Кровавый закон

* * *

Их разбудили на рассвете. Особо не возмутились тому, что эти двое «по непонятным причинам» оказались в одной камере. Стражники, на удивление, даже грубой силы не применили — вежливо просили выйти, вежливо надели кандалы, вежливо повели на выход. Как-никак, а парня со значком Перводружинника они узнали. Хоть он и оказался Изгнанником, но он им жизнь спас. Кто знает, где бы они сейчас были, не появись он тогда?

Заключенных вывели из темницы на светлую улицу, где уже столпилось куча народа. На этот раз на них пришло поглазеть все село. Интересно же, кто такие, и как с ними разделаются. К тому же, людям нужно было выплеснуть гнев. Кого-то обвинить в мертвых телах, которые больше уже никогда не вернуться домой.

Олиф, спотыкаясь, шагала по дорожке, усыпанной мелким гравием, и чувствовала необъяснимое чувство ностальгии. Изгнанники не возвращаются. Но ее вели на Народное собрание уже во второй раз. Неужели действительно не возвращаются?

… Олиф стояла в середине площади и молча ждала приговора. Вокруг витала атмосфера всеобъемлющей ненависти, словно именно в этот момент в окружающих ее людях проявлялись самые гадкие человеческие пороки. Они вылезали наружу под гул толпы, формируясь в настоящих чертиков, которые теперь с нетерпением ожидали приговора. На лицах людей читалось открытое отвращение. Они кричали, махали руками, плевали под ноги, выражая злость, ненависть, презрение. И от этого было еще больнее искать в толпе знакомые лица.

Люди не знали правды. Им казалось, что выбравшиеся наружу Изгнанники и учинили всю эту заварушку с Песчаниками. Они даже не подозревали, что на самом деле Олиф с Лексом влезли в дела Берегинь, и спасли все это село ценой жизни своих друзей.

Главный Старейшина поднялся со своего места и попросил заключенных подойти. Как судить тех, кто пережил Кровавый закон, Старейшины не знали, и, в конце концов, решили, что на все воля Берегинь. Если эти двое и вправду невиновны, значит, так тому и быть.

— Издавна этим миром правили великие правители! — монотонно начал вещать Главный Старейшина. — Они столетиями поклонялись разным божествам, пока одному из царей не явилось откровение! К нему спустилась сама царица-Берегиня и сказала, что нашим миром правят девять ее сестер Берегинь! Три восседают в нижнем мире духов — Нави! Три — в среднем мире людей — Яви! И три — в верхнем мире Богов — Прави! Мы полагаемся на их волю и мудрость! Именно они дают нам четыре стихии, без которых не возможна была бы жизнь на этой планете — воду, огонь, землю, и воздух! Но вот, за грехи наши людские, ниспослали они нам в наказание смертельную пустыню! Каждый младенец знал, какое наказание полагается за преступление — это Кровавый закон! Но теперь, из недр ада вырвались к нам двое Изгнанников! Мы не вправе осуждать вас, за убийство того, что вырвалось к нам из пустыни, не имея видимых доказательств, но вы нарушили условие Кровавого закона — вернулись из пустыни раньше положенного срока!

После этих слов толпа грозно загудела.

— Но! — перекрикивая людей, орал Главный Старейшина. — Мы дадим вам шанс исповедаться! Расскажите нам, во всеуслышание, что же с вами произошло?

Шевеля своими огромными руками в широкой мантии, он, наконец, заставил толпу притихнуть.

— Так что же с вами произошло? — повторил вопрос Главный Старейшина.

— Ну, если коротко, — взял на себя слово Лекс. — Я перерубил кучу народа, а она вставила ключик в замочную скважину.

Кто-то среди людей хрюкнул.

— Не смей дерзить нам, юнец! — сказал ему один из Старейшин, восседавших по кругу.

— Что вы, как можно, — оскорбился мужчина. — Я никогда не позволяю себе лишнего в общении с праведниками, у которых долг и честь превыше всего. И которые никогда не осудят невинных людей.

