Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным
Шрифт:
Количество евреев, уничтоженных немцами в Советском Союзе, было государственным секретом. Немцы уничтожили около миллиона коренных советских евреев, а также приблизительно 1,6 миллиона польских, литовских и латвийских евреев, привезенных в СССР после того, как эти земли были аннексированы Советским Союзом в 1939–1940 гг. Румыны тоже уничтожали евреев, преимущественно на территориях, которые после войны оказались в составе Советского Союза. Эти цифры были явно секретными, поскольку демонстрировали то, что, даже в сравнении с чудовищными страданиями советских народов, евреи пострадали особенно. Евреи составляли менее 2% населения, а русские – более половины; немцы убили больше еврейского гражданского населения, чем русского в оккупированном Советском Союзе. Евреи составляли особую категорию, даже по сравнению со славянскими народами, которые пострадали больше россиян, такими как украинцы, беларусы и поляки. Советское руководство знало об этом, знали и советские граждане, жившие на землях, оккупированных немцами. Холокост, тем не менее, не мог стать частью советской истории о войне [700] .
700
О государственном
Это огромное количество убитых евреев также поднимало волнующий вопрос о том, как немцам удалось уничтожить в оккупированном Советском Союзе столько гражданского населения за столь короткое время. Им помогали советские граждане. Каждый, у кого был опыт войны, знал, что немецкая армия была громадной, но немецких оккупационных сил в тылу было немного. В немецких оккупационных властях и полиции было недостаточно народу, чтобы управлять западной частью Советского Союза в какой-либо форме, а тем более тщательно внедрять политику массового уничтожения. Местные власти продолжали делать свою работу при новых хозяевах, местные молодые люди добровольно шли в полицию, а в гетто некоторые евреи взяли на себя функцию контроля над остальными. В расстрелы на востоке от линии Молотова-Риббентропа были вовлечены (так или иначе) сотни тысяч советских граждан. (Надо сказать, что большую часть основной работы на фабриках и в лагерях смерти к западу от линии Молотова-Риббентропа в оккупированной Польше выполняли советские граждане. Нельзя было упоминать, что советские граждане работали в Треблинке, Собиборе и Белжеце). То, что немцам нужны были коллаборанты и они их находили, – неудивительно. Но коллаборационизм подрывал миф о сплоченном советском народе, защищающем честь Отечества, сопротивляясь ненавистным фашистским захватчикам. Распространенность этого мифа была еще одной причиной, по которой о массовом уничтожении евреев надо было забыть.
Во время войны СССР и его союзники в целом пребывали в согласии относительно того, что войну не нужно понимать как войну по освобождению евреев. С разных точек зрения и советское, и польское, и американское, и британское руководство – все верили, что страдания евреев надо воспринимать как один из аспектов ужасной немецкой оккупации вообще. Хотя лидеры союзных держав достаточно знали о происходящем Холокосте, никто из них не считал его причиной начинать войну с нацистской Германией или привлекать особое внимание к страданиям евреев. Еврейский вопрос в пропаганде обычно опускался. Когда Сталин, Черчилль и Рузвельт подписали «Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства» в Москве в октябре 1943 года, они упомянули среди преступлений нацистов «массовый расстрел польских офицеров», имея в виду Катынь (хотя в действительности это было советское преступление), «казнь французских, датских, бельгийских и норвежских заложников», а также «критских крестьян», но не евреев. Были упомянуты «народы» Польши и Советского Союза, но не еврейское национальное меньшинство обеих стран. К тому времени, когда было напечатано заключение про гитлеровские зверства, более пяти миллионов евреев были расстреляны или отравлены газом за то, что были евреями [701] .
701
Франклин Рузвельт, Уинстон Черчилль и Иосиф Сталин. Декларация об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства. 30.10.1943. Она была частью Московской декларации.
В своей более просвещенной форме замалчивание убийств по расовому признаку отражало принципиальное колебание по поводу принятия гитлеровского расового понимания мира. Рассуждали так: евреи не были гражданами какой-то одной страны и поэтому сгруппировать их вместе – значит признать их единство как расы и принять гитлеровский расовый взгляд на мир. В своей менее просвещенной форме эта точка зрения была уступкой популярному антисемитизму, который был весьма распространен в Советском Союзе, Польше, Британии и Соединенных Штатах. Для Лондона и Вашингтона эта напряженность разрешилась с победой в войне в 1945 году. Американцы и британцы не освобождали какой-либо части Европы, где проживало значительное еврейское население до войны, они не видели основных немецких лагерей смерти. Политика послевоенного экономического, политического и военного сотрудничества в Западной Европе относительно мало касалась еврейского вопроса.
Территория сталинского увеличившегося государства включала большинство из немецких полей убийств, а его послевоенная империя (в том числе коммунистическая Польша) охватывала все те места, где располагались немецкие фабрики смерти. Сталину и его Политбюро довелось после войны иметь дело с продолжавшимся отпором возвращению советской власти, который придавал неизбежность вопросу о судбье евреев военных лет в контексте идеологии и политики. Послевоенное сопротивление на западе Советского Союза было продолжением войны в двух смыслах: это были земли, которые СССР захватил в самом начале, и земли, где огромное количество людей взяли в руки оружие, чтобы сражаться с советским режимом. В странах Балтии, Украине и Польше некоторые партизаны были откровенными антисемитами и продолжали использовать тактику нацистов, ассоциируя советскую власть с евреями.
