Кровь Пяти Драконов

Уже темнело, и остиарий начал машинально оглядываться в поисках укрытия. Сражаться с нежитью, рыцарем смерти и фейри в темноте – удовольствие ниже среднего; вдобавок надо найти время на отдых и восстановить Эссенцию. Обычный военный расчет, как и всегда.

Разве что сейчас надо будет еще оберегать Кехав. Она далеко не беззащитна, но в прямом бою уязвимее остальных Охотников. И зачем только отправилась с ним? Сила Кехав не в боевых операциях, а в огромных познаниях и чародейском таланте, как и положено дочери Дома Мнемон.

Сетод невольно усмехнулся этой мысли. Да, они оба почти что воплощают свои Дома – он возглавляет бойцов своего ордена, Кехав – лучший мастер чародейства в Конторе. Свою силу Катаки и Мнемоны сохраняют и по сей день, даже при нынешнем положении в Империи…

Лицо остиария помрачнело. Сколько раз он уже об этом размышлял, и каждый раз результаты раздумий не радовали. Сильное, крепкое и стабильное государство, которому он служил большую часть жизни, казалось, исчезло с пропажей Императрицы. На его месте возникла страна, в которой идет тайная и деятельная борьба за власть, где драконы превращаются в змей…

Сетод покачал головой, прогоняя тягостные мысли. Пусть они и преследовали его постоянно – но горная дорога и враги за спиной не располагали к раздумьям о государстве и его судьбе. Не та ситуация, здесь эти раздумья неуместны. Тем более, что ответ все тот же – что бы ни было, но он исполнял и будет исполнять свой долг.

Кехав тем временем оценивала собственные силы и рассчитывала дальнейшие действия. Можно было бы призвать демона для защиты или ухода прочь – но у нее осталось мало Эссенции. Да и ритуал призыва требовал времени с заката до полуночи; сейчас им нельзя было столько времени оставаться на открытом месте.

Мелькнула неожиданная мысль – едва ли не впервые они с Сетодом наедине. До этого они оказывались или вместе со служителями Шпиля Азимута и другими Возвышенными, или же буквально в двух шагах от них. А теперь… считай, романтическая горная прогулка.

Кехав, не удержавшись, фыркнула; Сетод удивленно оглянулся. Да уж, романтическая. В доспехах и с оружием, исчерпав большую часть сил, надеясь на погоню… Впрочем, во многих легендах Царства именно так романтика у Возвышенных и выглядела.

– Сюда, – показал Земной, замедляя шаг. Тропа впереди спускалась в небольшую долину; даже в сумерках неподалеку от спуска выделялся темный провал, вход в пещеру. В ответ на вопросительный взгляд Кехав покачала головой – она не чувствовала впереди опасности.

За время пути энергия, струящаяся сквозь ключ-камни, вернула Сетоду часть сил. Этого хватило, чтобы вновь воззвать к камню и запечатать вход в пещеру, стоило обоим дракорожденным сюда войти; щелчок пальцев развеял призрачных воинов.

Кехав извлекла из-под плаща небольшую сферу, провела по ней рукой. Мягкий свет разорвал темноту; простой осветительный артефакт она предпочитала брать с собой всегда, не желая идти в темноте, словно простолюдинка.

Свет выхватил серые стены, заплескался на… воде? Да, в пещере оказалось маленькое озерцо.

Сетод прошел к нему, начал медленно расстегивать доспехи. Он искренне надеялся, что враги если и пошли за ними, то не отыщут пещеру сразу.

Некоторое время оба дракорожденных молчали; тишину нарушил лишь лязг укладываемых на камень доспехов (Кехав тоже временно избавилась от кирасы) и шелест одежды, когда кто-то из них шевелился.

Катак молча смотрел на темную воду, чувствуя в душе странное спокойствие, всегда овладевавшее им в окружении родной стихии. Спокойствие… и сожаление? Да, видимо, так. Странное чувство. Не в первый раз появляющееся.

Рядом зашелестела одежда; Кехав прошла к берегу озера, рассеянно подумала – может, смыть грязь после дороги и боя? Вода наверняка ледяная, но не Возвышенной Воздуха бояться холода. Она грациозно опустилась на колени, умылась (вода и в самом деле оказалась обжигающе холодной), оглянулась на Сетода.

Тот сидел по обыкновению прямо, смуглая кожа почти сливалась с полумраком. Могучая фигура казалась статуей из темного камня, тяжелой и недвижимой.

И Кехав, глядя на Земного, словно воплощавшего сейчас свою стихию, откровенно любуясь воином среди тьмы, камня и отблесков на воде, неожиданно для себя задала вопрос:

– Почему ты так рвешься к смерти?

– Что? – повернул голову Сетод. Задумчивое спокойствие обратилось в удивление; он даже не заметил внезапного нарушения этикета.

– Я уже не раз замечала, – ответила чародейка. – Ты выбираешь себе самых опасных противников. Ты прикрываешь отход других. Даже сейчас – ты остался, рассчитывая на схватку с Анафемой и сотней фейри разом… никому не выжить в таком бою.

Она покачала головой.

– Почему ты ищешь смерти?

Сетод ответил не сразу. Можно было сказать, что самому опытному и защищенному воину Конторы и нужно встречаться с величайшей опасностью – и это было бы правдой. Можно было заметить, что прикрывать других и стоит самому медленному в движениях – и это было бы тоже правдиво.

Вот только он никогда не умел увиливать. А в окружении собственной стихии, прямой и честной – особенно.

– Потому что это лучший для меня путь, – проронил Сетод; слова упали и исчезли словно камни, брошенные в океан.

– Лучший? – эхом отозвалась Кехав.

Земной пожал плечами.

– Есть ли лучшая дорога для солдата, чем исполнение долга и гибель в схватке с достойным врагом? Конечно, я не отказался бы и от старости – такая смерть означала бы, что никто не смог меня одолеть. Но при работе Охоты это вряд ли возможно. Особенно сейчас.

– Звучит так, как будто ты уже попрощался с миром, – совершенно нейтральным тоном отозвалась чародейка. Собственный голос звучал чуждо, отражался от камня и воды.

– Возможно, – не стал спорить Сетод.

Кехав медленно выпрямилась, глядя на него сверху вниз. В душе восходящим ветром поднималось недовольство, почти гнев. Как можно себя так похоронить раньше времени… и как можно об этом говорить столь спокойно?

– Возможно, – повторила она. – Проклятье, почему это говорит именно тот человек, которому я пожелала бы век Императрицы?

Она застыла, внезапно осознав, что произнесла это вслух, но тут же решительно вздернула подбородок. Конечно, с языка сорвалось – но Мнемоны от своих слов не отказываются.

Глаза Сетода были странно спокойными, словно он не осознал сказанного, услышал лишь дружеское пожелание. Но когда он ответил, то голос его был очень ровным, очень контролируемым.

– Да. Я знаю.

– Да? – Кехав на мгновение сузила глаза.

Катак коротко, невесело усмехнулся.

– Знаю. За столько лет бок о бок… трудно не заметить, Кехав. Но я молчал.