Кровавый Гарри

— Вам не нравится примитив?

— Мне многое что не нравится. Но воров не люблю особенно, это правда.

— Так почему вы их одобряете? — Я совсем запутался. Когда мастер маг обратился к нам, внутренее ликование было трудно сдержать. Вот оно, мелькнула мысль, опять мне везет! Сейчас этот монстр вступит в игру и поотрывает головы всем нашим врагам! Но что-то пошло не туда.

— Мне нравится их открытость. Когда враг прям, это уже не совсем враг. Это наполовину противник. Куда хуже если враг закрыт от вас.

— Так это ваши враги? — Мне не хотелось так просто терять показавшуюся было удачу.

— Да. Как и любого честного подданного его императорского величества.

— Но тогда вы бы могли присоединиться к нам и наказать этих "тварей", как вы выразились! — Я развел руки и обернулся к своей команде за поддержкой. Эльфийка стояла с непроницаемым лицом, а вот Иван закатил глаза к небу, словно я предлагал ему участие в глупом фарсе.

— Мне? Вы с ума сошли, юноша.

— Почему же?

— Потому, что только глупец будет пытаться с подобной грацией гиппопотама переложить свою проблему на чужие плечи. Только ненормальный будет думать, что у него это получится. И только сошедший с ума всерьез решится предлагать кому-либо погибнуть вместо него без причины.

— Да ведь есть причина!! Вот же она! — От непонимания и волнения я даже вскричал. — Вы же сами говорите!

— Я говорю? — Маг успехнулся. Это была первая эмоция отразившаяся на его лице за все время знакомства. — А что я говорю? Что они воры? Это так. Что они твари? Конечно. Это мое мнение. Ну и что? Это повод мне умереть вместе с вами? Тем более, что наша гибель лишь утвердит их в своей правоте.

— Да почему же гибель?! С вашими талантами..

— Ваш, с позволения сказать, "отряд" продержится несколько дольше, только и всего.

— Вы боитесь?!

— Нет.

— Но… Я задыхался. Этому магу и в разговоре удалось привести меня в "небоеспособное" состояние с пугающей легкостью. Казалось, что он видит меня насквозь, и увиденное ему нравится не сильно больше городских воров. Это бесило и не давало сосредоточиться одновременно.

— Тогда зачем вы вообще затеяли весь этот разговор? — С горечью очередного поражения спросил я.

— Из любопытства.

— Вот как. Любопытства?

— Именно. У каждого есть свой предел, после которого человек открывается полностью. Во время выступления вы можете погибнуть очень уж быстро, и я рисковал не рассмотреть все хорошенько.

— Но сейчас рассмотрели?

— Вполне.

— И что же вы там рассмотрели? — Я включил гордость уязвленного самолюбия.

— Вы подлец. И это замечательно.

— Продолжайте. Вам ведь есть что добавить.

— Да. Вы поняли, что вам грозит действительная опасность, и хотите вывернуться из нее. Но, в силу вышеупомяного мною свойства вашей сущности, вы желаете осуществить это чужими руками, в данном случае моими. Я же нахожусь в уникальном положении, вы считаете меня своим шансом. Последним шансом. Пусть вы переоцениваете мои скромные способности, но ведь вам и нечего больше оценивать, а утопающий хватается и за соломинку, как всем известно. А потому я имею редкую возможность рассмотреть человека, который внезапно ощутил дыхание смерти, и начинает мучительно отрывать от себя куски, лишь бы избежать ее. Предлагая части там, где боится потерять целое. Время идет и куски становятся все больше. Сколько же оторвете вы?

— Не вполне понимаю о каких частях, отрываемых от себя, вы говорите.

— Вам ничего не остается как попытаться меня купить. Это ясно как день. И вы уже думаете что же мне предложить, не правда ли? — Вот это да. Он улыбался.

— И сколько же вы хотите? Пятьдесят тысяч? Сто? Сто пятьдесят?

Маг расхохотался.

— Вы извиваетесь как червяк и живучи как крыса. Сейчас вам показалось самым правильным довериться интуиции и повести дело так, с внешней отстраненностью и некой усталостью, надеясь на то, что куплюсь на ваше мнимое оскорбленное благородство, то есть поверю, что оно у вас есть. Не на того напали юноша.

— Так озвучьте ваши желания, — я пожал плечами, — если они у вас есть, конечно.

— Да-да, все как я и говорю. Озвучу, не вижу проблем. Представьте на минуту, только представьте, что я согласился на ваше безумное предложение. Что же я захочу? Да попросту то, что у вас есть.

Длч начала — деньги. Пусть. Раз уж вы первым делом думаете о них, не вижу ничего предосудительного, чтобы начать с них. Итак, сколько?

— Сто пятьдесят тысяч. — С неудовольствием отметил насколько слабо прозвучал мой голос.

— Ерунда. Несерьезный разговор.

— Двести? — Я нашел в себе силы улыбнуться. — Это все что есть.

Маг вздохнул.

— Нет, юноша, это то, чего у вас нет. У вас нет этих двухсот тысяч, вы предлагаете мне шкуру неубитого медведя. Да, понятно, что в случае поражения и обсуждать будет нечего, потому рассматривается лишь вариант успеха, но сам этот пунктик весьма показателен. Вы предлагаете то, чего нет. А я хочу получить то, что есть.

— И что же?

— Да попросту все ваши деньги какие есть. Включая выкуп за голову Самуила, естественно.

— Это грабеж.

— Вы шутите? Это жизнь, награда, спасение, высшая ценность, наконец! И вы будете жаться из-за каких-то денег? Но зачем они вам, то есть зачем они покойнику?

— Вы правы, — отвечал я подумав, — деньги можно заработать еще. Забирайте, не вижу проблем.

— Ага! Значит все ваши деньги что есть, плюс те самые двести тысяч, если мы победим, верно?

— Верно.

— Превосходно. Далее. Я хочу посох.

— Посох? Ну уж нет. С ним я могу драться вдвое, даже втрое сильнее. Он будет просто необходим для победы.

— Не несите чушь. Вы отлично осознаете, что в моих руках он тоже будет небесполезен, и мое усиление вдвое куда как весомее вашего, поскольку вы, при всей вашей природной силе, так и не научились нормально магичить, уж извините за прямоту.

Я молчал. Расставаться с посохом было невыносимо жать, труднее чем с деньгами, но мастер был прав.

— Хорошо, — согласился я, — пусть будет так. Действительно, ваше усиление в предстоящем выступлении артефактом подобных свойств можно рассматривать как инвестицию в победу. Хотя и жаль, скрывать не буду.

— Замечательно. Что еще?

— Еще? — Я даже удивился. — Но у меня больше нет ничего.

— Ну как же нет. А эльфийка?

Отлично помню, что в тот момент похолодел. Теперь я понял.

— И как вы себе это представляете?

— Элементарно. Была твоя, станет моя. Никаких проблем. Или ты думаешь, что она будет против?

— Шел бы ты, дядя, знаешь куда?

Маг совершенно проигнорировал грубость.

— Ну-ну, не кипятись. Я понимаю, молодость, шок, старуха с косой поглядывает. Но что тебе до эльфийки, покойнику?