Кровавая Ведьма

Совсем посерев лицом, ведьма растеряла за миг еще несколько лет своей жизни и безжизненным голосом произнесла:

— Цена… Такова цена нарушенной клятвы, Ягуся. Когда моя дочь — твоя мать, умерла в родах, а отец зачах следом за ней, я была разбита. Но такое случается даже у сильных ведьм, увы. Всё, что мне оставалось делать, это воспитывать внучку, как свою собственную дочурку. Она прожила долгую и счастливую жизнь, родила тебя, а после…

— Они с отцом погибли на корабле во время шторма, переплывая Хорсов залив, — хмуро подтвердила Ядвига. — Но какое дело всей этой вашей истории до них?

— В тот же год оборотень и его свита волколаков убили моих родителей, — не глядя на подругу, тихо добавила я.

Тогда, много лет назад, когда я только узнала о судьбе Яги, подобное казалось лишь совпадением. Трагическая случайность, которая сблизила нас с ней еще больше.

Но реальность бытия снова оказалась непомерно жестокой.

— Ваши судьбы связаны, — едва слышно обронила убитая горем Верховная ведьма, от силы и стати которой сейчас не осталось и следа. — Я поняла это, когда кровавая магия Амелиссы принесла ее единственную правнучку в мой дом. Ты тогда сильно хворала, помнишь? И лишь рядом с Никой пошла на поправку. И тогда я поняла, что вот она — цена за мое предательство. Ты и она.

— Так ты, — на подругу было страшно смотреть. Из-за стола она поднималась медленно, сверкая зелеными глазами. От напряжения и гнева у нее тряслись не только руки, а она сама вся. — Ты Никаську спасла не потому, что сердобольная такая… А лишь потому, что обо мне пеклась?

— Ядвига, послушай…

Но Яга слушать не хотела. Лишь покачала головой, глядя на единственную родственницу с таким разочарованием, что даже у меня сердце рвалось на части:

— Какая же ты ведьма после этого?!

И, больше не говоря ни слова, резко обернулась, да вышла на улицу.

— Ядвига! — попробовала кинуться ей вдогонку Верховная, но была остановлена понимающим Драконом, которые осторожно, но непреклонно придержал ее за руку, не давая пройти:

— Не нужно, Купава. Сейчас она вас слушать не станет. Дайте ей время всё осмыслить. Думаю, она вас поймет и простит.

— Я так виновата перед ней, — застонав, женщина без сил опустилась обратно на табурет, пряча лицо в ладонях. — И перед тобой тоже, Доминика. Сможешь ли ты меня когда-нибудь меня простить?

А у меня перед глазами встала картинка: как приехали в мою деревеньку Воплещенные маги, как стали просить о встречи с бабушкой. Как умоляла я ее прогнать их, и как она, какая бы не плохая была по здоровью — ведь не разговаривала уже тогда, да почти ничего не видела — как приказала их принять.

Видать, знала она, чуяла, что так будет. И сама указала мне на эту тропу. Значит…

— Бабушка вас простила, — устремляя взгляд в распахнутое окно, за которым уже приближался закат, медленно проговорила я. — И дала шанс всё исправить. Я исправлю. А прощение лучше не у меня вымаливайте, а у Ядвиги. Она вам родня.

— И ты мне не чужая! — тут же горячо запротестовала ведьма.

Но я уже никому не верила. И промолчала только, открывая висевшую до всей поры сумку. С этим балаганом, кажись, пришла пора заканчивать.

— Что ты делаешь? — внимательно за мной наблюдая, первым не выдержал Волк.

— У Купавы Ратиборовны, окромя Ядвиги, больше не осталось родственников, — сухо пояснила я, пытаясь отыскать в недрах сумки карту. Пришлось даже ее на стол поставить, уже не заботясь о том, что грязные вещи могут испачкать любимую скатерку. Она, как и всё в этом тереме, внезапно для меня перестало быть родным и любимым. — Верно?

— Да, — прошелестела ведьма в ответ. И нервно сглотнула, понимая. — Ты хочешь…

— Да, — отрезала я, доставая, наконец, карту, и принимаясь ее расстилать на столе. — Капля вашей крови, и мы узнаем, от кого именно вы тогда понесли.

— Это не совсем так работает, родная, — покачал головой Волк, подходя к столу. — Мое заклинание обнаружение так не действует.

— Твое нет, — усмехнулась я, поднимая на него усталый взгляд. — А мое покажет и ее дитя, и его отца. Кровавая я ведьма или нет?

Возразить никто не решился.

Купава Ратиборовна, уже понимая, что смысла сопротивляться нет, доверчиво протянула мне свою руку, по которой я незамедлительно чиркнула маленьким серебряным ножичком и вытянула над картой. Темная алая капля медленно скользнула вниз… и замерла в воздухе прям над пергаментом.

Я начертала в воздухе руну, прося богов помочь, и капля в тот же миг разделилась на три. На три, а не две! Первая из них легко скользнула на границу Ансгара и Рунха, обозначая местонахождение самой Верховной. Вторая легла на императорский дворец. А вот третья…

Третья устремилась аккурат в Проклятый каньон Ансгара!

— Да быть того не может, — оторопело охнула я, чувствуя, как бешено зашлось сердце в груди. — Он там?!

— Это не может быть совпадением, — щурясь даже сквозь очки, заявил явно сбитый с толку Дракон. — Ворон, Ирбис… он же может оказаться кем-то из них!

— Нет, — неожиданно хрипло рассмеялся Волк. И я достаточно хорошо его знала, чтобы сказать — настоящим весельем там не пахло. — Не Ворон и даже не Ирбис. И даже никто из гвардейцев. Всё прозаичнее, Дрейк.

— Герей Бард, — поняв, о ком говорит маг, медленно кивнула я.

Ну, конечно же.

Вот чем объясняется та легкость, с которой он не подчинялся приказам Воплощенной Пятерки! Это он должен им приказывать, а не они ему. И вот почему, упыри его забери, он так легко сошелся с Серебряным Лисом!

Вот она, неприглядная правда. Всё время лежала у нас под носом! Интересно, а догадывался ли Ансельм о том, кого на самом деле поставил во главе Черной Гвардии?

— Доминичка, радость моя, — вдруг послушался с улицы хитрый, вкрадчивый голос, заставляя встрепенуться. — А не выйдешь на секунду?

Я с неверием посмотрела на Волка и Дракона.

Да не. Мне, наверное, послышалось!

Как тут, на границах двух империи, в чаще двух лесов, мог оказаться тот самый Лис, о котором я только что подумала?!

— Доминичка, я жду, — послышалось напевное еще раз, заставляя понять, что вот. Не почудилось ни разу!

— Да что б тебя! — выругавшись, я первой метнулась наружу, не обращая внимания на остальных.

Вот только далеко не ушла: замерла прямо на крылечке, не в силах сделать дальше несколько шагов по аккуратным ступенькам. Меня буквально трясло и колотило от злобы!