Кровавый поход

* * *

Таниэль лежал, опираясь спиной на бруствер, и смотрел в пасмурное небо.

Огромные, как горы, белые облака тяжело плыли над горизонтом, словно пена на волнах, накатывающихся на берег. Тут и там к ним примешивался оттенок серого. Собирается дождь? Таниэль надеялся, что нет. Дождь намочит порох, а земляные укрепления превратятся в грязные канавы.

Из кезанского лагеря донеслась барабанная дробь. Казалось, она прозвучала очень далеко от того места, где лежал на твердой прохладной земле Таниэль. Крики адроанских офицеров – эти были ближе. Хотелось сказать им, чтобы заткнулись. Каждый солдат на передовой понимал, что может сегодня умереть. Каждый знал, что атака кезанцев опять завершится успехом и враг снова захватит укрепления, как это случилось вчера, и позавчера, и за день до этого.

Боевой дух не просто умер; он был повешен, расстрелян, а затем колесован, четвертован и похоронен в каменистой могиле.

– Что там? – спросил Таниэль.

Полковник Этан стоял в нескольких футах позади бруствера, размахивая шпагой и добавляя свои проклятия к бессмысленным крикам офицеров. Он носил шапку из медвежьей шкуры с лиловым пером, как и положено офицеру Двенадцатой гренадерской бригады. Его взгляд был прикован к кезанской пехоте, пока еще маршировавшей вдалеке от укреплений.

– Идут.

Таниэль посмотрел на облака:

– Разбудите меня, когда они доберутся сюда.

Он прикрыл глаза.

Некоторые гренадеры Этана рассмеялись. Таниэль снова открыл глаза и улыбнулся им. Он удивился, как легко у него получилось улыбнуться. Всего несколько дней назад это движение губ казалось ему странным и неестественным. А теперь…

Позади Этана он заметил Ка-Поэль. Подтянув колени и подперев рукой подбородок, она сидела на бруствере и наблюдала за продвижением кезанцев. Даже у гренадер – самых сильных, самых храбрых солдат в адроанской армии – были отчаявшиеся, испуганные глаза. Они понимали, что значит оказаться на передовой. Но взгляд Ка-Поэль оставался задумчивым, изучающим. Ни намека на страх. Она выглядела такой же смертельно опасной, как фатрастианская дикая кошка.

Интересно, что она там видит такого, чего не замечают другие?

– Подходят, – сообщил Этан.

Он весь напрягся и сжал шпагу так, что побелели костяшки пальцев.

Таниэль задумался, где сейчас Кресимир. Почему бог не показывается на поле боя? Почему не убьет их всех своей магией, вместо того чтобы смотреть, как кезанская армия медленно, день за днем, ослабляет силы адроанцев?

– Они уже здесь!

Таниэль вцепился в штуцер обеими руками. Нужно точно выбрать время. И не медлить. Он должен…

– Пора!

Краем глаза Таниэль уловил какую-то тень. Он вскинул ружье и всадил два фута стали прямо между ног прыгнувшего на него Стража.

Он почувствовал, как штуцер вырывается из рук, зарычал, поднатужился и поднял Стража в воздух, словно жуткий трофей, а затем бросил на землю под бруствером.

Казалось, это потрясло даже самого Стража. Несколько мгновений монстр лежал неподвижно, широко раскрыв глаза, с испуганным выражением на лице. Затем начал приходить в себя и попытался вытащить штык Таниэля из своей задницы.

Десяток гренадер набросилась на Стража со штыками и шпагами. Через несколько мгновений от него осталась только кровавая каша. Таниэль извлек штык из мертвого монстра как раз в тот момент, когда адроанцы открыли огонь.

– Выбросьте его отсюда, – распорядился Этан.

Вместе с двумя солдатами он схватил труп Стража, приподнял над бруствером и столкнул вниз.

Ряды наступавших кезанцев дрогнули от мушкетного залпа. Сотни солдат упали на землю, но кезанская боевая машина прошла прямо по их телам. Кезанцы вскинули мушкеты с примкнутыми штыками и открыли беглый огонь.

Таниэль поднялся на бруствер и выстрелил из штуцера, выбив кезанского майора из седла.

Этан подошел к Таниэлю.

– Я счастлив, что был знаком с вами, мой друг, – торжественно заявил он, глядя на приближавшихся кезанцев.

– Сегодня мы не уступим. – Таниэль затолкал пулю вместе с пыжом в ствол, затем взломал патрон большим пальцем. – Только не сегодня. – Он втянул в себя порох одним долгим вдохом, обтер кончик носа тыльной стороной ладони и повторил громче: – Мы не уступим сегодня.

Внутри у него поднялась волна ярости. Почему они должны уступить? Почему они должны бежать с поля боя? Они лучше, чем кезанцы. Адроанскую армию боялись по всему Девятиземью.

Он повернулся к гренадерам:

– Вы солдаты фельдмаршала Тамаса? Да или нет?

– Фельдмаршал погиб, – сказал кто-то.

С губ Таниэля невольно сорвался плевок.

– Да или нет?

– Я солдат фельдмаршала! – Этан обнажил шпагу. – Жив он или погиб, я всегда буду его солдатом!

– Да или нет? – еще раз крикнул Таниэль гренадерам.

– Да! – ответили они хором, подняв мушкеты.

– Адроанская армия, армия Тамаса, никогда не уступает. Когда прозвучит сигнал к отступлению, можете бежать, если хотите. – Таниэль показал рукой на гренадеров. – Бегите к этим штабным крысам, позвольте кезанцам стрелять вам в спину. Но я останусь здесь, пока враг сам не отступит.

– И я тоже! – воскликнул Этан, потрясая шпагой.

– И мы! – дружно выкрикнули гренадеры.

Таниэль повернулся к кезанцам:

– Пошлите их в бездну!

Перед глазами Таниэля проплыло, словно изрешеченный пулями флаг, лицо его отца. Он увидел Влору, и Сабона, и Андрийю, и всех остальных пороховых магов. Увидел друзей из Седьмой и Девятой бригад. Затем все они исчезли, и мир вокруг побагровел. Ноги сами вынесли Таниэля на бруствер и дальше, прямо в объятия кезанской пехоты.

Треск мушкетов и пушечные залпы внезапно потонули в крике атакующих. Таниэль распотрошил кезанского солдата штыком, затем приложил прикладом другого и отпихнул так, что тот покатился по земле.

Шпага офицера полоснула по щеке Таниэля чуть ниже глаза. Он ощутил удар, но боль казалась отдаленной. Порох все еще бежал по его венам. Он двинул офицера ружьем в подбородок, затем бросился на другого пехотинца.

Вокруг были одни кезанцы, и он внезапно почувствовал испуг. Как бы ни был он быстр или силен, его одолеют числом, как он сам вместе с гренадерами расправился со Стражем.

Таниэль пригнулся, увидев нацеленный на него штык, но почувствовал, что острие зацепило мундир, разрезая ткань. И тут же выбросил кулак в лицо солдату.