Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие

– Значицца воны уже здеся, рядом, - рассуждал Владимир, оглядывая своих советчиков.
– Видно биться будем рано. Готовитца всем, - приказал князь.

Ранним утром полки были построены и выдвинулись на рубежи, которые еще ранее разведка показала на карте. Это была широкая поляна, утоптанная и устланная разметанными стогами сена. И все же весенняя распутица мешала воинам: было холодно, зябко ежились воины, хлЯбали ноги в едва растаявшей после ночных заморозков, жиже.

– Кака битва!
– Вздыхал князь, глядя на мокрых и замерзших мужиков, переминавшихся и уплотнявших ногами жидкую землю.
– Дажа птица еще не прилетела. Весны тока первые деньки.

Он тяжело вздохнул и вгляделся в даль, приняв ладонь под козырек. Там уже подходило войско владимирцев.

Глава 15

Битва состоялась. Тысяча с одной стороны и такая же с другой сошлась в полдень. Это была странная схватка, скорее драка, как в игрищах: стенка на стенку, кто кого отлупит. Оружие почти не применялось, кулаки и щиты шли в ход. И с той и с другой стороны не хотели смерти, но пока в бой не вмешалась конница владимирцев, которую возглавлял молодой княжич Федор, старший брат Гориславы. Он врезался в борющейся строй и рубил мечом направо и налево. Сначала все оторопели, а потом взялись уже основательно, применяя топоры и мечи. Владимир тоже пришел на подмогу своим пехотинцам, и их отряды столкнулись в страшной сече.

Не дай Бог попасть под руку разбушевавшегося русича! Они не знали пощады, рубились до конца. А здесь были такие с обеих сторон. Кровь хлестала во все стороны, слышался мат и крики. Уже трудно было отличить, где свои, а где чужие: одни слова, одни лица.

Междоусобица возобновлялась на радость врагу, а тем врагом была и есть только Золотая Орда!

Это понимал Московский князь и был страшно зол, когда ему донесли о готовящейся драке между удельными князьями.

– Из-за чего? – Бушевал он.
– Из-за бабы? Да где эта видано!

Но ничего не мог поделать, хотя и слал депеши Владимирскому старшему князю, чтобы тот придержал своего сынка и скорее бы выдавал свою дочь за любого из вторых и третьих сынов соседей. Они готовы были породнится с богатым уделом. Но тот был упрям и взбалмошен. Месть заливала ему глаза и не терпелось пролить кровушку.

– Но это же конец всем нашим договоренностям, - думал Московский князь.
– И так все висело на волоске, вся моя работа по сплочению, а теперь и совсем все прахом пошло.
– И вздыхал.

– Ну, ништо, - шептал он вслух.
– Ишшо поглядим хто кого. Надоть будеть вновь буду сбирать всех и склонять к правИлу. Подписали? Будте добры сполнять!

Он направил во все уделы всем князьям депеши о новом сборе и разговоре. Объяснял, что драка меж собой не даст никому ничего хорошего, кроме убытка, как в живой силе, так и в неживой, что все надо решать полюбовно, а не смертным боем.

– К тому жа эт кака радость хану! – Писал он в посланиях, которые вручали его посланцы лично в руки каждому князю.

Многие, получив письмо, задумывались над ситуацией и были согласны, другие фыркали, мол князь Московский взял моду созывать всех на сход и главенствовать над ними. К тому же у каждого из князей сидели посланцы хана и зорко отслеживали положение дел в княжествах и тут же докладывали в ставку Золотой Орды.

Глядя на раздор и сомнения, Узбек потирал руки и смеялся:

– Вам меня не переиграть. Я умнее всех и хитрее. А тебе, князюшка, еще придется познать пожарища Москвы и умыться кровушкой. И в этом мне поможет Владимир. А сейчас пора прекращать их сечу. Мне еще понадобятся его войска. А вот Владимирцев надо так припугнуть, чтобы забыли, где земли молодого соседа.

Хан призвал Щаура и приказал тому готовить отряды быстрого реагирования, собственные монгольские отряды, которые еще помнили выучку Великого Могола Чингиза.

– Отправляйся с ними, мой друг, - похлопал он старика по спине.
– Только тебе доверяю своих воинов. Сделай так, чтобы они все вернулись. Мне они дороги.

