Кровь в пыли

Я была его солнцем и его звездами, его водой и воздухом. А в моих глазах он был красотой и искусством, остроумным и умным.

Теперь я хочу убить его, и он. . .он хочет посадить меня в клетку.

Годфри вырывает меня из задумчивости.

— А теперь забери девушку, пока я не вскрыл ее и не продал ее внутренние органы тому, кто больше заплатит. Несколько вещей, прежде чем ты уйдешь — первое: сделайте. Не. Трахай . Ее. Она принадлежит Кэмдену, и если он хочет ее в качестве запоздалого свадебного подарка в качестве секс-рабыни, пока она не умрет, решать ему. Второе, не ведись на ее ханжеский фарс. Девушка может быть родословной, но она воплощение безжалостности, и она попытается убежать. Ничего другого я и не ожидал от дочери грязного политика. Третье… — Он делает глубокий вдох, потирая тонкие веки. —Не.Трахай. Ее. Я говорил это раньше, но я скажу это снова. Мой влюблен в ее. Я хочу, чтобы она была нетронутой и, как бы мне не хотелось это говорить, неприкосновенной. Не бей ее слишком сильно и не насилуй ее. Она Кэмдена.

Это могло бы быть трогательно, если бы Годфри не был вором в законе, у которого на руках достаточно крови, чтобы наполнить реку, а Кэмден не был портным, избалованным парнем, который жил за счет состояния и имени своего отца. Надеюсь, мой бывший не планирует размножаться. Миру нужно больше «Лучников», как дневному телевидению нужно больше повторов сериала «Друзья».

— Никто никого не тронет, — заверяет Инк, прижимая ладонь в перчатке к сердцу. Он стоит близко, слишком близко. Я ненавижу, когда мужчины подходят слишком близко.

Пульс на моей шее такой сильный, что я боюсь, что мои вены лопнут. Себастьян идет позади меня, развязывая веревку, которая приковывает меня к стулу.

— О, и еще один совет, — небрежно произносит Себ, преднамеренно дергая меня, раня мои запястья и поднимая на ноги. — Всегда держи свои маски или завязывай ей глаза. Если она убежит, то выследит тебя и сделает модные куртки из твоей кожи. Убедись, что рядом с ней нет острых предметов — по той же причине. Она может трахнуть ножом тебя так сильно, что ты годами не сможешь ходить прямо. — Он потирает поясницу, вероятно, вспоминая, когда я видела его в последний раз.

Себ кружит передо мной и еще раз наносит апперкот прямо мне в нос, прежде чем я уйду. Моя голова откидывается назад, и мой череп находит стену. Я дрожу, зажмуриваюсь, чтобы не заплакать.

Счастливые мысли.

Поля Айовы.

Белое летнее платье холодит мою теплую кожу.

Вишни в шоколаде.

Не плачь. Не плачь. Не. Плачь.

— Прощай, маленькая негодяйка. В следующий раз, когда я увижу тебя, я пожелаю тебе спокойной ночи перед твоим вечным сном. — Себ нежно целует мой кровоточащий лоб, облизывая свои губы — и мою кровь — с ухмылкой.

Губы Инка ошеломленно превращаются в букву « О» сквозь лыжную маску.

Улыбающаяся маска Бита направлена на Себа. Они не знают, что в последний раз, когда я встречалась с ним, я столкнула Себа с крыши сарая.

Ему повезло, что он попал прямо в объятия своего босса, иначе он был бы,как Годфри.

Бит ударил Себа о стену, скрутив воротник его хрустящей рубашки в кучу морщин. — Теперь ты бьешь девушек, Себастьян? — шипит он, хватая Себа за челюсть и сжимая ее так сильно, что воздух наполняется звуком ломающейся кости. — А я-то думал, что хуже, чем ты был в Сан-Димасе, быть не может.

Себ смеется и отталкивает здоровяка.

— Девушка? Она чертов дьявол. Ее бывший парень называет ее Диабла . Это Диабла с киской. Теперь она вся твоя. Веселись, приятель.

Рикошет смеха Годфри и Себа отскакивает от голых стен склада, когда Инк под руку ведет меня к двери. Бит спешит за нами по пятам, и паника овладевает моими ногами, заставляя спотыкаться, как пьяную.

Я не хочу уходить.

Я не хочу оставаться.

Не то, чтобы это имело значение. Я облажалась в любом случае.

— Нам нужно обыскать ее на наличие потенциального оружия. — Инк дергает ткань моего платья. Бит хрюкает позади нас. Мы вливаемся в редеющую летнюю ночь, звезды надо мной тускнеют от загрязнения и слез, которые я сопротивляюсь пролить.

Мой мячик от стресса. Он мне нужен. Сейчас .

— Я доброволец, — фыркает Инк, нерешительно поглаживая ладонью изгиб моей задницы. Испуганно .

Мой мозг начинает действовать, и я понимаю, что вот-вот произойдет.

— Я бы хотела, чтобы Бит меня обыскал.

Мы останавливаемся перед ржавой «тойотой-такомой» — по-моему, когда-то она была красной, — и Инк нащупывает ключи в своем комбинезоне.

Я не хочу выкручиваться из неприятной ситуации. Это всегда было для меня жестким ограничением. Но в этот раз я могу сделать исключение, чтобы спасти свою жизнь. Годфри хочет, чтобы меня не трогали. Как только один из них переспит со мной, у меня появится рычаг давления на него. Главным планом было бы убежать, но, учитывая их физическое преимущество, разумно иметь план Б.

Так вот, я не уверена, кто из этих идиотов с большей вероятностью вручит мне карту выхода из тюрьмы . Инк, похоже, поражен моей внешностью, но слишком огорчен Годфри и его командой. Бит, с другой стороны, не запуган английским гангстером, но и не похож на парня, который борется за киску. Предложить ему секс было бы все равно, что продать венерические заболевания уличной проститутке.

— Ты не имеешь права голоса в этом дерьме, — объявляет Инк с заимствованным авторитетом. Я слышу, как от него исходит неуверенность. Он то, что я называю легкой работой . Если бы только он присматривал за мной, я бы уже танцевала на кукурузных полях Айовы далеко отсюда, а головы Себастьяна и Годфри засунуты в сумку Найк.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко. — Я отдергиваю руку.

— Что, а от другого парня тебе тепло и уютно? — Он кажется искренне оскорбленным.

Бит приближается ко мне, и я чувствую, как тепло его тела приливает к моему. Он близко. Близко, как горячий качок, прислонившийся к твоему замку. Трудно будет обойти кого-то его размера.

— Ты думаешь, я хороший? — Его дыхание проникает сквозь пластик маски, щекоча мне ухо. Я вздрагиваю до кончиков пальцев ног. Его рот пахнет персиком. Насколько плохим может быть парень, который пахнет персиком?

— Приятнее. — Я прочищаю горло, мои глаза все еще прикованы к Инку передо мной. Инк качает головой, показывая, что я совершенно не права. Воздух становится холодным. Почему я не заметила, что так холодно?

Потому что это не так. В Калифорнии август, и мне холодно, потому что я напугана.

— Давай проверим твою теорию. Я сейчас прикоснусь к тебе. Сдвинешься без разрешения, и я сломаю тебе руку.

Моя разбитая нижняя губа снова приоткрывается, когда я хмурюсь. Он определенно выглядит как парень, который оправдывает свои угрозы.