Кровавый песок

Турецкий плотнее прижал наушник к уху и через мгновение повернулся к Денису.

— Его там нет. Бандареса. Тамара одна. Требует объяснений.

— Как нет?! — опешил Денис. — Это же его жилетки в шкафу были…

— А вот так! — обозлился Турецкий. — Жилетки висят, а Бандераса нет. Тебе не приходило в голову, что он мог их просто бросить и смотаться после вашей теплой встречи на Арбате?! Если это вообще его жилетки. Мало ли, кто какие шмотки носит!

— Думаю, что его, — насупился Денис. — Шайдлек тоже говорил, что Бандерас одевался в таком стиле.

— Вот Шайдлека скоро выпустят, пусть он вашего киллера и ловит! — окончательно рассвирепел Турецкий. — Ты, Денис, ведешь себе как любитель! Я этим сыт по горло. Возвращаемся в Москву! Или, может, ты хочешь пойти с Тамарой объясниться?!

Денис мрачно покачал головой. Турецкий развернул машину и, не дожидаясь отчета спецназовцев, поехал на север. Взял с места слишком резко и на ближайший же поворот вылетел с совершенно неоправданной скоростью. А оттуда, в свою очередь, несся черный «БМВ». И Денис, и Турецкий поняли, что сейчас произойдет. Единственное, что Турецкий успел сделать — не стал тормозить, а напротив, вдавил педаль газа до упора, одновременно выворачивая руль влево. Но и тот, кто был в «БМВ», наверное, тоже знал, что тормозить в такой ситуации ни в коем случае нельзя и тоже прибавил скорость. В результате столкновения обе машины вылетели с дороги в противоположные друг от друга стороны. «Волга» перевернулась лишь однажды, а вот хваленая иномарка сделала добрых три оборота, прежде чем успокоилась посреди снежной целины.

…Денис пришел в себя первым. Он понял, что жив, когда почувствовал боль. Потрогал себя за лицо, рука была в крови. Лоб рассчен, наверное, при ударе об лобовое стекло. Дурацкий каламбур.

Рядом шевелился и постанывал Турецкий. Ему явно досталось больше. Денис попытался открыть дверь — ничего не вышло, заклинило намертво. Попробовал другую — тот же результат. Тогда ногами в три приема он высадил остатки лобового стекла. Вылез на капот и стал таким же макаром вытаскивать Турецкого. К нему на помощь уже бежали люди. Это были спецназовцы, которые приезжали брать Бандераса.

— Я в порядке, — отстраняясь, сказал Денис. — А Александру Борисовичу вызовите скорую.

— Шиш там — скорую, — вдруг внятно сказал Александр Борисович, открывая почему-то только один глаз. Он довольно резво поднялся на ноги, сделал два шага вслед за Денисом, направляющимся к «БМВ», лежащему в двадцати метрах от «Волги», но тут же как подкошенный рухнул на землю.

Денис, тем не менее, не стал возвращаться, а дотопал таки, увязая по колено в снегу, до «БМВ». С тревожным сердцем рванул на себя дверцу (из машины до сих пор никто не показался) заглянул внутрь и… зашелся в приступе дикого смеха.

— Александр Борисыч! — совершенно счастливым голосом заорал частный детектив. — Вы только посмотрите на этого красавца!

В салоне «БМВ» уронив разбитую голову на руль, сидел Бандерас.

Турецкий

Бандерас демонстративно уставился в окно. У него была перевязана голова.

— Смотрите, какие облака, гражданин следователь! Вы видели когда-нибудь такие облака? Жаль, вы, наверное, не художник.

— Зато вы артист, Бандерас, — ответил Турецкий. — И повязка вам идет. Ну, с чего начнем?

Бандерас по-голливудски улыбнулся, как бы подтверждая, что да, действительно артист, и да, дейстительно идет.

— О погоде поговорили, самое время спросить: «Как вас зовут»? Но об этом вы меня уже спрашивали. Поэтому предлагаю продолжить про облака.