– Не волнуйся, Величайший!
– Поклонился старый полководец.
– Я не позволю и волоса упасть с твоих воинов.

– Верю, - щерился зло хан.

Через неделю как раз в день сечи, Владимирцы услышали страшный клич ордынцев «Ухххххр!» и мороз по коже бежал даже и у стародубцев, хотя Владимир понял, что эти монгольские отряды пришли ему на выручку. Тот час перевес был на их стороне. Это поняли и противники. Строй смешался, послышались крики отступления, и началась кошмарная карусель. Конница монголов была легка, стремительна и смертельна. Владимир оттянул своих как мог в сторону от мясорубки, но некоторые все же попали под мельницу монгольских рубак. Только и слышались крики упавших, которые умирали не только под лихими саблями, но и под копытами мохнатых низкорослых, но злых лошадок, вывезенных еще Батыем из монгольских степей. Узбек холил и лелеял их стада в заволжской земле и пригляд был строгим и рачительным. Вся его личная гвардия и спецотряды были снабжены такими лошадями. В этом он был последователен и тверд.

Теперь же копыта этих тренированных животных давили упавших, нанося им смертельные раны. К тому же они еще кусались и толкали противника мощными головами. Часто даже вражеские кони не могли устоять против таких помощников в битве. Они падали, взбрыкивали, сбрасывая седоков, и топтали своих же. Вот и сейчас Владимир воочию убедился, что рассказы их дедов о страшных животных и неизведанной силе летучих монгольских отрядов, были верными. А уж в их способностях к битве им не занимать. Иначе как те смогли покорить полмира!

Вскоре все было закончено и монгольские отряды вышли из боя и построились в стороне на краю поля, недалеко от полков Владимира. Из строя выбралась лошадь с седаком и князь узнал в нем старого знакомца Щаура. Тот приблизившись к князю, поклонился.

– Рад видеть тебя целым и невредимым, князь. Надеюсь, мы прибыли вовремя?

Владимир был настолько ошарашен присутствием монгольских отрядов, что еле пришел в себя. И если бы не рука Славки, которая была рядом и легла на локоть князя, он не смог бы и слова сказать. Все произошло так быстро и так неожиданно, что он потерял дар речи и вначале не понял. Лишь потом, когда увидел монгольские знаки на пиках, срочно увел своих от кровавой резни. И теперь он лишь и смог только поклониться старому Щауру и приветствовать того. Слова благодарности как-то застряли у него в зубах. Да и какая благодарность за смерть своих же земляков! Но, пересилив себя, все же нашел слова и пригласил в шатер на переговоры. Палатку срочно развернули недалеко тыловые работники и к тому же разводили костры и собирали раненых и убитых, всех, кто пал на месте сражения. Головной полк с главенством Федора, ускакали еще ранее, поняв, что против монголов у них нет ни сил, ни сноровки. Оставив своих на смерть, владимирская верхушка показала этим свое отношение к случившемуся и тем самым нанесла урон своим же. Иначе - победа была за стародубцами. Не солно хлебавши, князь Федор вернулся домой с позором.

Об этом и сообщили Московскому князю. Тот долго сидел молча, и теперь вся его игра сводилась к тому, чтобы затихнуть на время и начинать вновь.

Так глупость одних и горячность других, отодвинула на многие годы и объединение Руси и монгольское иго.

А в шатре Владимира шел разговор нелицеприятный ни для князя, ни для Щаура. Один укорял, что нельзя было тянуть с известием о подмоге, другой уверял, что мог сделать своими силами.

– Ты, молод, князь, и твой воинский опыт еще мал, а в такой сечи твоих воинов убитыми было бы много. Зачем подвергать их гибели? Ведь у каждого есть и семья и забота.

Владимир краснел на слова старика, понимая их правильность, но упрямство мешало ему быть справедливым.

– Мне вможно быти в стороне, коли мои жа земли топчут кони супротивника, и моих жа людей предають смерти? Князь я али не князь, защитник али тряпка? Вот и пришлось идить на сечь, коли те не имуть слова мира. И не тебе, старый, меня упрекнуть. Я делаю так, как и мои предки поступали – защищать своих всегда и везде. А хана не хотел беспокоить. Зачем? Сами справимси.

– Конечно сами, - ворчал старик, - только уж крови бы пролилось еще больше.