Кровь моего монстра

Было много слез, когда Саша больше не могла выносить, когда ее трахали, но иногда были и мольбы, так что я позволил ей кончить. Чем больше слез текло по ее щекам, тем тяжелее мне становилось. Чем дольше она умоляла, тем больше мне нужно было владеть ею так основательно, чтобы никто не смог отнять ее у меня.

Я хотел остановиться после того первого раза, так как она была явно истощена и, вероятно, измучена, поэтому я постарался быть джентльменом и повел ее в душ. Но в тот момент, когда ее тело прижалось к моему в полуобъятии, потому что она не могла нормально стоять, все джентльменские мысли вылетели в окно. Не то чтобы эта роль изначально пришла ко мне естественным образом.

Как диктовала моя природа, я трахал ее у стены душа до тех пор, пока у нее не осталось другого выбора, кроме как держаться за меня. Пока она чуть не упала в обморок от того, сколько раз кончила, и мне пришлось использовать ее рот, чтобы кончить.

Она улыбнулась, хотя и слабо, и пробормотала:

— Спасибо — теперь я не уверен, за что она была благодарна, но я все еще наслаждался тем фактом, что она была благодарна мне.

Если бы кто-нибудь спросил, что на меня нашло, у меня не было бы ответа. Даже я не знаю, что, черт возьми, происходит со мной, когда Саша рядом. Вначале это было простое любопытство относительно того, почему она притворяется мужчиной, но потом я познакомился с ее решимостью и упорством, и это переросло в форму уважения. Это о чем-то говорит, поскольку я уважаю только избранных людей, и им потребовалось много времени, чтобы заслужить это.

Вскоре после этого я был раздражен тем, что у нее хватило наглости скрывать от меня секреты, когда я владею ее жизнью. Так вот, это долбаное желание. Тип, который невозможно удовлетворить, независимо от того, как долго или сильно я ее трахаю. Как будто в доказательство моих слов, мой член напрягается под моими спортивными штанами, требуя еще одного раунда в ее тугой киске.

Нет, это не ее киска. Это моя.

Все, что Саша может отдать, принадлежит мне, что бы она ни говорила по этому поводу.

Я направляюсь к шкафу и переодеваюсь в костюм, все еще размышляя о том, какого хрена я заснул. И почему Саша исчезла, пока я спал.

Она сбежала, и ты это знаешь.

Я застегиваю рубашку контролируемыми движениями, несмотря на огонь, который превращает мои внутренности в пепел. Я всегда был из тех, кто становится спокойнее, но смертоноснее в ситуациях, которые идут вразрез с моими желаниями.

Это позволяет мне увидеть картину со всех сторон и придумать идеальный план устранения проблемы.

Прямо сейчас эта проблема заключается не в засранцах в организации, могилы которых я медленно, но верно раскапываю.

Это не мой брат-идиот и не моя никчемная мать.

Это даже не потраченная впустую жизнь Карины.

Это напоминание о том, что у Саши где-то есть мужчина.

Я не слышал весь разговор прошлой ночью, но я услышал достаточно, чтобы понять, что она скучает по нему, любит его еще больше и скоро вернется домой навсегда. О, и она улыбалась, как идиотка, и пинала ногой воображаемые камни.

Это первый раз, когда я вижу ее такой счастливой. Это также первый раз, когда я пожалел, что у меня нет сил вытащить кого-то с другого конца телефона и выстрелить ему между глаз.

Но я даже не могу узнать, кто он, потому что она выстрелила в телефон. Чтобы защитить его.

От меня.

Мои пальцы сжимаются вокруг кнопки, но я отпускаю ее, прежде чем отломить.

Она может попытаться спрятать его, но она недооценивает мои способности найти любого, на кого я нацелился.

После того, как я заканчиваю одеваться, я выхожу из своей комнаты и отправляю ей сообщение.

Кирилл: В моем кабинете. Сейчас же.

Она его не читает. Я смотрю на телефон, как будто это заставит ее волшебным образом появиться.

— Босс.

Я поднимаю голову и вижу Виктора, стоящего у лестницы и как-то странно наблюдающего за мной.

— В чем дело?

— Ситуация немного сложная.

— Выкладывай, Виктор. Не стой просто так не смотри, как идиот.

— Тебе, вероятно, это не понравится.

— В таком случае избавь меня от подробностей — делаю паузу. — Где Саша?

— Липовский вовлечен в ситуацию, которая вам, вероятно, не понравится.

Я прищуриваю глаза.

— Что он натворил на этот раз?

— Тебе лучше увидеть это самому. Все это происходит в клинике, где отдыхает мистер Константин...

Прежде чем он заканчивает фразу, я уже вылетаю на улицу. Я собираюсь свернуть Константину шею и запереть Сашу к чертовой матери. Мало того, что она вчера выкинула весь этот трюк с его спасением, у нее еще хватило наглости сбежать от меня, чтобы первым делом пойти к нему сегодня утром.

Когда я прихожу в клинику, одна из медсестер склоняет голову в знак приветствия.

— Мистер Константин во второй комнате слева.

Я коротко киваю, и она улыбается, продолжая свой путь. Она, должно быть, думает, что я здесь, чтобы навестить своего бесполезного брата, но это далеко не так. Я готов отправить его в могилу, из которой он сбежал прошлой ночью.

Мои мысли останавливаются, когда я подхожу к двери в его комнату. Константин сидит в кровати с отвратительным лицом, в котором больше синего и фиолетового, чем нормальной кожи, но он ухмыляется от уха до уха. Никто иной, как Карина, улыбаясь, помогает накормить его супом. Она этого не делает, или перестала делать годами, и я почти забыл, что у нее глубокие ямочки на щеках.

Тот факт, что моя сестра-затворница действительно вышла из дома и прошла весь сад, само по себе является подвигом. И не только это, но она еще и навещает Константина. У меня всегда складывалось впечатление, что он ей не нравился, несмотря на его попытки взять ее под свое крыло.

Еще одним удивительным фактом является отсутствие Юлии у его постели. В прошлом, если он хотя бы падал и царапал колено, она целыми днями лебезила перед своим золотым сыном, всегда обвиняя меня в том, что я не забочусь о «своем брате».

Самое смешное в Юлии то, что Константин становится моим братом, когда ей это удобно. Когда этого не происходит, я просто дьявол, занявший законное место «ее» сына.

Саша стоит рядом с Кариной, мягко улыбаясь, и вся картина начинает проясняться. Должно быть, она убедила мою сестру навестить Константина и сопровождала ее в пути от дома до сюда.

Судя по платью Карины с длинными рукавами и ботинкам, она была морально готова выйти на улицу.

— Она хотела прийти вчера вечером — говорит Саша моему брату. — Но она опасалась присутствия твоей матери.