Кровная связь

Мои узы корчатся от жажды крови.

— Она мне тоже не отвечает. Позвони Гейбу, позвони и Бэссинджеру, — огрызается Грифон, бросая мне телефон и прижимая обе ладони к вискам, словно ему больно.

Глаза Нокса встречаются с моими, он выглядит так, будто вот-вот сорвет водителя из сиденья и перевернет этот грузовик. — Что случилось? Почему ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит?

— Потому что я пытался заставить ее ответить, а она… не отвечает. Она не игнорирует меня, что-то мешает. Что-то не так, соединись с Гейбом, немедленно.

Вот только мы оставили за ней присматривать не только других Связных.

Когда я начинаю набирать номер, глаза Нокса становятся черными, а Грифон смотрит, как он проверяет… Брута, как будто это единственный спасательный круг посреди океана, пока мы все тонем.

— Она жива. Дышит, больше я ничего не вижу, но он с ней, так что никто не подойдет на расстояние плевка без того, чтобы он их не съел. Сделай вдох, Гриф, она жива.

Грифон не выглядит лучше от этой новости. — Ну тогда, где она, блядь, находится? Только не говори мне, чтобы я успокоился, когда она снова исчезнет.

Когда телефон наконец щелкает, и Гейб отвечает, я слышу, как Бэссинджер рычит на другом конце линии: — Теперь вы хотите позвонить нам? Ну, вы, блядь, опоздали!

Глаза Грифона переходят на мои, слишком широкие и остекленевшие, благодаря толчку, который он получил из-за своей попытки связаться с Оли.

Я рычу в трубку: — Что, блядь, случилось? Нас не было меньше двенадцати часов…

Грифон обрывает меня, рыча: — Где она, мать твою, Бэссинджер? Я вернусь туда и вырву твой гребаный позвоночник из глотки, если ты имеешь к этому отношение!

Бэссинджер насмехается над ним, издавая какой-то дикий звук, и рычит в ответ: — Ваш бесполезный, гребаный мудак заместитель забрал ее, и они не вернулись! Я убью вас всех нахрен, если она ранена. И этого долбаного мудака Блэка тоже выпотрошу.

Глава 2 Оли

Я просыпаюсь привязанной к стулу, в ноздри ударяют запахи дыма, запахи тел и отчаяния, а желудок переворачивается, когда я плотнее зажмуриваю глаза. На месте раздается шорох и тихое бормотание двух женщин, эти звуки говорят о том, что они что-то убирают здесь, в палатке, и я не хочу, чтобы они знали, что я уже проснулась.

Трудно сдержать отвращение на моем лице.

Вонь здесь знакомая, особая смесь мерзости, с которой я надеялась никогда больше не столкнуться, и мне приходится подавлять желчь, подступающую к горлу. Нас с Кираном разделили сразу же, но не раньше, чем мне пришлось наблюдать, как трое охранников выбивают из него все дерьмо.

Никто и пальца не поднял на меня, но я уже знала, что они этого не сделают.

После того, как у него пошла кровь примерно из десяти разных мест, а в груди раздался хрип, что свидетельствовало о серьезных внутренних повреждениях, Киран был бесцеремонно оттащен в одну из палаток для задержанных парой головорезов низшего уровня.

Меня сопроводили в палатку приоритетов, где я провела слишком много времени.

— Какого хрена мы ждем какую-то овцу-сучку? Это унизительно, она должна жрать помои в клетках вместе с остальными.

Раздается тихое ворчание, а затем другая женщина отвечает, тихо, но более грубым, старческим голосом: — Она VIP. Ее дар означает, что она получает настоящую еду, ванну, когда ей это нужно, и ее не пускают к мужчинам, чтобы немного развлечься. Не беспокойся об этом, она будет хорошо измотана Дэвисом, как и все они.

Мерзость.

Во-первых, я не хочу слышать его фамилию, но есть еще что-то в том, что женщины так непринужденно говорят об ужасах, которые здесь происходят, как будто для них не имеет значения, что происходит здесь после наступления темноты и в тесных помещениях, что заставляет мою кровь холодеть. Думаю, мне не придется испытывать чувство вины за то, что я убью их всех, когда придет время. Это делает меня такой же плохой, как и они?

Надеюсь, что нет, но я приму это, если это так.

— VIP… что это вообще значит? Она Нейро? Дэвис обычно не держит таких долго.

Конечно, нет, они для него конкуренты. Ладно, не конкуренты, потому что я никогда не слышала о другом Нейро, который может делать такое дерьмо, как он, за исключением Грифона. Как бы ни был силен мой Привязанный, он не сравнится с этим человеком.

Я тоже ему не ровня.

Это ужасно.

Я знаю, сколько силы течет по моим венам, так много, что мое тело все еще не может использовать ее без трехдневного сна, чтобы восстановиться, а он может покончить с моим миром, не задумываясь. Может быть, наши дары и разнятся на много веков, но слишком много параллелей в разрушении, на которое мы оба способны.

Женщина с грубым голосом бормочет, неохотно и несколько благоговейно: — Эта девочка, эта маленькая беловолосая сучка, которая не выглядит ничем особенным, она — Бесконечное оружие. Они собираются использовать ее, чтобы закончить войну и, наконец, позволить нам, Одаренным, взять эту страну под контроль, как мы того заслуживаем. Больше не нужно мириться с неодаренными. Больше не нужно жить в кандалах законов, которые не должны применяться к нам, потому что мы выше их. Нет больше овец, контролирующих ситуацию, живущих в своих особняках, пока остальные борются за выживание.

Черт возьми.

Я почти забыла, как они все заблуждаются, как будто им понравится жить в антиутопии Дикого Запада, за которую они все ратуют, хотя на самом деле… они все, вероятно, умрут за это дело. Этот человек без колебаний пожертвует ими всеми, чтобы получить то, что хочет.

Высшую власть.

Еще какое-то движение, а потом я слышу, как одна из женщин уходит, как шуршит заслонка палатки, и тут до моего носа доносится запах горячей курицы с подливкой. Мой желудок урчит, и меня охватывает волна тошноты, как всегда, когда я просыпаюсь после одного из этих снов, связанных с использованием силы.

Я несколько раз моргаю, так как глаза слезятся от резкого освещения, и смотрю на обеих женщин. Я не узнаю ни одну из них, но все равно каталогизирую их черты, сохраняя как можно больше информации на случай, если она понадобится мне позже.

Это уже не раз спасало мне жизнь.

Старшая женщина протягивает тарелку с едой и, наклонившись, говорит: — Я не собираюсь освобождать твои руки, чтобы ты ела, но если ты попытаешься помешать мне накормить тебя, то у меня есть приказ впихнуть это тебе в глотку любым способом.