Кровавый чернозем

— Ну, так и я сидел.

— Ты? — засмеялась женщина. — Да ты ни разу в своей жизни не сидел, что я, не вижу? От сидевших мужиков и пахнет не так… Ну, и что за дело такое?

— Да так, велел Прыщ Пузырю сказать, чтоб Марусю не обижал, а то он не будет за всех отсиживать. Велел денег ей дать на ребенка. Ну, и Пузырь тоже сам застыдился…

— Этот? Никогда! — решительно возразила женщина. — А просто так положено, его свои же уважать не будут… Ну и как, дал денег?

— Так вот я же и ищу Марусю, чтобы ей передать, — сказал Денис.

— А ну, покажи деньги! — усомнилась женщина.

Денис возблагодарил счастливую случайность, вынул из кармана и показал Марусе выигранные у уголовников деньги.

— Я ей сама передам, — сказала женщина.

— Э нет, — ответил Денис, пряча деньги, — велено в собственные руки. — Так что, скажешь мне, где Маруся, или нет?

— Не знаю… — с сомнением произнесла женщина. — Может, ты врешь, а может, и нет… Может, тебя как раз Пузырь и послал, а Марусе что-то с ним встречаться не хочется…

— Милая! — сказал Денис. — Если Пузырю надо будет, он свою подружку без тебя найдет! Однако что же?

— Вот что, — решительно сказала женщина. — Ты даже не сомневайся. Если хочешь знать, этот Пузырь Марусе и мне, я считаю, еще и не так задолжал. Да и я бы с него получила, мне причитается. В последний раз, как у меня были всей шоблой, так чуть квартиру не подожгли — все перебили, все перепортили. Гуляли они, вишь ты… Я теперь никого не пущу! Так что уж ладно, дам я тебе адрес, не знаю, там она сейчас или нет… Раз ты мне не хочешь доверять… Увидишь, привет ей тогда от Светы передавай. Нам, женщинам, друг друга держаться нужно. На вас разве можно рассчитывать? Подонки вы, — вздохнула женщина. — Все как один. Кто побольше, кто поменьше…

— Адрес давай, — прервал Денис грозившее начаться словоизвержение.

— Авиационная, семнадцать, квартира двадцать. Вход со двора, — сказала женщина, затем прошаркала в квартиру и захлопнула дверь, не прощаясь.

Несмотря на дружеские чувства, которые она, по ее словам, питала к Марусе, Денис прекрасно понимал, что часть денег до Маруси все ж бы не дошла. Денис представил себе, как она сейчас пойдет на кухню и в срочном порядке опрокинет стопочку в лечебных целях. Он вздохнул. Самое неприятное, что было в его работе — да и вообще в жизни, — это встречи с опустившимися женщинами. Опустившийся мужчина, пьяница, бомж, валяющийся в канаве с разбитой головой, давно уже не производил на Дениса при встрече никакого впечатления. Но опустившиеся женщины… Они были отвратительнее любого пьяницы. То ли сама натура женская грубее, то ли слишком уж разителен контраст между тем, чем должна бы быть женщина, и тем, во что она иногда превращается… Как ни странно, но к проституткам Денис не испытывал таких неприятных чувств. Ну, легкое презрение, смешанное с жалостью. Видимо, удовлетворение низменных мужских инстинктов считал он подсознательно занятием более достойным, чем выпивка и бродяжничество. Возможно также, что все женщины просто напоминали ему мать, бабушку…

Встреча с Марусей порадовала его куда больше. Маруся не была опустившейся женщиной. Она была просто женщиной малообразованной, бестолковой, быть может, глупой и побитой жизнью, но не опустившейся, нет.

Денис приехал в довольно неудобное время — как раз к обеду. Дом, в котором проживала искомая Маруся, представлял из себя типичную хрущевскую пятиэтажку, затерявшуюся среди других таких же пятиэтажек, предназначенных в скором времени на слом. Они стали нерентабельны — ну сколько людей может вместить такой дом, а место занимает… Вокруг разворачивались новые строительства — район был приличный, чистый, во-первых, по соседству с рекой, во-вторых, ветер, гулявший над районом, сносил в сторону стоявший над городом смог. Модные дома с дорогими квартирами, построенные из бетонных блоков, были не так полезны для здоровья — такой материал практически не пропускал воздух, — зато обладали роскошной, продуманной планировкой. Эти индустриальные гиганты скоро заполонят всю Москву, подумал Денис. Не останется уютных уголков… Такие дома предназначены для людей, желающих жить обособленно и со всеми удобствами. Но пока во дворах пятиэтажек было мирно. Цвели кусты под каждым окном, висело развешанное на веревках белье, сидели бабушки у подъездов и копошились в песочницах дети. Картины мирной жизни. Все как в старых советских фильмах. Однако кое-что появилось новое — необходимый Денису подъезд оказался замкнут на домофон — и сюда долетели эти веяния современности. Он оглядел всю дверь в поисках начертанной чьей-нибудь доброй рукой нужной комбинации, нашел несколько цифр, но это оказалось обманом. Ему пришлось долго ждать, пока кто-нибудь не соизволит выйти. Попробовал было спросить у проходившей мимо женщины, какой тут код. Женщина оглядела его подозрительно и ответила:

— Такой же, как раньше.

Повысилась у народа бдительность, повысилась, подумал Денис. Неужели они думают, что кому-то надо взрывать их зачуханный домик, утопающий в зелени? Чтобы жертвами стали две-три старушки и пара алкоголиков?

Наконец дверь открылась — девочка вывела гулять большую собаку. Денис зашел внутрь и по лестнице поднялся под самый чердак. Из-за каждой двери доносились звуки — кто-то кашлял, кто-то стонал, орали, плакали дети, пело радио, тявкали собаки. Денис любил районы, в которых жители держат собак, — он был абсолютно уверен, что люди в таких районах в целом должны быть добрее.

Он позвонил в нужную ему квартиру. Открыли ему сразу, не спрашивая кто. На пороге стояла беременная молодая женщина с нечесаными волосами и утомленным видом.

— Мне Марусю, — сказал Денис.

— Заходите, — сказала женщина и крикнула в глубь квартиры кому-то: — К тебе пришли!

Денис зашел и огляделся. По всей квартире бегали сопливые дети. Сперва ему показалось, что их очень много, но потом понял — всего трое. Плюс беременная женщина… «Куда я попал?» — удивился Денис. — Прямо питомник какой-то. И чего они их разводят?

В тесной квартире стоял немыслимый бардак. Похоже было на то, что здесь никто особенно и ничего никогда не убирал…

Дверь в конце коридора открылась и выглянула небольшого роста, крестьянского сложения — широкой кости — женщина с рыжими волосами и большими зелеными глазами. Она могла бы быть красивой, если б не плохой цвет лица, скверная одежда и нервные, разболтанные движения. Женщина махала руками и жестикулировала при разговоре постоянно, при этом еще и повышала голос, и Денис начал опасаться, что она вот-вот заденет его по носу.

— Проходите, — сказала она, — я ребенка кормлю. Вы из жека?

«Еще ребенок», — испугался Денис. Но в комнату все же прошел.

В детской кроватке посреди захламленной комнаты сидел ребенок — Денис никогда не умел определять их возраст, возможно — год, два? Три? Мамаша кормила его с ложечки пюре, и весь нагрудник ребенка был испачкан, равно как и толстые красные щеки. Так вот, оказывается, какой отпрыск у Пузыря, подумал Денис.

— Как зовут? — спросил Денис.

— Вася, — сказала женщина.

— Хороший мальчик, — одобрил Денис.

— Это не мальчик, это девочка. Василиса… — сказала женщина.

— О, — как бы удивился Денис. Больше он не нашелся, что на это сказать…

— Ну, вот и все, — сказала женщина. — Пора спать… Нюра! — гаркнула она, и Денис вздрогнул. — Уложи Ваську! Я с товарищем побеседую на кухне.

Вошла давешняя женщина, склонилась над кроваткой, замурлыкала.

Маруся провела Дениса на кухню, оказавшуюся также грязной, тесной и захламленной, — продавленное кресло, полное старых журналов, заставленный стол, закапанная конфорка… Села на стул нога на ногу, лихим жестом закурила вонючую сигарету и, выдохнув дым, посмотрела на Дениса томными глазами — видимо, она считала, что это и называется кокетничать. Денис давно заметил, что только по-настоящему хорошие женщины могут вести себя так глупо. В хороших — в человеческом смысле — женщинах оставалось что-то от ребенка. Возможно, этим и объяснялось то, что в личной жизни таким женщинам обычно не везло — он не пробуждали сильные страсти, но только желание принести из магазина картошку или, скажем, завернуть в одеяло. Причем на чисто дружеских началах…

— Значит, вы и есть Маруся, — сказал он. — А я не из жэка… Я, как бы вам это сказать…

— Из милиции? — подняла бровь Маруся.

— Нет, — с жаром открестился Денис, — в общем, не из милиции. Я скорее от вашего друга… Это, во-первых. От Прыща.

— От кого?!

— От Зайчика.

— А! — Она удивилась. — Да, бедный парень… Ну? И что, ему что-нибудь надо?

— Да нет, он, собственно, просил вам передать… — и Денис выложил на стол конверт с деньгами.

— Деньги? Почему мне? — удивилась Маруся. — Что я должна сделать?