Кровавое пророчество

— Ох, чепуха. Не порти всё деталями! И, пожалуйста, не обижайся насчёт высказывания о питомце. Наверное, я позаимствовала эту фразу из любовных романов, которые ради удовольствия читаю.

Мег не могла представить, что Саймон закупает романы. Может быть, кто-то другой имеет право решать, какие книги заказывать для магазина?

— Было приятно познакомиться с тобой, Асия, но мне надо возвращаться к работе, — сказала Мег.

— А что делать? — Асия опёрлась об прилавок и сморщила нос, осматриваясь по сторонам. — Не похоже, что здесь хватает дел, чтобы не умереть от скуки. Может, мне стоит порадоваться, что, в конце концов, я не получила эту работу.

— Здесь гораздо больше дел, чем просто приглядывать за прилавком и расписываться за доставку, — оборонительно сказала Мег.

— Что именно?

Она задумалась, но ответ на вопрос не показался ей ужасным проступком, особенно учитывая, что Саймон обещал эту работу Асии.

«Но если он пообещал ей работу, почему он не нанял её?»

— Я сортирую почту для Двора, — сказала она, попытавшись проигнорировать покалывание, которое внезапно возникло в её правой руке.

Глаза Асии широко распахнулись.

— Для всего Двора? Не только для магазинов, а для всего района? Самостоятельно?

Мег кивнула.

— Ох, милочка, раз так, не уверена, что мужчина сможет платить кому-либо достаточно за выполнение столь скучной работы.

— Это не скучно, и работы не так много… или точнее будет не много, как только я разберу завал.

Покалывание в руке стало сильнее, и она начала испытывать тревогу. У неё не должно было быть этого ощущения столь скоро после пореза. Было ли это знаком, что с ней было что-то не так? Ходячие Имена всегда говорили девочкам, что они не смогут долго прожить вне стен резервации, потому что они будут сокрушены миром. Джин говорила, что это ложь, но прошло слишком много времени с тех пор, как Джин жила на воле, так может она уже не всё хорошо помнила.

— Что ж, а, почему бы тебе не вынести эти письма сюда, так мы сможем познакомиться? Я даже могу тебе помочь, — сказала Асия.

Мег покачала головой и ещё на полшага сместилась в сторону двери в служебное помещение.

— Спасибо, что предложили, но письма должны оставаться в сортировочном зале, и никому другому не позволено находиться там без разрешения мистера Вулфгарда.

— Ну, Саймон не станет возражать, что я помогу.

Асия уперлась руками в столешницу. Небольшой прыжок с поворотом и она уже сидит на столешнице, покачивая ногами.

И как раз в эту секунду широко распахнулась дверь из служебного помещения, и из сортировочного зала выскочил Саймон, отпихнув Мег в сторону. Как только он развернул Асию, та пронзительно закричала, перекинула ноги обратно и соскочила со столешницы, подальше от его досягаемости.

— Саймон ещё как возражает, — прорычал он. — И когда в следующий раз ты перекинешь ногу через столешницу и попытаешься ступить туда, куда тебе не положено, ты вернёшься назад через столешницу без одной ноги!

Асия рванула на выход и бежала, пока не достигла тротуара. Затем она обернулась и уставилась на них, и только потом поспешила вглубь по улице.

Мег вжалась в стену, мечтая убраться прочь, но не смея и пошевелиться.

— М… мистер Вулфгард, я говорила ей, что нельзя, но прозвучало как…

— Я слышал, как это прозвучало, — рыкнул он. — Я плачу тебе не за трёп с другими мартышками, когда есть работа. И если тебе нужна эта работа, у тебя ещё куча дел.

— Я… я знаю.

— Почему ты заикаешься? Замёрзла?

Не осмеливаясь заговорить, она покачала головой.

Его следующий рык прозвучал столь же неудовлетворённым, как и разгневанным. После очередного угрожающего взгляда на улицу, он вернулся в сортировочный зал.

Через несколько минут Мег услышала, как с грохотом захлопнулась задняя дверь.

Трясясь и всё ещё напуганная чтобы двигаться, она расплакалась.

* * *

Саймон стремительно ворвался через заднюю дверь «Вопиющее Интересное Чтиво», сорвал с себя одежду и перевоплотился в Волка, не в состоянии больше пребывать в этой человеческой форме. Затем он громко завыл, вложив всю свою накопленную ярость в звук.

Он не знал, почему был так зол. Он просто понял, что нечто в тоне голоса Мег, когда она пыталась защитить свою территорию — и была чертовски непригодна к этому! — задело в его разуме.

Джон первым появился на складе, но хватило всего одного взгляда на Саймона, и он попятился прочь. Следующей явилась Тесс, её волосы окрасились зелёными и красными полосами.

— Саймон? — произнесла Тесс. — Что случилось?

Прежде чем он смог ответить, задняя дверь вновь открылась, едва не ударив его по задней части. Он крутанулся и щёлкнул челюстями на Дженни, которая перевоплотилась из Ворона и сейчас была голым, дрожащим человеком.

Она проигнорировала холод, впрочем, как и его, что выходило за рамки оскорбления, поскольку он был главой этого Двора. Вместо этого она сосредоточилась на Тесс.

— Саймон был груб. Он заставил Мег плакать. Я пойду в магазин и посмотрю смогу ли найти что-нибудь блестящее, от чего она снова заулыбается. Мег много улыбается… когда Волк не рычит на неё.

Дженни вышла со склада, перевоплотилась обратно в Ворона и полетела к «Блестяшки и Барахло».

<Не рычал на Мег>, — проворчал Саймон.

Развернувшись и последовав за Дженни на выход, Тесс крикнула через плечо:

— Поговорю с Мег и посмотрю смогу ли исправить нанесённый ущерб.

Он не знал, намеренно ли она пробормотала «Идиот», чтобы он услышал.

Он посмотрел на Джона, который теперь припал к полу, чтобы опустить голову ниже головы Саймона.

<Принеси одежду>, — приказал Саймон. Затем он вскочил по ступенькам к кабинету магазина.

Джон принёс наверх его одежду, положив её на ближайший стул, и поспешил обратно на первый этаж.

Саймон бороздил кабинет, а потом опять завыл.

Он не рычал на Мег. Не совсем. Но он сомневался, что сегодня найдётся хоть одна женщина в Дворе, которая воспримет ситуацию так, как видит он её.

Вновь вернувшись в образ человека, он оделся. Затем подошёл к окну, выходившему на Кроуфилд Авеню, и внимательно осмотрел Двор. Улицы были приведены в порядок. Тротуары всё ещё были не до конца вычищены, но ходить по ним было возможно.

Отвернувшись от окна, он посмотрел на ждущую его стопу бумаг, потому что он проявил открытость в общении с людьми в качестве способа лучше следить за ними.