Кровавая месса
Шрифт:
После недолгого колебания Лаура вернулась на кухню и жестом позвала Николь. Они вместе вышли в прихожую. Рыдания в спальне не утихали.
– Что происходит, Николь? – спросила Лаура. – Я знаю, насколько вы преданы своей хозяйке, и не прошу вас выдавать секреты. Но с момента моего приезда я поняла, что с Мари что-то не так. Известна ли вам причина ее отчаяния? Может быть, господин барон стал менее... любезен с ней?
– Он? Да что вы, нет! Конечно, господин барон теперь не так часто бывает дома, но я уверена, что он по-прежнему влюблен в мадемуазель. Он так же нежен, и если проводит ночь здесь,
– Но чем же тогда объяснить ее горе? Мадемуазель говорила вам что-нибудь?
– Нет, ничего. Но я и сама вижу: с ней что-то происходит. Я попыталась выяснить, но мадемуазель не захотела ничего мне сказать. Тогда я поговорила об этом с Маргаритой, она все-таки постарше меня и знает мадемуазель дольше. Так вот, она считает, что все началось еще две недели назад, после одного визита.
– Визита? Кто же приезжал к мадемуазель Мари?
– Дама... Вернее, барышня, вся в черном и довольно красивая. Я ее, правда, сама не видела, я стирала.
– И вы не знаете ее имени?
– Никто не знает. Даже Бире-Тиссо, который открывал ей ворота. Он заметил только, что она приехала в фиакре.
– Но ведь у него нет привычки впускать неизвестно кого!
– Нет, но барышня позвонила так, как звонят друзья дома. Она сказала, что хочет поговорить с мадемуазель по поручению господина барона. И этот тугодум больше ни о чем ее не спросил! Ну, а когда эта женщина уехала, мадемуазель поднялась к себе и запретила ее беспокоить. Она не стала ужинать, а на следующее утро по ее лицу было видно, что она совсем не спала...
– И вы не спросили мадемуазель, что случилось?
– Ну как же, конечно, спросила! Только мадемуазель закрылась, словно раковина, и ничего не ответила. А когда Маргарита снова заговорила об этом, хозяйка рассердилась и запретила всем, включая Бире, говорить о визите господину барону.
– Спасибо, Николь. Я попытаюсь все же кое-что узнать.
Лаура поднялась по лестнице, постучала в дверь спальни Мари и вошла, не дожидаясь приглашения. Молодая женщина лежала ничком на постели и все еще плакала, но уже не так отчаянно. Мари даже не обратила внимания на то, что ее подруга села рядом с ней.
– Мари, прошу вас, скажите мне, что причиняет вам такую боль, – негромко попросила Лаура. – Вы же знаете, что если высказать, что у тебя на душе, то становится легче. Неужели вы мне не доверяете?
Из-под массы спутанных блестящих локонов прозвучал ответ:
– О, что вы, я верю вам!
Мари вдруг села на постели. Ее лицо, всегда такое улыбчивое, было залито слезами.
– Вы единственная, кому я могу довериться, кроме моей старой Маргариты и Николь. Но прошу вас, не волнуйтесь обо мне. Просто забудьте об этом инциденте. Я, вероятно, слишком много требовала от своих нервов последнее время, и они не выдержали. Нервы комедиантки, вы же знаете...
– Не пытайтесь обмануть меня, Мари! Я действительно знаю вас достаточно. Вы очень сильная женщина; чтобы ваши нервы не выдержали, как вы говорите, нужна веская причина. И вы должны рассказать мне об этом, иначе, без помощи, вам долго не продержаться. Ведь вы уже несколько месяцев живете в постоянном напряжении: в день казни короля на вас напали в вашем собственном доме; потом мы все уехали в Англию, оставив вас совершенно одну. Конечно,
де Бац вернулся, но вы сами сказали, что он проводит здесь совсем немного времени. Он все время ездит в Париж, появляется там в разном обличье и плетет свою паутину, чтобы запутать в ней Конвент. Жан рискует своей жизнью каждое мгновение, а вы постоянно тревожитесь о нем. В этом все дело, верно?Мари попыталась улыбнуться и торопливо – слишком торопливо – ответила:
– О да, вы правы, все именно так...
Лаура нахмурилась, взяла руки Мари в свои и заставила подругу посмотреть ей в глаза.
– Нет! Вы не говорите мне всей правды! Я подсказала вам отговорку, и вы тут же ухватились за нее. Но есть кое-что еще, Мари! Что-то другое мучает вас... с тех пор, как вас навестила молодая девушка в трауре.
Мари закрыла лицо руками, и Лаура поняла, что не ошиблась.
– Зачем, о зачем Николь и Маргарита все рассказали вам?! – сквозь слезы воскликнула Мари.
– Они поступили так, потому что любят вас. И вы можете доверять им – они способны вас защитить. Но от кого? Чего хотела от вас эта девушка? Кто она такая?
– Невеста Жана...
– Кто? Что это еще за история и откуда она ее выкопала?
– Увы, это правда. Девушка из очень знатной семьи из Бордо. Ее отец Жак Тилорье был адвокатом в парламенте. Я знаю эту семью, они друзья Жана, он часто говорил о них. Девушку зовут Мишель. Ей всего двадцать два года...
– Не стоит относиться к этому так трепетно – она не настолько юна. И должна напомнить, что вам самой всего лишь двадцать шесть. И чего же хотела эта девушка?
– Мишель потребовала, чтобы я отказалась от Жана, вернула ему свободу...
– Можно подумать, он ее потерял, живя с вами! Никогда еще любящая женщина не давала мужчине столько свободы, как это сделали вы. И зачем Жану эта свобода? Чтобы жениться на ней?
– Разумеется! И чтобы уехать вместе с ней в Англию. Она сказала, что там он избавится от своих многочисленных врагов и больше не будет подвергать себя опасности...
Лаура наклонилась, заглянула в прекрасные серые глаза подруги и неожиданно засмеялась.
– И вы в это поверили? Мари, будьте же благоразумны! Вы имели дело с сумасшедшей. Вы можете представить себе, чтобы барон вот так запросто бросил все свои планы, забыл о своем отчаянном желании спасти короля и его мать и послушно последовал в Англию за какой-то девицей, которая так решила? Это же просто смешно!
– Нет, совсем не смешно. Если я оставлю Жана, Мишель сумеет его уговорить. Когда он обо всем узнает...
– О чем узнает? Ради бога, Мари, из вас буквально клещами приходится вытаскивать каждое слово! – воскликнула начавшая уже сердиться Лаура.
– Что Мишель ждет ребенка... – И Мари снова зарыдала, уткнувшись лицом в подушку.
Лаура была буквально оглушена услышанным.
– Ребенка? – повторила она бесцветным голосом.
– Как, по-вашему, я должна бороться с этим? – захлебываясь слезами, спросила Мари.
Лаура пыталась совладать с гневом, который на мгновение ослепил ее. Ей отчаянно хотелось разбить что-нибудь.
– Нет! Нет, это невозможно! Только не Жан! Он никогда бы так не поступил. Он любит вас, Мари. Это бросается в глаза. Или он просто очень хороший актер...