Кровь, которую мы жаждем

— Этого времени недостаточно, — возражает Сэйдж, нахмурив брови. — Нам нужно хотя бы десять, чувак.

Алистер опускает глаза и смотрит на мою подругу взглядом, от которого у меня по позвоночнику пробегает холодок. Но она не сдается, держит голову высоко поднятой и отводит плечи назад, отвечая на его взгляд.

Это единственный способ заслужить его уважение. Не отступать и не сдаваться. Не позволяй ему победить.

— Четыре минуты и тридцать четыре секунды, — ворчит он, и если бы не череп, скрывающий нижнюю половину его лица, я уверена, что увидела бы ухмылку. — Тик-так, чувак. Ты теряешь время.

Наступает короткая пауза, когда все замирает. Даже кажется, что дождь прекратился ровно настолько, чтобы мы все посмотрели друг на друга, и молчаливое согласие пронеслось по ветру.

Я перевожу взгляд на Тэтчера, самого высокого из группы мальчиков передо мной. Не вижу их, но знаю, что его глаза прикованы ко мне. Его добыча висит перед ним. Я — кусок мяса, болтающийся на когтях, а он — голодное животное в клетке, ждущее, когда его накормят.

Мое сердце падает в желудок, и когда я снова чувствую дождь на своей коже, я бегу.

Победить или умереть.

Другого варианта нет.

Потому что если он поймает меня, ничто не защитит меня от его гнева. Даже сам Бог не сможет спасти меня от Тэтчера Пирсона.

Я не сразу чувствую это.

Жжение в груди и давление в ушах. Несмотря на то, что я бегаю трусцой каждый день, мой контроль дыхания все еще дерьмовый. Но это не мой нежный, мирный рассвет, который я провожу, глядя на мышцы спины Тэтчера. Здесь нет ни радостно щебечущих птиц, ни утешительного восхода солнца, успокаивающего мои больные конечности.

Наверное, легче бежать, когда речь идет о жизни.

Высокие деревья, казалось, теснятся ближе, обгоняя меня своими ветвями и мокрыми стволами. Я вдыхаю рваный, влажный воздух, от которого мои легкие дрожат и слышу, как рядом со мной Сэйдж и Брайар тяжело дышат, пытаясь освободить пространство между собой и преследователями.

Туман сгустился, и чем глубже в деревья мы забираемся, тем туманнее становится все вокруг. Я чувствую запах дождя в воздухе, когда качаю руки, подталкивая себя вперед. Ветка или, может быть, куст задевает мои брюки, прорезая материал и царапая кожу. С моих губ срывается шипение боли, но я не беспокоюсь о том, чтобы проверить повреждения. Я займусь этим позже.

Время устарело. Возможно, прошло всего несколько минут, но мои ноги говорят мне, что прошло несколько часов.

В течение тридцати минут мы должны оставаться вне пределов их досягаемости, все наши телефоны оснащены таймерами, оповещающими нас об окончании игры. Победители остаются одетыми, а проигравший окунается в Тихий океан без одежды.

Мы пробираемся сквозь кроны деревьев, раскалывая своими телами туманную пелену, и бежим без цели. Я пытаюсь услышать их, но все, что наполняет мои уши, это стук моего сердца и тяжелое дыхание.

Они там.

Затаились. Ждут.

Тихие, спокойные, как тихая вода.

— Должны ли мы...

Голос Сэйдж резко обрывается отчаянным криком, который разряжает панику прямо в мой желудок, криком, полным удивления и страха, который эхом разносится по ветвям.

— Брайар, — шепчу я на дрожащем дыхании.

Я резко поворачиваюсь направо, мои волосы грозят упасть с высокой стойки от силы моего движения. Моя подруга висит вниз головой, ее грязно-светлые волосы колышутся в темноте.

Веревка обвязана вокруг ее лодыжек и подвешена к толстой ветке. Она не выглядит раненой, только напуганной, но я думаю, что и Сэйдж, и я в шоке.

Ловушка?

Так было до тех пор, пока Брайар снова не закричала, заставив нас обоих вздрогнуть.

— Я люблю тебя, — бормочет Сэйдж, опускаясь на колени перед раскачивающимся телом Бриар и зажимая ей рот рукой, — но заткнись, мать твою. С тобой все в порядке. Мы тебя спустим. Будем надеяться, что они тебя не слышали.

Трясущимися руками я начинаю работать над узлом, завязанным вокруг ее ног. Тяжелая веревка трется о мои мягкие пальцы, и я проклинаю себя за то, что не взял с собой нож.

Нам следовало быть более подготовленными. Очевидно, они были готовы. Они зашли так далеко. Просто не ожидала этого, и была глупой, думая, что они легко с нами справятся.

— Узел слишком тугой. У вас есть что-нибудь острое? — спрашиваю я у одной из них. Я чувствую, как наш перевес уменьшается с каждой секундой, которую мы стоим в застое.

— Черт, нет. У меня нет ни сумки, ни... — ругается Сэйдж, а я продолжаю натягивать веревку, отчаянно ища свободный край или способ спустить ее вниз. — Подождите, подождите!

Я смотрю вниз и вижу, как она засунула руку в задний карман джинсов. Она кладет предмет на руку, металл блестит в лунном свете. Никогда в жизни я не была так счастлива увидеть зажигалку Zippo.

— Спасибо, мать твою, за привычку твоего парня курить, — бормочу я, забирая у нее зажигалку, пока она держит голову Брайар, чтобы кровь не прилила к голове.

Я щелкаю рулем раз, два, но ничего не происходит. Ветер завывает, и ветер улавливает звуки маниакального смеха. Паника поселяется в моих костях.

Они приближаются к нам.

— Маленькая воровка, я слышу, как ты дышишь без меня, — кричит Алистер в ночь, так далеко, но так близко, что его голос вибрирует между деревьями. Невозможно определить, где он находится.

Черт, черт, черт.

Мои руки начали трястись, когда я попыталась снова, наконец, поймала кремень и увидела, как пламя колышется в ночи. Держа огниво на веревке, я оглядываюсь вокруг себя, не находятся ли они достаточно близко, чтобы разглядеть их в ночи.

Но это тени.

Сама ночь слилась с дикой местностью.

Для любого другого это было бы невыгодно — кромешная тьма.

Они процветают там. Это то место, где, казалось, им всегда было место.

— Посмотрите, кто у нас тут есть. — Голос сопровождается злобным смехом, от которого у меня заурчало в животе.

Рук.

Я смотрю на веревку, светло-коричневые нити поблескивают, превращаясь в уголь от жара зажигалки. Осталось всего несколько мгновений до того, как она станет достаточно слабой, чтобы сорваться, но времени у нас в обрез.