Кровь Ив

Смешной какой. У меня не было месячных четыре года из-за внутриматочной спирали.

— Ничего я не вспыльчивая.

— Голову опусти.

Я подчинилась, опершись ладонями на свои бедра под водой. Он принялся взбивать пузыри в моих волосах и по ходу тереть бруском мыла кожу моей головы. Его пальцы были заботливыми, отвлекающими, волшебными. Я могла лишь дышать. Так что я дышала больше, втягивая воздух настолько тихо, насколько это вообще возможно для человека.

— Что еще сказал Дрон?

Он ожидал, что я сейчас буду вести беседы? Святой взбешенный ад, это же пытка.

Я слегка наклонилась вперед, но верхняя часть моего туловища все еще была расслабленно обнаженной над водой, доходившей до талии, пока я скребла краешки своих ногтей.

— Он сказал, что мы хотим одного и того же. Нимф.

Рельефные мышцы его пресса напрягались в считанных дюймах от моего лица, пока его пальцы водили бруском мыла по краям моей неопрятной шевелюры.

— Ты можешь смыть.

Милостивый ад, хриплость его голоса и взгляд подернувшихся дымкой глаз вызвали щекочущую пульсацию между моих ног.

Присев на корточки, я нырнула под воду и смыла пену. Когда я выпрямилась перед ним, его взгляд опустился ниже. Бирюзовая подвеска, которую он мне дал, висела между моих грудей, но его взгляд остановился на С-образном шраме, который изгибался от моей ключицы до места под грудью. Уголки его губ опустились.

Только не опять. Он не дал завершить мастэктомию, но винил себя, что не убил нападавшего прежде, чем разрез был совершен. Только по этой причине данное уродство вызывало у меня негодование.

— Если бы шрама там не было, — тихо сказала я, — где остановился бы твой взгляд?

Он резко вскинул голову, поджав губы в мрачную линию. Пузырьки парили вдоль пояса его узких бедер, стиснутое до побеления костяшек мыло пускало еще больше пузырей.

Я широко улыбнулась.

— Снимать эти джинсы будет весело.

Брусок мыла плюхнулся в воду между нами.

Я смерила его взглядом из-под ресниц, и… боже, о боже, ох уж это хмурое выражение. Он такой непостоянный, замкнутый, тот самый одиночка в группе. Неудивительно, что его имя среди Лакота было Одинокий Орел. Но вопреки его неотесанному характеру, его тело являлось произведением искусства, каждая очерченная линия тщательно отполирована и закалена. Начиная от узкого скоса талии до широких плеч, жилистые мышцы выступали и вдавались впадинками, образуя холст мощи. А те впадины на бедрах служили дразнящей картой, ведущей к загадке, которую он отказывался обнажать.

Мое лицо пылало. Я никогда не видела его без брюк, никогда не ощущала тычка эрекции, но готова была поспорить, что его член был таким же твердым и внушительным, как и остальное его тело.

«Дерьмо, я пялилась».

— Я просто имела в виду… Мокрые джинсы, ну, знаешь, тяжелые, липкие? — неловкость.

Он прочистил горло и принялся шлепать по воде в поисках сбежавшего мыла.

— Я многозадачен. Стирка вместе с купанием. Двух зайцев… — он поднял руку, надежно сжав мыло.

Моя окровавленная одежда валялась на берегу. Жаль, что я об этом не подумала.

Он мотнул подбородком в сторону его сумки.

— Я принес тебе свежую одежду.

Ну конечно, он всегда присматривает за мной. Он стоял там, и вода капельками усеивала его плоский живот, а мне хотелось поймать эти капельки языком, опуститься за струйками под воду и поблагодарить его интимно.

Суровость его взгляда отговорила меня от этого. Серьезно, как умелый преследователь… эммм, следопыт, он имел в своем распоряжении взгляды, которые не менее смертоносны, чем его лук.

Я выхватила мыло из его ладони.

— Твоя очередь.

К моему удивлению, он отстегнул лук и колчан, затем опустился на колени. Отведя руку с оружием в сторону, он намочил волосы, затем выжидательно посмотрел на меня. То, как лунный свет отражался от медных бассейнов его глаз… Бл*дь, он меня без ножа резал.

Он не смотрел на мои груди, которые находились у него под носом, в каких-то дюймах от его лица. Но мы оба остро осознавали мою наготу, притворно игнорировали жар, бурливший в небольшом пространстве воздуха между нашими телами.

Его отстраненность стала уже такой въевшейся, что я чувствовала себя выбитой из колеи. Мои руки натурально дрожали, когда я провела вспененным бруском мыла по его волосам. Пряди под моими пальцами ощущались густыми, тяжелыми и поразительно мягкими комками.

Я часто делала это для Рорка и Мичио. Но волосы Рорка представляли собой запутанное месиво дредов и косичек, а Мичио носил короткую стрижку, где не за что держаться.

В груди Джесси зародилось гудение. Или это был стон?

Я массировала кожу его головы, распутывала колтуны и потеряла счет времени, изучая, давая и… сокращая расстояние. Когда его лоб задел кожу между моими грудями, он отпрянул, опустил голову и смыл мыло.

Я пожевала губу, гадая, неужели между нами всегда все будет так натянуто. Влияние его видений вернулось с ожесточением, толкая меня в грудь и оседая грузом на моих плечах.

Он встал в полный рост, скользящим движением надел лук и стрелы за спину и выхватил мыло из моей хватки. Я ожидала, что он вытащит меня из пруда и вернется к делам, как обычно. Нам нужно проверить Мичио и нимфу и дать другим шанс искупаться.

Но он не шевелился. Его волосы, которые обычно стояли всклокоченными, теперь свисали мокрыми прядями на лоб. Его ноздри раздувались от глубокого дыхания, а губы балансировали где-то между гримасой и усмешкой. Казалось, он боролся с чем-то.

Моя ладонь сама собой потянулась и погладила рельеф его груди.

Его мышцы напряглись под моими пальцами. Опять-таки, он не оттолкнул меня. Он хотел выражения привязанности, нуждался в нем. Что он сделает, если я потребую, чтобы мы продолжили с того места, где остановились во Франции, и зашли дальше того первого и единственного поцелуя?

Пока я блуждала по его груди, по нему прошлась дрожь. В выражении его лица проступила борьба с кое-чем знакомым мне. Его возбуждение было осязаемым, оно электризовало воздух, учащало его дыхание, ускоряло мой пульс. Если я озвучу это, он сбежит? Есть лишь один способ узнать.

— Мы оба хотим этого. Если ты беспокоишься о своем самоконтроле…

— Иви…

— …я остановлю тебя. Я скажу нет, пока мы не зашли слишком далеко.

Его костяшки пальцев побелели вокруг мыла.

— Я бы не…

— Ты бы не что? Не остановился бы? — я провела ладонью по безволосым кубикам его пресса, прикоснулась к V-образному изгибу бедер. — Ты бы не принудил меня. Доверился мне в том, что я скажу нет.

Тени сделали его расширившиеся зрачки еще глубже. Прошла секунда. Вторая. Тре…