Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Кровь пьют руками
Шрифт:

Он слушал внимательно, не перебивая, и я осмелела.

— А потом… Сейчас. Я снова увидела…

Шаман усмехнулся — невесело, даже зло.

— За психику свою опасаетесь, Эра. Игнатьевна? Знаете, в той конторе можно увидеть гораздо худшие вещи. Но это не бред. Такие обезьяны водятся на острове Хоккайдо. И не вы одна их видите. В общем, это даже не обезьяны. На Хоккайдо их называют «коропоки»… Извините, мне пора!

Хлопнула дверца черной машины. Шаман отбыл в мэрию. Белые обезьяны (они же «коропоки») водятся на Хоккайдо. Революция. Весна.

3

— М-может, я вам что-нибудь почитаю?

Я чуть не рассмеялась. Кажется, Маг принимает меня за младенца. Младенца, которого после камеры внутренней тюрьмы ФСБ надо напоить рюмкой коньяка, уложить в кровать… рассказать сказку.

— Вы не об-бращайте внимания, что я заикаюсь. К-когда я стихи читаю, это проходит. Жаль, гитару не захватил.

Я прикрыла глаза. А хорошо бы послушать, как сероглазый читает стихи! Ведь все равно сегодня я ни на что не гожусь, даже телевизор смотреть нет сил.

— Нет, Игорь! Я сейчас полежу, глаз открывать не буду, а вы мне все расскажете. По порядку. И желательно подробно.

Сказала — и растерялась. Вот дура! В этаком тоне только с нижестоящими сотрудниками разговаривать!

Послышался смех — легкий, искренний. Как Игорь хорошо смеется!

— Так т-точно! Надеюсь, рассказ мой б-будет неимоверно скучен и вы заснете не позже чем через п-пять минут. А может, вам, Ирина, к-колыбельную спеть? Ну т-там, придет серенький волчок… Это я, понятно, не про себя!

От удивления я даже открыла глаза. Вот уж на Кого Игорь похож меньше всего! Хотя… Сероглазый Волк — в этом что-то есть.

— Ит-так… О вашем аресте мы узнали только н-на следующий день, около полудня…

Его рассказ менее всего походил на колыбельную. И если я и вправду хотела спать, то сон мигом пропал. Глаза оставались закрыты, но память привычно расставляла факты по местам. Меня арестовали пять дней назад. И за эти пять дней…

Указ № 1400 был передан по радио в шесть утра, после государственного гимна. Он не слишком отличался от виденного мною проекта, но там присутствовал новый абзац — о зверском убийстве священников Рюмина и Егорова.

Их убивали как раз в те минуты, когда Володя Изюмский в последний раз обернулся. А уже через час тела были найдены, убийцы арестованы…

Те, кто придумал это, ошиблись в одном — преступников не вывезли из города. Более того, их оставили в городской тюрьме. Кто-то в столице, подписывая распоряжение, забыл о Первач-псах. Или не принял их всерьез.

«Психоз Святого Георгия», как правило, не трогает тех, кто под арестом. Потому и завидуют нам коллеги в Нью-Йорке и Москве — «мокрушники» сами спешат в камеры. Но на этот раз вышло иначе. А может, и не иначе: за все эти годы убийцы впервые посмели поднять руку на Его служителей.

Трое погибли прямо в камерах, через двадцать часов. Последний, уцелевший, был согласен на все — даже выступить по телевидению. Вмешаться его «опекуны» не успели — тюрьма была в ведении прокуратуры, а мои коллеги вовсе не спешили «топить» старшего следователя Гизело.

Это был первый прокол-но не главный. Признание мерзавца-киллера меня бы не спасло. Убийца назвал «заказчиком» одного из «ганфайтеров» Капустняка, но при должном умении все это можно был? еще повернуть против следователя-злодея. Однако в восемь вечера в Интернете появились два секретных указа — о военной блокаде и об «организованном переселении». Указы, существовавшие в двух экземплярах и не покидавшие еще президентской

канцелярии, умудрились скопировать через полчаса после подписания (как позже выяснилось, каким-то образом проникли в опечатанный сейф, оставив сургучных стражей на месте). Поначалу никто не поверил, но затем, еще через час, по всем ТВ-каналам передали неизвестно откуда взявшийся ролик; демонстрировавший сам момент подписания указов. Ошеломленная президентская пресс-служба смогла лишь жалобно заявить, что съемка в этот момент никем не велась.

…Почему-то вспомнился старый-старый фильм, виденный еще в детстве. «Ты меня естеством, а я тебя!..»

Наутро указы перепечатали все газеты мира, а к полудню город вышел на улицы.

— В-вы бы видели! — Игорь рассмеялся, покачал головой. — Эти, к-как вы их называете,! «архары», пытались д-драться, но тут подоспели курсанты. Вдобавок г-господа кентавры постарались. Короче, к вечеру мэр изволил б-бежать, наутро скрылись все остальные, и г-господин Бажанов занял, так сказать, кабинет. Т-теперь он наш Царь, бог и в некотором смысле в-воинский начальник.

…ФСБ держалось еще сутки. Но когда толпа подошла к огромному серому зданию, двери оказались открыты — все, кто мог, бежали. Меня нашли только через три часа — в секретной камере, прямо на бетонном полу.

— Вначале сказали, что в-вы… — Игорь вздохнул, покачал головой. — Нет! И п-повторять не буду! К счастью, господин Молитвин оказался рядом. Он т-теперь большой человек, входит во Временный К-комитет…

Хотелось спросить, что за Временный Комитет, куда пускают только во френчах, но закрытые глаза уже слипались. Внезапно я почувствовала легкое прикосновение — ладонь Игоря слегка погладила меня по щеке.

Я так и не успела понять, явь это — или уже сон.

Вторник, второе марта

Уволенная шпионка* Что пишут на борту «Титаника»* «Рюсише саботажник»* ГКЧП, хоть слово это дико * Хитрости оптимальной обороны* «Гроблины» за работой* Почему Третий?

Игорь спал на диване, плед сполз на пол, левая рука свесилась вниз. Я подняла плед и, прежде чем укрыть Мага, долго смотрела на его спокойное и какое-то особенно молодое во сне лицо.

На часах — 3.25. Странно, я выспалась и даже отдохнула. По крайней мере настолько, чтобы начать соображать.

Радоваться рано. Честный обыватель, вырвавшийся из внутренней тюрьмы ФСБ, имеет право несколько расслабиться. Укатить на Кипр, например. На худой конец — уйти в запой. Но поскольку я не честный обыватель…

Телефон не работал, радио — тоже, а газ из кухонной конфорки сочился по блокадной норме. Я перетасовала колоду иконок, отобрала нужные — и отложила в сторону. Успеется, внедренный сотрудник Стрела! Нечего отвлекаться! Радио, конечно, важно, но кое-что куда как важнее!

Компьютер — старая верная «семерка» — внешне выглядел совершенно целым. Даже крепления оказались на месте, а желтая тряпочка для вытирания пыли лежала там же, где я ее и оставила, — на мониторе. Но что-то было не так.

Об этом «что-то» я, конечно, знала. Ведь это первое, о чем меня спросили там. Винчестер! Ну и рожи были у этих мерзавцев! Винчестер, все дискеты, все записи, фотографии. Кто? Шефы прислали «чистильщика»? Скорее всего. Меня вытащить просто не успели, я ведь была в Малыжино. Подвиги, дура, совершала!

Поделиться с друзьями: