Кровавый Дозор
Шрифт:
– Еще чего!
– вспыхнула Светлана.
– Обещаю, только в лечебных целях! И давай поспеши, а то мы и сами можем это сделать!
– она взглянула на неестественно нерешительную Свету и добавила немного мягче.
– Вижу о чем думаешь, тут твой муж, можно сказать, при смерти лежит, а у тебя глупости в голове. Ладно, трусы можешь не снимать.
– буркнула она под конец.
Света убрала одеяло и быстро освободила меня от одежды. Вскоре я почти голый лежал на больничной койке и старательно цокал зубами - мне было очень холодно. У девушек в руках откуда-то взялась бутылка зеленого стекла, наполненная, по-видимому, каким-то их ведьминым отваром. Они налили немного в ладошки и начали втирать мне по всему телу. Воздух в комнате наполнился характерным острым запахом.
– Уксус?
– неуверенно спросила Светлана.
– Уксус!
– дружно подтвердили ведьмы.
– Самое лучшее средство
– А еще уксус хорош для регулирования давления, - добавила рыженькая Фаина.
– Обильно растираете ноги, сосуды расширяются и кровобращение начинает ходить по большому кругу, а давление стабилизируется почти на сутки.
Сначала, правда, стало еще холоднее, мне показалось, что я начинаю покрываться коркой льда, и я все время пытался сбросить его с себя с помощью повышенной дрожжи, но затем жар начал потихоньку утихать, прекратился шум в ушах, пришло в норму сердцебиение, я начал обильно потеть и провалился в спасительный сон. Уже сквозь дрему я услышал, как Светлана вежливо поблагодарила ведьм и так же вежливо, но с напором, вывели их из палаты.
– Будешь мне должна!
– услышал я еще голос Арины, и уснул.
В этот день в дневнике одного из наблюдателей появилась фраза: “Оказалось, что сумеречная лихорадка Городецкого лечится обтиранием обычным уксусом”.
Арина неоднократно посещала меня и в дальнейшем, но уже не в вульгарном образе уличной путаны, а в том, в котором я впервые встретил ее в лесной избушке.
– Со мной ты быстрее поправишься, - утверждала она. Для того, чтобы регулярно меня посещать, Арине пришлось договориться со Светой и заключить договор с хитрым Гесером, он обязал ее при каждом посещении диагностировать меня, а о результатах докладывать Ивану. Арина не возражала, ей самой было очень интересно и познавательно изучать такой уникальный объект, вот только она не считала нужным содержать здесь штат из своих представителей, как это сделали Светлые и Темные, или постоянно находиться при мне самой. Бабушка ограничилась редкими приездами, во время которых вообще не интересовалась моим здоровьем, а все свое время тратила на пустую болтовню о чем попало. Оказалось, что на самом деле, она тщательно анализировала мое состояние и о своих наблюдениях, как и договаривались, регулярно докладывала Ивану. Ее анализ строился на основании тончайших наблюдений за тембром моего голоса, за состоянием зрачков, она улавливала изменение моего словарного запаса и на протяжении долгих месяцев пыталась сбалансировать мою психику. В результате, именно ее помощь оказалась поистине бесценной и не понятно, как бы проходило мое восстановление без ее активного участия. Выводы бабушки Арины Иван заносил в мою медицинскую карточку, но я до поры до времени ничего не знал об этих записях и нетерпеливо ждал ее лишь потому, что своим присутствием она вносила хоть какое-то разнообразие в мой быт. Навещать меня она старалась тогда, когда рядом не было Светланы, с которой у нее взаимоотношения так и не сложились, зато Надя с “бабушкой Ариной” отлично ладила и они нередко встречались вместе у моей постели.
В подобном состоянии я провел в госпитале немногим более года. Весь окружающий мир замкнулся для меня в четыре стены, а палата стала то ли моим домом, то ли моей тюрьмой. Одни практиканты сменяли других, каждый пытался найти в моих симптомах что-то новое, но главной их наработкой так и осталась “Сумеречная лихорадка Городецкого”, хотя, как оказалось, ничего общего с Сумраком она не имела, я просто простыл, пока спускался в архив и спал в холодной постели.
– А вот если бы Элен Киллоран была на месте, я бы не простыл, потому что два индейца под одним одеялом не замерзают!
– попытался я отшутиться перед Светланой, вспомнив старый американский фильм.
– Тогда на свете стало бы на двух индейцев меньше!
– как-то слишком серьезно ответила мне Светка, и больше я эту тему не затрагивал.
Поначалу она часто приходила ко мне, и, пытаясь как-то расшевелить, рассказывала новости людей и новости Дозоров, сообщала “страшные” тайны о взаимоотношениях Кеши и Нади, но я очень хорошо знал свою жену и понимал, насколько ей сейчас тяжело. Возможно, даже хуже, чем мне. Что с меня возьмешь? Обычный человек и исправить это уже невозможно. Муж, отец ее ребенка? Да, но ребенок уже вырос и живет своей взрослой жизнью, а что остается ей? У нее в одночасье исчез целый пласт ее собственного мироздания. Она еще любила и оберегала меня, но уже стремительно отдалялась, как пассажиры поезда отдаляются от всех тех, кто остался на перроне. Чтобы как то скрасить свое одиночество, она снова пошла работать в Ночной Дозор, тем более, что, по ее рассказам, настали
очень смутные времена.– Ты представляешь, - щебетала мне она.
