ах, какие люди хрупкие создания. Вот бы найти того, за кем я смог бы наблюдать годами, — разочарованный демон бросает труп и снова смотрит в овраг, после чего понимает, что другие дети уже успели сбежать. Словно потеряв всякий интерес к преследованию, Мозро возвращается к другим демонам.

Скоро монстры из Домена Хаоса ушли дальше, а на следующий день все умершие воскресают, смотря на небо в дыму. Ирай тогда этого не знал, но Амелла соотнесла время с историческими событиями. Демоны сожгли Арунаклай, священный лес Союза Хирмы. Дым того пожара покрыл почти весь материк.

Гримуар Разума смотрит на то, как мать обнимает Гнисира. Все они избавились от полученных ран и увечий, но вдобавок лишились части души. После этого такие события повторялись. Люди продолжают стремиться к столице империи, но когда до нее доходят, то становятся свидетелями последнего штурма.

Ранее величественный город с замками из серых камней и башнями с мудрецами теперь горит, а волны демонов прорываются через укрепления. Апокалиптические заклятья взрывают само пространство, заставляя все объекты коллапсировать в точку или наоборот разрываться до состояния облака частиц. Огненные шторма спускаются с небес, а черная вода течет по земле и скоро поднимается до колен.

Апофеозом гибели столицы империи становится пришествие самого уважаемого божества по имени Менасиус, который по поверьям людей заведовал светом и тьмой, а также был олицетворением справедливости и нейтральности. Однако даже он был повержен Гоффроем Ахесом, главой Черного Моря, и особой силой, что шагала по полям пепла. Именно та самая сила, растрепав огненные волосы, финальной атакой сравняла город с землей.

Огненный купол задел даже войска демонов, но вряд ли кто-то будет плакать о погибших монстрах. Гнисир Айтен тогда еще раз умер, а очнулся уже посреди выжженной пустыни и дыма со слоем пепла на теле. А рядом стоял огненный силуэт…

В этот самый момент что-то обрывает путешествие по чужой памяти, так что Амелла снова открывает глаза в комнате башни магии. Удалось посмотреть только часть истории, но потом кто-то этому резко воспротивился. Ирай крепко спит, используя бедра девушки в качестве подушки, так что это явно не он.

«И так понятно, чьих рук дело», — Мудрая Лисица аккуратно кладет голову Ирая на пол, а потом превращается в лису. Гримуару сон не нужен, но порой очень приятно погулять по дорогам грез…

Гнисир просыпается рано утром в то же самое время, как и привык обычно. Вчера заснул, благодаря магии Амеллы, которая настолько хороша в ментальной магии, что проникновение в разум казалось больше лаской, чем пыткой. А последнее чаще получается у большинства магов Разума.

Под головой ощущает что-то мягкое, теплое и пушистое, и оказывается, что это Гримуар Разума в звериной форме решил заменить подушку. Алая лисица спит, свернувшись клубком, и Ирай не отказывает себе в удовольствии нажать пальцем на её нос.

Лисица тут же открывает глаза и поднимает уши торчком. Взгляд так и говорит: «С какой непостижимой для меня целью ты это сейчас сделал? От этого зависела судьба миров, раз ты это себе позволил?».

— Доброе утро, — говорит молодой человек, проводя рукой по чистому меху.

Несмотря на то, что сначала лиса напряглась, аккуратные поглаживания и почесывания ей сразу понравились. Мудрая Лисица не из тех, кто будет прямо просить о ласке, так как считает себя выше этого. И при этом не стала обратно превращаться в человека, лишь снова закрыла глаза, позволяя юноше отблагодарить за спокойный сон, когда он был так нужен.