Кровавый Гарри

Тогда Максим усилил подачу маны, делая ее потоковой, чтобы у артефакта не оставалось иного выбора, как выполнить команду. Посох за несколько секунд нагрелся так, что парень выронил его из рук. А вот магия воды получилась, только тоже не совсем как нужно. Вместо того, чтобы аккуратно наполнить стакан прохладной водой, артефакт шарахнул струей как из брандспойнта, снося все находящееся на столе, и задергался так, что удержать его в руках удалось лишь большими усилиями.

Это было неправильно.

Максим задумался. Он уже достаточно привык к существованию магии, чтобы перестать воспринимать ее как абстрактное волшебство. Да и сочетание того что он может с тем что не может наводило на мысли. Привычный материализм мешал вовсе не задумываться, и, понемногу, кое-что у него накопилось. На текущий момент он склонялся к тому, что магия сугубо материальна, нечто вроде высших технологий, пользоваться которыми могут лишь способные ее, эту технологию, проводить. Потому он так и жаждал обладать посохом, артефактом должным усилить его способности как проводника. Но почему-то они не срабатывались. "Нет контакта", — думал Максим, — "почему? Что я делаю не так? И вообще, можно ли пользоваться чужими артефактами? Может здесь стоит подобие пароля, как компьютерах? Но какие-то действия посох ведь совершает, значит аналогия с паролем неверна. Чем отличаются маги друг от друга? Силой. А на чем она основана? Умения, знания… у каждого свое ядро. Ядро!" — он почувствовал, что нащупывает путь к правильному ответу и сосредоточился еще больше.

Спустя некоторое время, он обратился к эльфийке, все это время недовольно устранявшей следы учиненого разгрома.

— Сафра, милая, ты ведь знаешь в чем дело?

— Мой господин невероятно умен.

— Да. Понимаю. Как эвфемизм слова "дурак". И что же ты не подскажешь?

— Кто я такая, чтобы мешать господину заливать водой мои новые платья?

— Не сердись, — Максим рассмеялся видя ее надутый вид, — купим тебе новых тряпок.

— Мой господин невероятно…

— Так что же мне делать, чтобы посох стал слушаться?

Сафра помолчала, что-то прикидывая, потом отвернулась и бросила одно слово:

— Кровь.

— Что — кровь?

— Если мой господин впитает в посох свою кровь, то посох станет послушнее.

— Сколько крови? Куда? На камень или рукоять? В господине пробудилась деловитость.

Эльфийка, изобразив обреченный вздох, подошла к господину, выдергивая из волос булавку. Один укол — и Максим увидел на своем указательном пальце капельку крови.

— И все? — Удивился он, берясь за посох. Там, где место укола соприкоснулось с древком, палец пронзила резкая боль, сходная с ударом тока, но почти сразу прекратилась. Максим отнял руку, никаких следов ранки уже не было. "Ну хорошо, попробуем".

Посох действительно перестал чудить, но радость оказалась недолгой. Артефакт работал, это было хорошо. Работал он плохо и это было нехорошо. По прикидкам Максима, с помощью посоха заклинания выходили приблизительно вдвое сильнее чем без него, что было неплохо, но недостаточно. Макс ожидал усиления на порядок, чего не было и в помине.

— Время, мой господин, время. Магические предметы не обладают разумом, но способны подстраиваться под того кто их использует, — эльфийка поняла недовольство хозяина и поспешила объяснить, — каждый маг уникален, со своим почерком и особенностями, любой артефакт с которым работает маг перенимает его нюансы. Потому, чем больше и дольше маг использует его, тем лучше и проще ему с ним работать. Но если сменить владельца, то артефакт начинает все заного, потому вам кажется, будто он плохо работает. Но это не так. Посох признал вас, принял вашу кровь, и отныне он будет становиться все лучше и удобнее для вас. Со временем вам удастся добиться от него нужных вам характеристик, не сомневайтесь.

— Ну, если так… - отозвался Максим с сомнением, — а откуда ты это знаешь, эльфы все-таки владеют магией?

— Нет, мой господин Кровавый Гарри, у нас нет магического ядра. И сами ни производить, ни собирать ману мы не способны. Но, и это одно из двух наших отличий от людей, мы можем использовать ману собранную кем-то другим, даже природой, и направлять ее куда нам захочется.