В этой ситуации у СССР были все политические мотивы дистанцировать себя и свое государство от страданий евреев и приложить особые усилия к
тому, чтобы антисемиты не отождествляли возвращение советской власти с возвращением евреев. В Литве, вновь включенной в состав Советского Союза, генеральный секретарь местной советской Коммунистической партии считал, что евреев уничтожали во время Холокоста как «сынов нации», как литовцев, которые мученически умирали за коммунизм. Никита Хрущев, член Политбюро и генеральный секретарь партии в Украине, пошел еще дальше. Он был ответственным за борьбу по уничтожению украинских националистов на землях тогдашней юго-восточной Польши, которые до войны были густо заселены евреями и поляками. Германия уничтожила евреев, а СССР депортировал поляков. Хрущев хотел, чтобы украинцы были благодарны Советскому Союзу за «унифицирование» их сел за счет Польши и за «зачистку» польских землевладельцев. Зная, что националисты выступают за этническую чистоту, он хотел, чтобы советская власть символизировала именно ее [702] .702
О «сынах нации» см.: Arad Y. The Holocaust in the Soviet Union. – P. 539. О Хрущеве см.: Salomini A. L’Union sovi'etique et la Shoah. – P. 242; Weiner A. Making Sense of War. – P. 351.
Восприимчивый к настроениям населения, Сталин искал способ представить войну так, чтобы это льстило русским и при этом маргинализировало бы евреев (равно как и все остальные народы Советского Союза). Вся целиком советская идея о Великой Отечественной войне была основана на том, что война началась в 1941 году, когда Германия вторглась в Советский Союз, а не в 1939 году, когда Германия совместно с Советским Союзом вторглись в Польшу. Другими словами, согласно официальной версии, территории, поглощенные в результате советской агрессии 1939 года, следовало считать территориями, которые всегда и были советскими землями, а не добычей, захваченной в результате войны, которую Сталин помог Гитлеру начать. В противном случае Советский Союз фигурировал бы как одна из двух держав, развязавших войну, как один из агрессоров, а это, конечно же, было неприемлемо.
В советской версии войны не могло идти речи об одном из ее ключевых фактов: совместная немецкая и советская оккупация была хуже, чем только одна немецкая оккупация. Население на запад от линии Молотова-Риббентропа, которое пережило одну немецкую и две советских оккупации, страдало больше, чем население любого другого региона Европы. С советской точки зрения, все смерти в той зоне можно было просто приплюсовать к советским потерям, даже если люди, о которых шла речь, были советскими гражданами в течение всего нескольких месяцев до момента своей смерти и даже если многие из них были уничтожены НКВД, а не СС. Таким образом, смерти поляков, румынов, литовцев, беларусов и украинцев, причиненные советскими, а не германскими силами, служили для того, чтобы трагедия Советского Союза (а для невнимательных – России) выглядела еще более масштабной.
Огромные потери, которые понесли советские евреи, – это в основном были смерти евреев на землях, в которые только что вторгся Советский Союз. Эти евреи были гражданами Польши, Румынии и стран Балтии, привезенные силой, под советским контролем, всего за двадцать один месяц до немецкого вторжения в случае Польши и за двадцать четыре месяца до этого вторжения в случае северо-восточной Румынии и стран Балтии. Советские граждане, которые больше всего пострадали в войне, были насильно подчинены советской власти непосредственно перед тем, как пришли немцы, в результате альянса СССР с нацистской Германией. Это была неловкая ситуация. История войны должна была начинаться в 1941 году, и эти люди должны были считаться «мирными советскими гражданами».
Евреи на землях к востоку от линии Молотова-Риббентропа – совсем недавно захваченные Советским Союзом – были первыми, до которых добрались айнзацгруппы, когда Гитлер предал Сталина и Германия вторглась в Советский Союз в 1941 году. Советская пресса защищала их от информации о немецкой политике по отношению к евреям в 1939-м и 1940 году. У них фактически не было времени эвакуироваться, поскольку Сталин отказывался верить в немецкое вторжение. Они подвергались террору и депортациям в расширенном Советском Союзе в 1939–1941 годах в течение того периода, когда Сталин и Гитлер были союзниками, а затем оказались предоставлены немецким силам, когда этот альянс был сломан. Евреи этой маленькой зоны составили более четверти всех жертв Холокоста.
Чтобы сталинская идея о войне возобладала, нужно было забыть о том факте, что евреи были ее основной жертвой. Также нужно было забыть, что Советский Союз был союзником нацистской Германии, когда война началась в 1939 году, и что Советский Союз был не готов к нападению Германии в 1941 году. Уничтожение евреев было не только нежелательным воспоминанием само по себе – оно вызывало другие нежелательные воспоминания. О нем необходимо было забыть.
* * *
После Второй мировой войны советскому руководству было значительно сложнее контролировать ментальность советских граждан. Хотя аппарат цензуры оставался в силе, слишком много людей познали жизнь за пределами Советского Союза, чтобы советские нормы оставались единственными нормами, а советский образ жизни – лучшим. Саму войну нельзя было уместить в границах отечества (российского или же советского) – она затронула слишком много других людей и ее последствия сформировали не только страну, но и весь мир. В частности, основание государства Израиль сделало советскую политическую амнезию относительно судьбы евреев невозможной. Даже после Холокоста в Советском Союзе проживало больше евреев, чем в Палестине, но именно Палестина должна была стать национальной родиной евреев. Если у евреев будет национальное государство, станет ли это ударом по британскому империализму на Ближнем Востоке, который стоит поддержать, или же испытанием лояльности советских евреев, которого надо бояться? [703]
703
Глубокомысленные вступительные статьи о послевоенной советской культуре: Kozlov D. «I have Not Read, But I Will Say»: Soviet Literary Audiences and Changing Ideas of Social Membership, 1958–1966 // Kritika. – 2006. – № 7 (3). – Pp. 557–597; Kozlov D. The Historical Turn in Late Soviet Culture: Retrospectivism, Factography, Doubt, 1953–1991 // Kritika. – 2001. – № 2 (2). – Pp. 577–600.