Кровавая луна

Атлас кивнул.

— Это должно сработать. Мы отправляемся в путь после захода солнца и, вероятно, останемся до следующего вечера, просто на всякий случай. Мы отправим стражей разведать туннели до и после, но они должны быть самыми быстрыми.

Это был разумный план, и я бы составил его сам.

— Гарет останется здесь, и я буду сопровождать тебя, — сказал я, уже приняв решение, как только услышал о встрече в посольстве.

Все трое моих гостей уставились на меня. Бастиан, Атлас и Меррик выглядели так, как будто хотели поспорить, но я добавил:

— Я бы хотел быть частью этой встречи с матроной Найтингейл, и мне некомфортно, что моя пара путешествует без меня, когда каждый человек в городе узнает ее с первого взгляда.

Я сразу понял, что сказал что-то не то, но мне было насрать. Оба вампира выглядели так, будто хотели поспорить и сказать мне еще что-нибудь о том, что Сиренити никак не может быть моей парой, но, к счастью, они придержали языки. Их аргументы не принесли бы им никакой пользы. Эта женщина была моей парой, и не было ничего, что они могли бы сказать или сделать, что изменило бы то, чем Селена благословила меня. Они поступили мудро, держа рты на замке, пока это не переросло во что-то большее.

Бастиан просто наблюдал за происходящим с плохо скрываемым весельем. В отличие от вампиров, у колдуна не было такой привязанности к женщине-дампиру. Я видел, как они разговаривали раньше, и было очевидно, что он нашел ее привлекательной, как и любой мужчина с хорошим зрением, но он не представлял для меня угрозы. Бастиан был отъявленным холостяком и никогда раньше открыто не проявлял интереса к женщине.

— Это действительно разумно — привозить ее в город так скоро? — Спросил Бастиан, небрежно засунув руки в карманы, как будто ему было наплевать на весь мир. Его фиолетовые глаза ярко светились в темноте леса, а драгоценности сверкали в свете костра. — Мы могли бы еще немного обдумать наши варианты, прежде чем принимать поспешные решения. К настоящему времени сенатор, вероятно, предположит, что она погибла при взрыве. Разве это не принесет нам пользы даже больше, чем таскать ее за собой прямо у него под носом?

— Я согласен с Бастианом, — вмешался Меррик. — Она в большей безопасности здесь, где люди не смогут до нее добраться. Посольство кишит ими, и известие обязательно дойдет до Харкера.

Мы все посмотрели на него, и Атлас только вздохнул, пощипывая переносицу. Я тоже был склонен согласиться с ними, но очевидно, что у лидера Ковена были другие планы.

— Хотя… — Бастиан сказал прежде, чем кто-либо успел возразить еще больше. Подняв палец, можно было подумать, что у него над головой мигает лампочка. — Возможно, если бы прекрасная леди выглядела неузнаваемой… — Он говорил больше сам с собой, а мы все в замешательстве наблюдали. Через минуту он щелкнул пальцами и ухмыльнулся. — У меня есть как раз то, что нужно.

Из-за французского акцента его голос звучал почти ликующе и хитровато, но я знал, что у колдуна были добрые намерения. Если у него был надежный план, то я не собирался возражать против того, чтобы его выслушать. Я серьезно относился к обеспечению безопасности своей пары, даже если в настоящее время упомянутая пара скорее выцарапала бы себе глаза, чем была со мной.

— Выкладывай, — сказал я с глубоким вздохом. Сон уже звал меня по имени, и мне не терпелось узнать, что задумала моя пара.

Глаза Бастиана горели от возбуждения, а это никогда не могло означать ничего хорошего.

— Я давно этого не делал, но верю, что смогу зачаровать ее достаточно хорошо, чтобы незаметно провести в город.

Атлас усмехнулся.

— Наложение чар запрещено законом по определенной причине, Бастиан. Это слишком опасно.

Он был прав. Магия гламура была вне закона по меньшей мере сорок лет, когда дарклинги начали вмешиваться в политическую игру. Начнем с того, что это была опасная практика, и если чернокнижник, творящий заклинание, не был невероятно опытен и уверен в своем ремесле, чары могли выйти из-под контроля и, возможно, убить клиента.

Люди заплатили большие деньги на черном рынке за заклинания очарования, намереваясь проникнуть в темные пространства или убить политических деятелей. Наказанием за наложение чар была смерть или изгнание после лишения вашей магии. Многие ведьмы и чернокнижники выбрали бы смерть.

— Я более чем способен, — надменно сказал Бастиан. — Ты сомневаешься во мне, друг? — Он выдержал взгляд лидера Ковена, осмеливаясь задать вопрос печально известному Бастиану Найтингейлу.

— Конечно, нет, — сказал Атлас со стоном. — Я просто хочу быть уверен, что это сработает, прежде чем мы начнем экспериментировать с Сиренити.

— Не прошло и двух дней, как она была закована в цепи под твоей крышей, — бросил я вызов.

Атлас прищурил на меня свои красные глаза.

— То, против чего ты до сих пор ни разу не возражал.

Смеясь, я просто покачал головой вампиру.

— Никогда не говорил, что возражаю. Я просто констатирую факт. Раньше тебя никогда не волновало, комфортно ли ей и в безопасности ли она, так что же так внезапно изменилось?

Еще одна волна ярости, охватившая меня ранее, зажгла изнутри, и мне потребовались все силы, чтобы сдержать ее и не дать ей проявиться. Я чувствовал запах Атласа на коже моей пары и без вопросов знал, что произошло между ними. Однако не знал, как долго это продолжалось.

Мысль о его руках на Сиренити заставила меня покраснеть, и я ничего так не хотел, как вонзиться в его плоть и заставить понять, какую большую ошибку он совершил. Но я воздержался. Не ради него, а ради нее.

Было ясно, что она не хотела иметь ничего общего с брачными узами, и с этого момента я должен уважать ее решение. Мы были парой, а не заключенными, закованными в цепи. Я ни в коем случае не сдавался, Селене пришлось бы сразить меня до того, как это произошло, но пока я мог вести себя как Сиренити. Изматывай ее до тех пор, пока она больше не сможет сопротивляться этой связи.

Атлас удивленно уставился на меня, но через мгновение до него, казалось, дошло, что я знаю его маленький секрет, и медленная улыбка расплылась по его лицу. Моя грудь сжалась от дерзкого самодовольства в этой улыбке, когда он сказал:

— Кажется, она мне нравится.

Меррик фыркнул, проведя ладонью по лицу, но ничего не сказал. Он просто покачал головой лидеру своего Ковена, зная, что Атлас действует мне на нервы. Будь я оборотнем намного моложе, мои инстинкты защищать свою пару пересилили бы любые колебания, и вампир к настоящему времени превратился бы в груду мякоти. Но мне было больше тысячи лет, и я был далеко не молодым, неопытным щенком.

— Будь осторожен, Атлас, — предупредил я. — Поскольку у нас нет на это времени, я иду спать. Делайте, что хотите, но я бы предпочел, чтобы никто не покидал земли стаи сегодня ночью, пока костры все еще горят.

— Они просто кивнули, и я посмотрел на Бастиана. — Используй чары, но я предупреждаю тебя, если ты причинишь ей боль, ты…

— Да, да. — Он отмахнулся от меня и имел наглость широко зевнуть. — Если я причиню ей боль, я стану пятном на твоих полах. Имей немного веры в меня, хорошо?