Кровавый след

Не мог же я выдать полковнику свои планы. Они мне самому казались омерзительными. По лицу полковника я понял, что он сомневается в правдивости моих слов, и мне пришлось пояснить:

– Услышит звонок, увидит торжественные проводы и догадается, что дело серьезное. Я же сказал ей, что еду в командировку на юг, вроде как по обмену опытом.

– Но звонить ты ей не сможешь, – вставил Филатов.

– Ничего, я позвоню ей из Одессы и сообщу, что отправляюсь в казахские степи, где, возможно, нет связи с Москвой.

– Ну что ж, великий выдумщик… – улыбнулся полковник. – Для жены твоя версия, может, и сойдет.

Я посмотрел на шефа и увидел недоверие в его глазах. Неужели этот матерый волк раскусил меня, как мальчишку?

Тем временем полковник продолжал:

– Бывай, Русич. До встречи на вокзале.

Мы распрощались, и я поехал домой.

Марине я соврал, что командировку перенесли, и я должен уехать уже сегодня вечером. Сказал ей также, что по прибытии на место позвоню, и что она будет получать мое жалование. Марина слушала меня молча. Я видел, как сильно она переживает за меня. Я знал, что поступаю с ней жестоко. Меня порывало сказать ей правду, признаться, куда собираюсь уйти сегодняшним вечером, но в этот момент власть очарования другой женщиной была намного сильнее той трепетной привычной любви, которую я испытывал к своей жене. Я мысленно проклинал себя, молил бога даровать мне прощение за холодность и пренебрежение к женщине, носившей под сердцем моего ребенка. Я тешил себя призрачной иллюзией, что Марине не следует знать всей правды, иначе она не сможет вынести тягот расставания. Кроме того, я обманывал себя, думая, что Женя Милосердова – незначительный этап в моей жизни, что она мне сейчас только для того, чтобы я мог расслабиться перед ответственным и опасным заданием.

– Мне пора, Мариша, – произнес я как можно более ласковым голосом при прощании.

Жена посмотрела на меня таким обреченным взглядом, что я не выдержал и сказал:

– Хочешь, я останусь и никуда не поеду?

– А как же твоя командировка?

– Откажусь, вместо меня пошлют кого-нибудь другого. А мы уедем жить в Есино.

– И что ты будешь там делать? – печально улыбнувшись, спросила Марина. – Сидеть с удочкой на берегу реки?

– Это правда. Мы должны вынести испытание. Обещай мне, что ты не будешь грустить.

Она согласно кивнула, изо всех сил сдерживая слезы, уже появившиеся на глазах. Я нежно обнял жену.

– Не надо волноваться. Береги себя и нашего малыша. Рассказывай ему обо мне, пока меня не будет, ладно?

– Да, – согласилась Марина.

Я слегка отстранил ее и опустился перед ней на колени. Потом поцеловал округлившийся живот.

– Не обижай мамочку, не давай ей скучать, – попросил я ребенка. – Постараюсь вернуться к твоему появлению на свет.

Плечи жены стали содрогаться от беззвучных рыданий. Я поднялся на ноги и крепко сжал ее в объятиях.

– Отпусти, сумасшедший, – сказала она сквозь слезы.

Я отпустил ее.

– Иди, раз надо, – прошептала она.

– Я обязательно тебе позвоню, – ответил я и поцеловал жену в губы.

Она проводила меня до двери.

– Пока. Я люблю тебя, – сказал я.

Мне очень хотелось снова заключить Марину в объятия, но я не сделал этого, опасаясь, что тогда не смогу уйти.

Спустившись вниз, я побрел по заснеженной улице, переступая мешанину из снега и соли. Я думал о Марине, о том, как я жестоко поступаю с ней. Но в следующее мгновение перед глазами появлялся образ другой женщины и она, как Елена Троянская, манила меня к краю пропасти.

Почувствовав, что замерзаю, я решил зайти в какой-нибудь кабачок и немного выпить для согрева и снятия напряжения. Оглядевшись, я понял, что нахожусь недалеко от станции метро Кантемировская.

Я решил направиться в ресторан «Витязь», название которого мы с ребятами любили обыгрывать в присутствии шефа, когда тот был в хорошем расположении духа.

За дверями стоял парень и никого не пропускал. Я дернул за дверную ручку. Он угрожающе посмотрел на меня.

– Куда прешь, деревня!? – заорал верзила. – Не видишь, что закрыто?

Я не обратил внимания на его крик и повторил попытку пробраться внутрь ресторана. Я жутко замерз и не собирался уступать наглому парню. Тот был под два метра ростом, настоящий амбал, уверенный в себе.

– Ты что же, красивый, по-русски не понимаешь? – спросил он вызывающе.

– Я не в ресторан, – спокойно ответил я. – Мне нужно в бар.

Он приоткрыл дверь и нагло смотрел на меня. Я без особых усилий потянул дверь на себя. Нужно отдать должное парню, он смог устоять на ногах, хотя дверь передо мной широко распахнулась.

– Эй, красивый, не заставляй меня волноваться, – не думал сдаваться парень.

– Гиря, что у тебя там? послышался голос из глубины помещения.

Парень, не оборачиваясь, ответил:

– Да тут какой-то деловой ломится. Послышались шаги, и из-за спины вышибалы передо мной появился Алексей Терехин.

– Витек? – удивленно вскрикнул он.

– Леша? – я тоже не скрывал своего удивления. Гиря, поморгав глазами и сообразив, что к чему, отошел в сторону, давая мне войти в ресторан.

– Как ты узнал, что я здесь работаю? – спросил Терехин, протягивая мне руку для пожатия.

– Представь себе, что я даже не догадывался об этом, – чистосердечно признался я.

– Тогда каким ветром?

– Да вот, бродил по улицам, замерз, как последний дворовый пес, дай, думаю, зайду, погреюсь.

– Ясно, – протяжно произнес мой бывший напарник. – Что же мы стоим? Пойдем. Обслужим по первому разряду дорогого гостя.

Он слегка подтолкнул меня в направлении лестницы.

– Как давно мы с тобой не встречались, Витек. Где ты теперь? Куда-нибудь устроился?

– Да пока нигде, – соврал я в надежде, что Терехин не станет дальше развивать эту тему.

– А я вот, как видишь, здесь остановился, – развел он руками. – Нормально.

– Кем ты здесь работаешь?

– Начальником охраны. Понял? В начальники выбился.

– Хорошо платят?

– Да пока не обижают.

Он провел меня под лестницей, открыл дверь, за которой начинался узкий слабоосвещенный коридор.

– Куда это ты меня ведешь? – удивился я.

– В мой кабинет, – ответил Терехин не без гордости.

– Так ты, я вижу, хорошо устроился.

– А как же!

Он распахнул передо мной дверь, и я очутился в тесной, но довольно уютной комнатке.

– Ты знаешь, Леша, вообще-то я хотел всего сто пятьдесят для подогрева, – сказал я, давая понять бывшему напарнику, что долго здесь не задержусь.

– Так в чем дело? – невозмутимо произнес Терехин. – Сейчас сделаем.

Я улыбнулся, подумав, что Леша изменился, растворился в специфике новой работы.

– Устраивайся, я сейчас, – Терехин хлопнул меня по плечу, а сам выбежал в коридор.

Я снял куртку и присел на стул. Через мгновение Леша ворвался в кабинет с подносом в руках. На нем стояли бутылка коньяка, рюмки и закуска.