— Лекс, — зашипела на него Олиф, — что ты делаешь?

Мужчина только хмыкнул и ничего не сказал.

— Пустыня испортила вас! — зло выкрикнул Главный Старейшина. Толпа вновь загудела. — Она изменила вас навсегда! Как бы хорошо вы не поступили, ваш приговор неизбежен! Вы нарушили условия Кровавого закона! Даже за это полагается лишь одно наказание — смерть!

Девушка вздрогнула, зажмурилась, не в силах выдержать этот рев вокруг. Многие жители узнали в Изгнаннице Олиф, но против приговора не возражали. Все-таки Изгнанница, все ведь знают, что они опасны.

Среди всех этих людей была и Марика, уткнувшаяся носом в грудь Дерека и рыдающая навзрыд. Одними губами Олиф попросила батрака:

— Позаботься о них. — И он кивнул ей в ответ.

— Ну что, готова? — подошел к ней Лекс.

— К чему? К смерти? Конечно, всегда была готова.

— Эх ты, пессимистка. Не думала, что, может, Берегини все-таки помогут нам, м?

— Какое им до нас дело, — грустно хмыкнула Олиф.

— Ну, не скажи.

— Привести приговор в… — начал кричать Главный Старейшина, но запнулся, с ужасом глядя куда-то в даль.

Олиф недоуменно обернулась и чуть не села от удивления. Между столпившимися людьми медленно ползли клубы дыма, пожирая вместе с собой людские конечности, скрывая их от человеческих глаз. Сначала люди кричали, одобряя приговор, теперь же начали вопить от ужаса.

Но на этом странности не закончились. Где-то возле часовни, которая располагалась буквально возле самой площади, что-то жахнуло. Причем настолько сильно, что земля подпрыгнула несколько раз, сбивая с ног людей. Что было дальше, Олиф так и не узнала, потому что Лекс толкнул ее плечом в плечо (руки были заключены в кандалы), привлекая к себе внимание, и приказал бежать за ним. Девушка без вопросов подчинилась. Им никто не мешал. Даже стражники, что попадались на пути, в страхе шарахались в сторону.

Лекс прекрасно ориентировался в этом селе. Они вместе добежали до самого его края. Там, прямо на выезде их ждал Майлз с топором и мешком в руках. Олиф испуганно замерла.

— Ты чего? Быстрее, — резко гаркнул на нее мужчина.

— Твой друг нас сейчас убьет! — воскликнула девушка.

— Идем! — Подошел к ней и подтолкнул ее сзади своим плечом. — Топор ему нужен, чтобы перерубить цепи, а в мешке вещи!

— Это все ты устроил? — опешила Олиф, но до Майлза добежала, больше не сопротивляясь.

— Нет, что ты, Берегини помогли, — саркастически ответил ей Лекс.

Майлз ждал их возле указателя, нервно тряся ногой. Когда парочка добежала до него, он заметно выдохнул и тут же расплылся в счастливой улыбке. Олиф вздрогнула. Этот человек что, всегда улыбается?

— Привет! — радостно воскликнул он. — Давайте помогу.

Олиф с Лексом подставили руки, скрепленные кандалами за спиной, и позволили ему перерубить цепь, соединяющую оба кованных браслета.

— А с этим придется самим справляться, — заметил парень, глядя, как его друг потирает затекшие руки, но запястья не трогает.

— Разберемся.

Да, придется найти отмычку.

— Вот тут еда, деньги и одежда, как ты и просил.

— Спасибо, дружище, — искренне поблагодарил его Лекс, забирая у него мешок с вещами.

— Так вы что, навсегда? — с оттенком горечи спросил парень. Ему, похоже, все равно Изгнанником был его друг, или нет. Он был его другом, и этого было достаточно.

Лекс вопросительно взглянул на Олиф. Девушка растерянно оглянулась. Навсегда? Это очень, очень долго. Тут все-таки ее дом… был когда-то.