— Согласен, — кивнул Турецкий. — Вы знаете, гражданин Байков, что в Греции в среднем триста тридцать безоблачных дней в году?

— Что-то подобное слышал. Но сам лично не считал, поэтому для протокола засвидетельствовать не могу, это будет пересказом с чужих слов.

— Это если бы вы были свидетелем! — Турецкий тоже улыбнулся. — Но вы, уважаемый Вениамин Александрович — обвиняемый, вам дозволено повторять все, о чем вы узнали с чужих слов, и все, что вы скажете, обязательно попадет в протокол.

— Великолепные все-таки облака!

— Могу вас пока что обрадовать. Обстоятельствами ветхозаветного вашего покушения на убийство Роберта Клифланда Первого я сейчас интересоваться не буду, подожду пока приедут коллеги из Интерпола, чтобы не дублировать их действий по этому поводу. Это раз. Два — с совершенным вами убийством старшего лейтенанта Селиверстова тоже проблем никаких нет, поскольку следствие располагает как минимум, двумя достоверными свидетелями происшедшего. Три…

— Позвольте прервать ваши упражнения в устном счете. Что касается якобы нападения на какого-то там Клифланда, то, во-первых, у меня наверняка на этот счет есть алиби: я в Америке сроду не бывал, посмотрите мой загранпаспорт…

Турецкий криво усмехнулся.

— Во-вторых, свидетель того, как вы изволили выразиться ветхозаветного деяния не слишком заслуживает доверия, ведь он просто американский шпион, если я не ошибаюсь. В-третьих, убийство вашего старлея произошло на Арбате, где в это время находилось несколько десятков человек. В той сутолоке никто из них и собственной руки не смог бы разглядеть, не то что мой пистолет. Ну а тот скромный факт, что пистолет у меня имеется, естественно, не отрицаю. Так на то и разрешение есть. Кстати, могу я ознакомиться с результатами баллистической экспертизы?

Турецкий скривился еще больше:

— Разумеется, от того оружия, из которого стреляли в Селиверстова, вы избавились, и экспертиза тут ни при чем. — Тут Турецкий вспомнил о Денисе и решил сделать для него что-нибудь хорошее (ведь, в конце концов, именно благодаря парню Бандераса взяли!). — Следующий вопрос такой. Знаете ли вы человека по кличке Пломба?

— Слышал, конечно. В газетах читал. Неуловимый крестный отец московской мафии. — Бандерас усмехнулся. — Очень удобно на такого типа все списывать. Вы-то сами в него верите? Сильно сомневаюсь.

— М-ммм, — практически согласился Турецкий. — Ладно. Скажите лучше, как вы познакомились с Тамарой Федоровной Меньшовой?

— М-ммм. Впервые слышу.

— Глупо, Бандерас. Глупо и скучно. Будет же опознание, а потом — очная ставка. Она вас опознает. Скажет, что имела с вами близкие отношения. Потом у нее дома найдутся отпечатки ваших пальцев. К чему отрицать?

— Все зависит от того, что за этим последует.

— Ладно, откроем карты. За этим последует вопрос, были ли вы также знакомы с неким Анатолием Жигуновым? Не имели ли с ним деловых отношений? Не выполняли ли его поручений, как в России, так и заграницей?

— Увы, и с этим достойным человеком я не успел познакомиться.

— Ну а с Мустангом?

— И Мустанга никакого не знаю.

— Логично, — вздохнул Турецкий. — Раз не знаете Жигунова, то не знаете и Мустанга. — «Вот ведь скользкий мерзавец, — подумал Турецкий. — А что если устроить небольшую провокацию? Попросту взять его на понт?». — В таком случае, — продолжил «важняк», — вас наверное, не слишком сильно огорчит, что господин Жигунов, ныне, кстати, покойный, упомянул вас в своем предсмертном э-ээ, завещании, что ли…