Кровь вторая. Орда

— То есть? — ещё ничего не понимая, выпучил глаза урартец.

— Ты же не обязан вечно сидеть в свой крепости и дожидаться посыльных от Царя Царей. Наоборот. Ты, как наместник, обязан своим взором окидывать всю страну, порученную тебе для правления. Вот и собери всех ближников и поезжай с объездом, да так, чтоб с собаками найти не смогли. Убьём двух зайцев. И от Куруша подальше и от своей властолюбивой дочурки, а коли посланцы явятся, вот пусть их Зарине и обрабатывает, срывает, так сказать злость от вашего бегства, удерживая их столько, сколько будет нужно. А это она сможет. Я гарантирую.

Тигран задумался, но по интенсивному почёсыванию бороды, было видно, что ему это предложение стало интересным, хотя в слух он проговорил:

— Это ничего не даст, кроме отсрочки. Не более.

— А нам это только и нужно, — жёстко и с неким подтекстом проговорил молодой бердник, давая понял, что якобы он, что-то знает настолько важное, что сразу решит все проблемы Тиграна.

— Хорошо, — выдохнул, сдавшись царь, — я подумаю.

— Только сделай это так, чтоб это повеление шло от тебя, — понизив голос добавил Кайсай, — чтобы никто не знал и не мог догадаться об истинной причине разъезда по стране, а по-настоящему бы все восприняли это, как должное. Объезд вверенных земель. Проверка работы твоих людей на местах и так далее.

— Хорошо, — вновь согласился Тигран.

На этом короткая утренняя «охота», благополучно закончилась и охотники, без единой дичи, вернулись в крепость.

Несмотря на все неопровержимые доказательства колдовской силы и не менее не убиваемые аргументы в пользу немедленного убытия из Эр-буй-ни куда подальше, Тигран тянул с отъездом. Только два дня спустя, наткнувшись, как бы случайно, в четвёртый раз за день, на полуобнажённую Герру, застав её по среди дворца за процессом натягивания штанов на голый зад и получив при этом очаровательную улыбку и порядочную порцию Славы, на свою золотую голову, от которой чуть собственные штаны, там же не снял, царь экстренно сыграл тревогу и в ночь, увёл конный отряд, более трёхсот всадников, в неизвестном направлении, оставив, а по сути, бросив на произвол судьбы, безнадёжно влюблённого, к тому времени, Хартана, за старшего.

Глава пятьдесят пятая. Она. Планы

Райс, в сопровождении личной орды охранения, уже две седмицы лазила по горам и последние три дня, они табором стояли в небольшой, зелёной долине у горного ручья. Хотя, местные жители, что ютились в четырёх каменных домах ниже, именовали эту ледяную и абсолютно прозрачную струйку воды, булькающей меж камней, рекой, но у Райс, язык не поворачивался обозвать это жалкое подобие, святым для неё словом. Река для неё — это РЕКА, а это, маленький горный ручеёк без русла и берегов.

Продукты, что с собой брали в горы, кончились и теперь рацион питания, стал до тошноты однообразен: мясо жареное, мясо варёное, мясо копчёное. Всякий раз, когда девы охранения, в очередной раз, тащили тушку подстреленного козла или козы, её аж передёргивало, но уйти отсюда, царица пока не могла. Это место являлось центром её информационной паутины и предводительница бабьего царства, как настоящая паучиха, терпеливо ждала очередную жертву, то и дело подёргивая, то одну, то другую струну своих тенёт.

Было утро. Царица сидела на камне у костра, подстелив под зад козлиную шкуру и закутавшись в горностаевую шубу, что припёрла с собой в обозе, смотрела на голые скалы, отвесной стеной стоящих перед ней и по виду, просто, замерла, ни о чём не думая. Ей уже опротивел этот камень, ей осточертел этот поход.

Неслышно подкралась старая Русава, которая не только, на удивление, выдержала все эти долгие похождения по бездорожью, но тут, в горах и палку свою куда-то запрятала. Как ожила баба, да на второй круг жизни пошла.

— Чё сидишь, скукожилась? — весело приветствовала она царицу степей.

— А с чего это ты какая радостная, Русава? — хмуро ответствовала ей Райс встречным вопросом, не меняя положения и даже не повернувшись на голос.

— А чё ж не радоваться то? — с наигранным, гротескным удивлением вылупила зенки старая ведунья, — посмотри вокруг, блаженство то какое.

— Ты о чём? — переспросила Райс выпрямляясь и оглядываясь, как будто за эти три дня, ещё что-то не успела тут увидеть.

— Как о чём? Чистота то какая! Воздух, — и старая шумно вздохнула, — чист. Вода, вона, как слеза. Камень и тот чистый, без гряди. Разве это не чудо.

— А я хочу грязь, — пробурчала царица, с ноткой упрямства маленькой девочки и вновь согнулась, поглубже укутываясь в меха, — прям, скучаю по грязюке. Скоро сниться начнёт.

Русава старчески по-хекала, изображая смех и не спрашивая царского дозволения, нахрапом, грузно плюхнулась большим задом на шкуру, впритык к царице, да так, что той пришлось, нехотя, подвинуться.

— Во всём надо искать хорошее, — продолжила свои восхваления ведунья, — вот возьми меня. Для старой, да больной, так вся эта чистота, только во благо. Похудела, суставы мучить перестали. Вона, я скачу уж, как коза.

— Я тоже жирок сбросила, — поддержала её Райс, — даже полегчало, не скрою.

— Вот, — подхватила ведунья, — а ты всё плохо, да плохо.

— Да, ни чего я не жалуюсь, — вновь выправила спину Матерь, — просто, ждать, терпеть не могу. Всю изнутри уже выворачивает. Давай уж, выкладывай, с чего это ты такая весёлая, с утра по раньше.

— Так виденье мне было, Матерь, — дурашливо удивилась Русава, всем видом показывая её обеспокоенность, по поводу того, что царица до сих пор не знает того, что, наверное, уже знают все и не по разу.

— Хватит тебе придуряться, старая, — тяжело вздохнув, пресекла её Райс.

— Вестей нынче жди, — торжественно проговорила ведунья, задирая кривой указательный палец к небу.

— Да, я только этим и занимаюсь тут, уже третий день, — пробурчала недовольная царица.

— Сегодня будут. Много и все хорошие.

Райс заинтересованно посмотрела в блёклые глаза Русавы.

— Это то, о чём я думаю? — задала она вопрос, осторожно вглядываясь в мимику ведуньи.

— А мне по чём знать, о чём ты там думаешь, но вести будут концом ожидания, если ты об этом.

Русава хитро улыбнулась, растянув жалкие полоски, что остались от её губ.

— Это хорошо, — резко вставая и сбрасывая при этом шубу на камень, помурлыкала себе под нос Райс, тоже улыбаясь и потягиваясь, разом приходя в хорошее расположение духа.

Первую весть, принесли девы Сойковской орды. Эта Матёрая, шныряла в предгорье, на границе со степью и весть, действительно была замечательной. Агар прислал свои каракули на длинном пергаменте. Его орда в полном составе возвратилась в родные степи и по уговору с царицей, полным ходом, нигде не останавливаясь и на день, пополняя ряды из аборигенов по пути, неслась в указанное место и судя по расчётам Райс, уже на восьмой день от сегодняшнего, Агар должен будет упереться ножками в землю на указанной ему реке, организуя ловушку для зверя.