– После того, как вампиры получили нового Мастера и воссоздали свою историю, они потребовали равноправия, многократного увеличения квоты на человеческую кровь и введения их представителя в руководящий состав Дневного Дозора!
– Надеюсь, им отказали в этом?
– я пока не понимал, как мне стоит относиться к Косте Саушкину, который все-таки сильно нам помог в войне с Двуединым, но сама идея их предложения мне очень не нравилась.
– Да, Завулон был категорически против, но, учитывая важность предстоящего решения, предложил провести совместное заседание с участием Светлых, Темных и Инквизиции. Серые требовали силового вмешательства, но мы решили выбрать компромиссный вариант и просто объявили вампирам, что они изгоняются из Дневного Дозора.
– Ну и правильно сделали!
– Мы надеялись стабилизировать ситуацию, но Инквизиторы, не удовлетворенные таким решением, посчитали, что вампиры, фактически оказавшиеся вне закона, станут для них очень легкой целью и пошли своим путем. Они тайком собрали в Москве внушительный отряд Инквизиторов и нанесли удар по месту собрания вампиров, но закончилось это многочисленными потерями с обеих сторон, и результат оказался скорее отрицательным, чем положительным. После стычки Саушкин заявил, что вампиры в одностороннем порядке выходят из Договора, объявляют войну Инквизиции и сами организуют свой собственный, независимый ни от кого, Кровавый Дозор.
– Ничего себе, так у нас теперь еще один Дозор появился?
– Да. Более того, они приняли Манифест, в котором провозгласили себя верхушкой пищевой цепочки, людей - стадом, которое было создано Сумраком для их пропитания, а остальных Иных назвали пастухами, чье призвание заключалось в том, чтобы это стадо содержать. Находясь в эйфории от своего небывалого доселе могущества, вампиры вытеснили из Москвы всех Инквизиторов и выплеснули на улицы волну террора, стараясь побыстрее насытиться дармовой человеческой кровью и еще более увеличить свою мощь. Ты должен помнишь, как благодаря крови Геннадий Саушкин резко поднял свой уровень до Высшего.
– А что полиция? Они хоть как-то реагируют на обескровленные трупы?
– Полиция ничего не может противопоставить вампирам и лишь регистрирует непонятные случаи полного обескровливания организма, поэтому нам пришлось скоординироваться и совместно с Темными создать группы самообороны, или, как их назвал твой Лас, дружинников. Насколько было возможно, мы патрулируем огромную территорию Москвы и тесно сотрудничаем с полицией, чтобы оперативно выезжать на подобные инциденты и по горячим следам находить опьяненных от крови кровососов.
По ее словам выходило, что такая тактика дала свои плоды, и после многочисленных стычек верхушка Кровавого Дозора вынуждена была признать, что они еще недостаточно сильны, чтобы бросить вызов всем одновременно, и вскоре рядовые вампиры получили приказ не лезть на рожон и не раздражать раньше времени более сильного противника. Мелкие несанкционированные стычки, конечно, продолжались, но и они постепенно сходили на нет. Поняв, что из Москвы им все же придется убраться, Саушкин отжал у одного банкира особняк на Рублевке и перенес свой штаб за пределы города, уже оттуда время от времени совершая наскоки на Москву в поисках свежей крови. Но страдали теперь, в основном, бомжи и приезжие рабочие, редко кто обращался в полицию по их поводу и их исчезновение, как правило, обходилось без последствий. Дух войны, не скрываясь, уже витал в воздухе, и все хорошо понимали, что рано или поздно она начнется - кровавая и беспощадная, по принципу “мы или они”, и вопрос только стоял - когда?
– Пока мы еще недостаточно сильны для того, чтобы начать решительное наступление против остального мира!
– провозглашал Мастер вампиров на собрании верхушки ордена.
– Нам необходимо время, год, от силы, два, чтобы окрепнуть и разработать стратегию нашего господства! Мы должны временно затаиться и продолжать собирать армию, равной которой не было в мире! У меня есть план, и я обещаю, что ужаснутся все, когда мы приведем его в исполнение!
Оставалось тайной, что это за план, поэтому Гесер с Завулоном решили занять осторожную сдерживающую позицию - во избежание возможных невосполнимых потерь отказаться от атаки офиса Кровавого Дозора, но максимально усилить патрули в Москве и, по возможность, истреблять группы залетных бандитов. Так что сейчас были мобилизованы все маги, как Темные, так и Светлые, и возвращение Светланы было очень даже кстати. А вот нашу дочку, абсолютную Светлую, призвать никак не удавалось, она упорно не желала идти работать в Дозор, ссылаясь на свое несовершеннолетие, и Гесер с нетерпением ожидал того времени, когда ей, наконец, исполнится 18.