Кровь, которую мы жаждем

Это случается нечасто, но в редких случаях, когда Тэтчер обращает на меня внимание, и мне кажется, что он единственный в мире, кто действительно видит меня. Его глаза делают меня живой, превращают меня из призрака в живого, дышащего человека.

Я не хочу бежать от этого чувства, я хочу бежать ему навстречу.

Но не в этот раз. В этот раз я не могу.

Когда его широкие плечи приближаются, и лунный свет освещает резкие впадины его лица, я дрожу.

— Однажды я уже отпустил тебя, Скарлетт. — Его голос ровный, пробивающийся сквозь пелену дождя. — Но не в этот раз. На этот раз ты будешь проливать кровь для меня.

Пролить кровь за меня.

Это ужасная, ужасная мысль, которая мелькает в моей голове — я лежу на его кровати, а он проводит кончиком своего любимого лезвия по моей бледной коже, оставляя следы моей крови. Я буду лежать неподвижно и стану его девственной жертвой.

Как сказать ему, что я готова пролить за него кровь прямо сейчас, если он попросит? Что ему не придется убивать меня за это?

Молния вспыхивает, когда жар проникает в мое сердце, желание настолько сильное и всепоглощающее, что мне кажется, что я не могу дышать. Сексуальное влечение, жажда — такого я не испытывала ни к кому другому. Такую жажду может утолить только он.

Меня никто никогда не трогал, потому что единственный человек, который мне нужен, вовсе не человек.

В каждом городе есть страшная история. Дом с привидениями, который пожирает души. Мстительный призрак на охоте. В Пондероз Спрингс их много.

Но ни один не так страшен, как он. Он — чудовище. Тьма, которая держит луну. Чертов кошмар.

Но он мой.

— Научи меня, и я буду проливать кровь за тебя.

Я говорю это, уходя от его надвигающейся фигуры, шаг за шагом, не заботясь ни о чем позади себя.

— Уже заключаешь новые сделки? Я еще не поймал тебя. — Его голос игрив, так жестоко игрив. — Но, пожалуйста, не дай мне помешать тебе упасть на колени и умолять меня оставить тебя в живых.

— Если я это сделаю, согласишься ли ты на то, о чем я прошу? Ты покажешь мне, как ты живешь с желанием убивать людей? Как это делать?

Все, что мне нужно, это чтобы он сказал «да». Мне нужно, чтобы он показал мне, как пережить это.

— Нет. — Он смеется, и звук сотрясает землю подо мной, когда он засовывает руки в карманы. — Но я думаю, что хотел бы увидеть, как выглядят твои глаза на земле, молящие о пощаде, как раз перед тем, как я покончу с твоей жизнью.

В темноте мелькает лезвие, тупой конец которого аккуратно вложен в большую руку Тэтчера. Ветер чуть не сбивает меня с ног, когда деревья редеют, открываясь.

— Ты настолько меня ненавидишь, что скорее убьешь меня, чем поможешь? — Вопрос исходит из глубокого чувства незащищенности, которое всегда дает о себе знать, когда я нахожусь рядом с ним.

— Я не ненавижу тебя, детка. — Его голос — это лед, который скользит по моему позвоночнику. — Для этого мне нужно было бы что-то чувствовать к тебе.

Разочарование поселилось в моих костях. Не удивлена его заявлением,я всегда это знала, но это все равно жжет.

Я никогда не видела Тэтчера с женщиной, но я знаю, что я не из тех, кого он стал бы искать для удовольствия. Почему? Девушка, которая играет в грязи и собирает жуков?

У него был свой выбор. И я не одна из них.

— Я

Звук волн, разбивающихся о камни, лишает меня голоса, и я быстро оглядываюсь назад. Я вдруг понимаю, почему Тэтчер совсем не спешил меня догнать. В своем беге, охваченная ужасом, я оказалась на краю одного из многочисленных утесов, с которых открывается вид на бухту Черных песков.

С каждым шагом край обрыва становится все ближе. вижу, как темная вода манит меня, зовет за собой.

— Конец мертвеца. Ты знаешь, что это значит?

Я быстро отвожу взгляд от глубин внизу и смотрю на Тэтчера, который похож на кота, собирающегося поймать мышь. Он знает, что выиграл. Он знал это с того момента, как началась эта игра.

— Может, отменим игру?— предлагаю я.

У меня заканчивается пространство, заканчивается время. Падение становится все ближе, и я чувствую это своими костями.

— Больше негде прятаться, питомец. — Он щелкает языком, ухмылка постоянно сидит на его губах, как-то по-кошачьи и хищно одновременно. Он достает из кармана свой телефон, покачивая его вперед-назад, показывая, что у меня осталось еще две минуты.

Я почти поймал- его, почти победила.

Еще две гребаные минуты.

Задник моего левого ботинка немного соскальзывает, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть вниз. Я дошла до конца своей веревки, оставив внизу только бездонную яму. Ветер развевает мои волосы у лица. Кусочки мокрых прядей застревают у меня во рту, а сердце бешено колотится.

Я — девушка, попавшая в ядовитую паутину. Мне некуда бежать.

Разве что вниз.

Когда я снова поворачиваюсь лицом к Тэтчеру, он находится всего в нескольких футах передо мной, довольный собой и готовый забрать свой приз.

Шаркаю обеими ногами по краю обрыва, понимая, что шансы на то, что я выживу, невелики. Но либо так, либо пусть Тэтчер победит. Если у меня есть хоть малейшая возможность выжить и победить?

Я воспользуюсь ею.

— Тэтчер. — Я произношу его имя шепотом, ветер подхватывает его, а дождь продолжает пропитывать мою одежду. — Твои последние слова, дорогой фантом?

Прикусываю внутреннюю сторону щеки, заглушая страх внутри себя всей окружающей водой. Это почти поэтично, что последние два раза, когда я сталкивалась со смертью, я смотрела в глаза Тэтчер.

Что-то успокаивающее омывает меня, когда я знаю, что человек, за которым я всегда наблюдаю, будет здесь, чтобы увидеть мои последние минуты.

Я протягиваю руки, чувствуя, как погода толкает меня назад, и киваю головой. Но я вижу его глаза, как настороженно они смотрят на меня, и понимаю, что он складывает кусочки головоломки воедино.

— Прежде чем ты начнешь учить меня, ты должен кое-что знать. — Улыбка сама собой появляется на моих губах.

Я сейчас умру, но мне все равно.

Мне все равно.

— Лира, не смей.

Но уже слишком поздно.

— Не стоит недооценивать девушку, готовую на все ради того, чего она хочет.

Я откидываюсь назад в пустой воздух позади меня, чувствуя, как мой желудок опускается вниз, к разбивающимся внизу волнам. Мои слезящиеся глаза видят фигуру Тэтчера на краю обрыва, который смотрит на меня сверху вниз.