Кровавая луна

— Как мило, что они построили эту штуку для щенков, — задумчиво произнесла Сиренити, проводя ладонью по перилам слева от себя. — Мне бы очень понравился такой, когда я была ребенком.

Я оглядел домик на дереве, и мой желудок неприятно сжался. Я видел щенков, играющих на нем ранее в тот же день с другого берега озера, и знал, что должен был проверить это сам. В конце концов, это было горько-сладко. Я чувствовал ее взгляд на своем лице, хотя делал вид, что ничего не замечаю, но Сиренити, как я понял, была исключительно проницательной женщиной. Ее сочувствие, вероятно, происходило из жестокого обращения, которому она подверглась от рук Харкера, и ее вампирские чувства только усилили его. У меня было такое чувство, что я мало что смогу от нее скрыть.

— Я сказала что-то не так? — спросила она. В ее голосе слышалась неуверенность, и когда я, наконец, поднял на нее глаза, она выглядела сожалеющей, и мне это не понравилось, поэтому я отмахнулся от нее.

— Нет, со мной все в порядке, девочка. Давай просто скажем, что это место навевает некоторые воспоминания, о которых я бы предпочел не вспоминать слишком долго.

На самом деле, этот домик на дереве не просто навеял воспоминания, он переполнял меня ими. Я предположил, что немного проверяю себя, пробуя что-то вроде экспозиционной терапии, но, похоже, это не сработало.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Она теребила подол своего джемпера. — Ты можешь послать меня нахуй, если хочешь, но я хотела спросить тебя кое о чем на днях, но было неподходящее время…

— Тогда выкладывай, — сказал я со слегка потускневшей улыбкой. — После того, через что мы заставили тебя пройти, я бы сказал, что ты более чем имеешь право на пару трудных вопросов. — На этот раз она не улыбалась, и в моей груди стало тяжело от предвкушения.

— Раньше, когда ты был обращен в вампира… — Она сделала паузу, как будто подыскивая наиболее деликатный способ спросить. — Я не знаю, как давно это было, но у тебя…была семья? — Она поднесла свои ладони ко лбу, качая головой взад и вперед немного с закрытыми глазами. — Боже, я идиотка. Конечно, у тебя была семья. Знаешь что, мне жаль.

— Дыши, — сказал я со смешком, обхватывая ее запястье и опуская ее руку на колени. Она замерла, но не попыталась отстраниться и не вздрогнула. — Тебе не нужно извиняться за то, что задала вопрос. — Я глубоко вздохнул, пока она терпеливо ждала. Глядя на сверкающее озеро, я наконец сказал: — У меня действительно была семья. На самом деле, жена и двое сыновей.

Сиренити быстро вдохнула и слегка сжала мою ладонь. Только тогда я понял, что все еще держу ее за руку. Я также понял, что мне действительно не хотелось отпускать её. Не сейчас. Казалось, что прямо сейчас она в некотором смысле заземляла меня. Это было трудно объяснить, но от Сиренити исходило некое присутствие, которое одновременно успокаивало и возбуждало меня. С первого момента, как встретил ее, я почувствовал в ней что-то вроде родственной души, и знал, что она была больше, чем просто симпатичным личиком и ненасытной потребностью вывести меня из себя.

— Что случилось?

Мне уже не в первый раз задавали этот вопрос. В каждом Ковене, в котором я когда-либо жил, были любопытные вампиры, которые хотели узнать историю твоей жизни, но говорить об этом с Сиренити было совсем по-другому. Она отвела взгляд, окидывая водную гладь.

— Много чего, я полагаю, — сказал я, затем глубоко вздохнул. — Тогда были более простые времена — в Ирландии, в пятнадцатом веке. Если кто-то пропадал или умирал при загадочных обстоятельствах, не было команды криминалистов или следственно-поисковой группы, которая могла бы докопаться до сути. — Я взглянул на Сиренити и понял, что сейчас она наблюдает за мной.

— Я никогда не знал, кто был моим отцом. Какой-то негодяй, который, почти уверен, планировал пригласить меня на ужин, но не смог довести дело до конца. Я до сих пор не знаю, потому что в тот момент был едва в сознании. Когда это случилось, я был на охоте, так что в ближайшие дни моего возвращения в деревню не ожидали. У меня ушла неделя на переход, я питался животными.

