Кровавая луна

— Я даже не уверен, хочу ли я знать, что именно было у вас с Харри. Единственное, что для меня важно, — это то, что мы с тобой сейчас вместе. И что мы любим друг друга. — Он взял её руку, поднёс к губам и поцеловал. — Я хочу, чтобы ты знала, что в моей жизни более чем достаточно места и для тебя, и для Герта. Но, боюсь, не для Харри Холе. Это же не будет слишком много, если я прошу о том, чтобы у тебя с ним больше не было никаких контактов?

Она уставилась на него.

Теперь он держал обе её руки в своих.

— Что скажешь, дорогая? Всё в порядке?

Катрина медленно кивнула.

— Да, — сказала она, лицо Арне озарилось широкой улыбкой, и он открыл рюкзак прежде, чем она закончила предложение, — ...это будет слишком много.

Его улыбка угасла по краям, и она словно застыла на его лице.

Она тут же пожалела об этом, потому что теперь он просто сидел там с видом жалкой побитой собаки. И она заметила, что бутылка, которую он наполовину вытащил из рюкзака, была «Монраше», то самое белое вино, которое, как ему взбрело в голову, было её любимым. Ладно, может быть, это был не тот мужчина, который ей нужен. Но он мог бы, по крайней мере, стать её мужчиной на одну ночь. Это она могла ему дать наверняка. Она могла себе дать это. Одну ночь. А утром она могла бы довести всё до логического конца.

Арне снова полез в рюкзак.

— И это я тоже захватил с собой...

— Грегерсен.

— Сон Мин Ларсен, Крипос. Извините, что звоню тебе домой в пятницу вечером, но я перепробовал все прямые линии в Кримтекниск, но никто не ответил.

— Да, мы закрылись на выходные. Но всё в порядке, продолжай, Ларсен.

— Я интересуюсь изъятым в аэропорту Гардермуэн кокаином, из-за которого у перевозивших его офицеров возникли неприятности.

— Да, я знаю, кого ты имеешь в виду.

— Ты знаешь, кто проводил анализ с вашей стороны?

— Да, я знаю.

— Отлично.

— Никто этого не делал.

— Прошу прощения?

— Никто.

— Что ты имеешь в виду, Грегерсен? Ты хочешь сказать, что эта партия никогда не подвергалась анализу?

Прим посмотрела на неё. На Женщину, на свою избранницу. Правильно ли он расслышал? Неужели она сказала, что ей не нужно кольцо с бриллиантом?

Сначала она закрыла рот руками, бросила быстрый взгляд на маленькую коробочку, которую он держал перед ней, и воскликнула:

— Я не могу это принять.

«Такая спонтанная, паническая реакция, конечно, неудивительна, когда тебя застают врасплох, — подумал Прим. — Когда кто-то держит что-то перед тобой, символ всей твоей оставшейся жизни, предмет, представляющий нечто слишком великое, чтобы втиснуть его в одно предложение».

Поэтому он позволил ей перевести дыхание, прежде чем повторить слова, которые, как он решил, будут сопровождать его действия.

— Возьми это кольцо. Возьми меня. Возьми нас. Я люблю тебя.

Но она снова покачала головой.

— Спасибо тебе. Но это было бы неправильно.

Было бы неправильно? Что может быть более правильным? Прим объяснил ей, как он копил деньги и ждал подходящего случая, потому что это было правильно. Более того, идеально. Смотри, даже небесные тела в бархатной черноте над ними отмечали это как особое событие.

— Это идеальное кольцо, — сказала она. — Но это не для меня.

Она опустила голову и бросила на него скорбный взгляд, чтобы дать ему понять, в какой плачевной ситуации он оказался. Или, скорее, как ей было жаль его.

Да, он не ослышался.

Прим услышал какой-то торопливый звук. Не шелест лёгкого ветерка в верхушках деревьев, как он себе представлял, а звук телевизора, который больше не принимает никаких сигналов, одинокий, без связи, без цели и смысла. Звук продолжал нарастать, давление в голове усиливалось, хотя оно и без того было невыносимым. Ему нужно было исчезнуть, чтобы его больше не было. Но он не мог исчезнуть, не мог просто свести себя на нет. Значит, ей нужно было исчезнуть. Ей больше не нужно было существовать. Или — именно тогда ему пришло в голову — ему, другому мужчине, нужно было исчезнуть. Пусть исчезнет причина. Исчезнет человек, который отравил её, ослепил, сбил с толку. Человек, который сделал так, что она больше не могла отличить его, Прима, настоящую любовь от манипуляций этого мужчины-паразита. Это он, полицейский, заразил её токсоплазмозом.

— Ну, если это не для тебя, — сказала Прим, закрывая коробочку с бриллиантовым кольцом, — тогда вот это для тебя.

Прямо над ними началось затмение, ночь, словно хищный каннибал, начала обгладывать левый край луны. Но там, где они сидели вдвоём, всё ещё было более чем достаточно лунного света, и он мог видеть, как расширились её зрачки, когда она уставилась на нож, который он достал.

— Что... — сказала она. Её голос звучал сухо, и она сглотнула, прежде чем продолжить, — ...это... такое?

— Как ты думаешь, что это такое?

Он мог сказать по её глазам, о чём она думает, видел, как её губы формируют слова, но они не слетели с губ. Поэтому он произнёс их за неё.

— Это орудие убийства.

Она выглядела так, словно собиралась что-то сказать, но он быстро поднялся на ноги и оказался у неё за спиной. Запрокинул её голову назад и прижал нож к её горлу.

— Это орудие убийства, которым были вскрыты яремные вены Сюсанны Андерсен и Хелены Рё. И который скроет твою вену. Если ты не сделаешь в точности, как я говорю.

Он откинул её голову назад так далеко, что смог заглянуть ей в глаза.

Сейчас они смотрели друг на друга перевернув головы, так, вероятно, они смотрели на миры друг друга. Да, возможно, это никогда бы не сработало. Возможно, он уже ранее это знал. Возможно, именно поэтому, несмотря ни на что, он планировал запасное решение на случай, если она не примет кольцо. Он ожидал, что она посмотрит на него с недоверием. Но она этого не сделала. Она смотрела так, словно верила каждому его слову.

И это было хорошо.

— Ч-что я должна делать?

— Ты позвонишь своему полицейскому и сделаешь приглашение, от которого он не сможет отказаться.

ГЛАВА 50

Пятница

Пропущенные вызовы

Старший официант поднял трубку звонящего телефона.

— Ресторан «Фрогнерсетерен».

— Это Харри Холе. Я пытаюсь связаться с инспектором Катриной Братт, которая ужинает у вас сегодня вечером.