— И куда же вы ее любите направлять? — Максим покраснел, вспомнив гибель Самуила. — И каким образом?

— На себя, на вещи, на других. Можно укрепить себе кости, мышцы, стать сильнее, ловчее, улучшить зрение, реакцию. Каждый эльф отличается от других, ведь у всех свой путь. Можно уловить ману и спрять ее в камень, металл, дерево или ткань. Маленькие артефакты, — Сафра улыбнулась, — у взрослого эльфа их много. Но только маги могут создавать поистине могущественные вещи, маги… а мы лишь питаемся крошками.

— За что же вас так люди не любят?

— За это и не любят. За то что мы лучше людей. Сильнее, дольше живем, справляемся с болезнями, когда людям приходится просить магов, за то что способны использовать магию.

— Но ведь маги тоже лучше людей во всем этом, и много больше.

— Но вы правите людьми, а мы нет. Вас ненавидят, но страх опасно проявлять. А против нас можно.

— А еще вы едите людей, — вспомнил Максим, — это правда?

Эльфийка фыркнула.

— Так проще забрать у человека ману, только и всего.

— Какую еще ману, если у людей ее нет?

— Мана есть у всех людей, мой добрейший и наимудрейший господин, — насмешливо пропела девушка, — только у простого человека ее так мало, что использовать он ее не способен, к тому же и ядра нет. Небольшое количество есть всегда, вокруг сердца.

Это было что-то новое. Максим понял, что нащупал что-то интересное.

— Так значит мана есть у всех людей, — повторил он, — но только у магов есть ядро.

— Разве маги являются людьми?

— А кем же они являются?

— Магами.

— Это все эльфы так считают? — Уточнил улыбаясь Максим. — Или лишь те, кто являются наивернейшими и покорнейшими слугами, и не желающие прислуживать каким-то людишкам?

— Разумеется все.

— Но разница лишь в наличии магического ядра!

— Этого мало? Вообще-то это "лишь" несколько велико, вы не находите, мой наблюдательнейший господин и повелитель?

— Ну…так-то да… Но если в семье обычного человека родится маг, то получается, по-вашему, что родители и дитя разных видов? — Максим блеснул несокрушимой логикой.

Эльфийка замолчала, внимательно разглядывая господина, словно он сам был очень редким и интересеым артефактом. Она уже привыкла к странности потери части памяти (маг такой силы что-то не помнит? Невозможно!), но Максим не переставал ее удивлять.

— Простите, господин, — наконец произнесла она необычайно даже для нее нежным голосом, от чего ее могучий повелитель почувствовал прилив крови не к той голове, — но ваша глупейшая и слабоумная слуга оказалась не в состоянии уловить вашу мысль.

— Я говорю, — повторил Максим, сам едва не мурлыкая, — что если в семье обычных людей родится маг, то получится, что он и его родители представители разных видов, если следовать вашей логике. А это противоречит природе.

— Но, мой добрый господин, — несколько неуверенно произнесла эльфийка, — то что вы говорите решительно невозможно. Никогда, никогда не было ничего подобного, ни одного случая. От людей рождаются люди, от магов рождаются маги. Иное совершенно исключено.

Если бы она при этом объявила, что является мужчиной, Максим бы не был ошарашен больше. Это был шок. Несколько минут парень просто "втыкал" в полученную новость. Затем вскочил и, схватившись за голову, стал мерять комнату шагами. Это казалось таким простым и таким неожиданным! Люди и маги — разные виды! Это меняло все накопленные представления об этом мире. Разные виды, и представители одного из них несопоставимо сильнее другого, который, в свою очередь, несравненно более многочислен! И маги правят людьми! Дворянство — другой биологический вид!! Как же относятся к этому люди, которые и эльфов, магически сравнительно слабосильных, ненавидят лютой ненавистью? Голова шла кругом. Максим вдруг понял, что он не один из миллионов муравьев, а что-то большее, потому много более заметное. Да, приятно было осознавать свою исключительность как мага, но знать, что здесь нет места случая, и он попросту не человек — было жутковато.