— Мы можем питаться животными? — внезапно спросила она, широко раскрыв глаза от шока.

Я пожал плечами.

— Конечно, можем. На вкус как дерьмо, но, полагаю, оно делает свое дело. Для меня это был инстинкт. Мое тело знало, что умирает, и любой крови было бы достаточно. Конечно, я понятия не имел, кем становлюсь. Тогда вампиры все еще были всего лишь мифами, и даже в этом случае они были больше похожи на демонов из легенд.

Она обдумала это.

— И что случилось потом? Ты вернулся?

— Я это сделал, — практически прошептал я, сердце ушло в пятки при воспоминании. — Я вернулся домой, надеясь, что моя жена позовет целителя. Я был убежден, что оправлюсь от чего бы то ни было, но когда вышел из тени деревьев и солнце коснулось моей кожи, она загорелась. Я сморщил нос при воспоминании о запахе. — Я вернулся, когда наступила ночь, но к тому времени мой голод достиг своего пика. Прежде чем у меня появилась возможность поговорить с Шивон, я почувствовал ее запах. Я слышал сердцебиение своей семьи со стороны своего дома и знал, что не смогу вернуться. Я знал, что если войду в свой дом, то разорву собственную семью на куски.

Мы оба молчали, мои слова тяжелым грузом повисли в воздухе между нами. Хотя с того дня прошло больше нескольких сотен лет, я все еще чувствовал резкий запах крови моей жены. Я все еще слышал учащенное сердцебиение моих сыновей, когда они крепко спали в своих кроватях. Это были те же самые удары сердца, к которым я прислушивался в тот день, когда они родились и я впервые взял их на руки. Только на этот раз мне почти удалось добиться того, чтобы эти тихие удары сердца прекратились навсегда.

— Дерьмо, — только и сказала она в ответ.

Я рассмеялся, не в силах сдержаться. Дерьмо, было правильным. Это единственное, простое слово определенно соответствовало тому, что я чувствовал прямо сейчас, и я оценил, что она не пыталась успокоить меня пустыми словами. Я увидел, как ее глаза встретились с моими, и намек на улыбку тронул ее губы.

Я сжал ее ладонь в своей, все еще удивляясь, что она до сих пор не отстранилась. Если бы она попыталась, я бы, вероятно, просто протянул руку и взял ее снова. Черт… Я хотел поцеловать ее снова. Внезапно у меня потекли слюнки от желания попробовать эти розовые бутоны… прикусить их мягкость и пососать.… Но я бы не стал. Не сейчас. Только не после того, как была сброшена такая бомба.

— Полагаю, ты можешь догадаться, чем заканчивается эта история, — мрачно сказал я, глядя на наши переплетенные пальцы. — Я держался в стороне. Создавалось впечатление, что меня убили во время охоты. Моя жена была опустошена, а мои сыновья были еще слишком малы, чтобы по-настоящему понять. Но тогда смерть не была такой уж редкостью, и Шивон взяла себя в руки и в конце концов снова вышла замуж.

— Ты остался и наблюдал за ними? — Спросила Сиренити. — Это звучит как пытка.

— Время от времени на протяжении многих лет я возвращался и навещал их, убеждался, что у них есть деньги, еда и крыша над головой. Я много путешествовал в поисках кого-то, кто знал, что со мной не так, придерживаясь теней и ночи. В конце концов, я познакомился с несколькими Ковенами, которые заметили меня и приняли. Но я всегда возвращался в свою деревню, просто чтобы увидеть их. Я наблюдал, как мои сыновья выросли прекрасными мужчинами, а моя жена состарилась с другим мужчиной, в то время как мне навсегда осталось тридцать пять. Однако я был рад за них, даже если не мог быть там, чтобы сказать им это.

— Господи, Меррик, — прошептала она. — Я даже представить себе не могу…

Я снова пожал плечами.

— Это было очень давно.

— Возможно, но это была твоя жизнь, — сказала она. — Ты все еще думаешь о них?

Я моргнул от вопроса. Это был тот вопрос, который Атлас задал мне много лет назад, когда я впервые присоединился к Ковену Ноктюрнов. Я знал, что у Атласа были странные отношения с семьей — его воспоминаний практически не существовало до тех пор, пока он не был обращен. Но мои все еще были такими реальными, как будто они произошли только вчера.