Кровник - Джихад по-русски

— Совсем забыл — надо ряд вопросов проработать по районному филиалу. Прокачусь в офис, поковыряюсь немного…

— Это что за внеплановый приступ трудового энтузиазма?! — подбоченилась было Ирина, но, угадав в глазах супруга отчаянную просьбу о помиловании, быстро поняла, в чем дело. Умница, все на лету схватывает! Золото, не жена, была бы чуток поглупее, цены бы ей не было…

— Ладно, езжай. Смотри там не перенапрягись… В офисе глава фирмы напрягаться не стал вовсе: за отсутствием секретарши исполнил сам себе пол-литровую кружку кофе, содрал галстук и, усевшись за служебный компьютер, битый час с азартом гонял «Half-life», яростно матерясь, когда его неловкого персонажа угрызали жвалами либо шибали разрядом вредоносные мутанты.

А через битый час в офис заявился Ибрагим. То ли просто так, от нечего делать, то ли почуял телепатическим путем дрянственность настроения хозяина — одним словом, приперся. Посидел рядышком несколько минут, скучающе глядя на экран монитора (компьютерная грамота для сына гор осталась непостижимой тайной — он считал преступлен кем тратить свое драгоценное время на такие ненужные шалости), красноречиво зевнул пару раз и предложил обычную программу. Выпить, закусить как следует, пообщаться накоротке и все такое прочее.

— Можно, — оживился Александр Евгеньевич, глянув на часы: если всего два-три часа посидеть да больше пятисот грамм не пить, а потом прогуляться по морозцу минут двадцать и «Ригли» пожевать — все будет в норме. Никаких побочных эффектов, за которые мог бы зацепиться взыскательный взгляд супруги. — Только надо будет куда-нибудь на окраину. Если попремся туда, куда обычно ходим, моментально Маме настучат — ваш, мол, культурно отдыхает. А я вроде поработать отпросился, так что…

— Обижаешь, дорогой! — взвился Ибрагим. — Какой кабак, э? Хорошее место есть! Там уже все есть. Совсем рядом, кстати. Поехали?

Поехали. Хорошим местом оказалась четырехкомнатная квартира в десяти минутах езды от головного офиса «Иры». Хозяин квартиры — один из многочисленных родственников ингуша, якобы отчалил по делам за бугор, а его попросил присмотреть за жилплощадью. Насчет «все есть» Ибрагим несколько преувеличил: накрытый стол в гостиной действительно место имел, но там были только разнообразные закуски и хорошая водка. Пока гость скидывал пальто, ингуш набрал номер, рявкнул в мобильник: «Давай!» — и жестом пригласил шефа располагаться.

— А-р-р-р! — довольно прорычал Александр Евгеньевич, с ходу усаживаясь за стол, даже не помыв рук и сразу подтягивая к себе грибы и квашеную капусту.

Едва успели метнуть по первой, как двое шустрых пацанов притащили из расположенного неподалеку кафе, хозяином которого являлся один из соплеменников Ибрагима, здоровенный поднос с шашлыками, люля и зеленью.

— Аммр-р-р-р! — оценил Александр Евгеньевич ингушскую оперативность, сбрасывая с себя пиджак и впиваясь крепкими зубами в исходящее соком молодое мясо, подбитое ароматным дымком. — Еще вчера гулял по пастбищам родной Назрани, да?

— Он в Химках гулял, — не понял юмора Ибрагим. — Что — нехороший?

— Хороший, хороший, — поспешил уверить Александр Евгеньевич. — Нам без разницы, где гулял — лишь бы вкусный был…

После третьей Ибрагиму позвонили. Коротко переговорив на родном наречии, он сокрушенно развел руками:

— Двоюродный племянник звонит. Студент, второй курс. Он тут недалеко с девушками гуляет, спрашивает — мы его обедом не покормим? Даже не знаю, что ему сказать…

— Сколько их там у него? — насторожился Александр Евгеньевич, оценивая взглядом знатока запас провианта на столе и около.

— Один-два, — доложил Ибрагим и, предвосхищая следующий вопрос, поспешно уточнил:

— Они все такие худые, ма-аленькие — много не едят…

— Да ну, какой разговор! — устыдился своих сомнений Александр Евгеньевич. — Зови давай, не помирать же молодежи — с голоду!

Едоков оказалось не два-три, а ровным счетом четверо: сам Адил с двумя бутылками вина и трое студенток-второкурсниц — симпатичные юные создания, румяные и свежие с морозца, до умиления простые и прожорливые. Опасаясь, что провианта все же не хватит, Ибрагим опять звякнул — велел, чтобы чуть попозже принесли еще.

Александр Евгеньевич с математикой всегда дружил, быстро смекнул, что к чему: расклад получался вполне неслучайным и где-то даже подготовленным — трое мальчиков на трое девочек. Однако вида не подал, не обмолвился ни словом — решил посмотреть, что из этого получится.

Посмотрел. Получилось все просто великолепно. Непринужденная обстановка, веселье, девчушки-хохотушки, милые простушки, раскрасневшиеся от вина, — неожиданно для себя Александр Евгеньевич оказался центром внимания, сыпал шутками, каламбурил в тему, чувствовал себя если и не пупом Земли, то одним из холмов столицы уж обязательно. Обстановка постепенно все более разряжалась, и вскоре поевшая молодежь завелась потанцевать. Кто-то этак ненавязчиво приспустил шторы, после двух задорных дергунов на медленный танец потащили и Ибрагима с Александром Евгеньевичем.

В общем, случилась та самая непринужденная атмосфера студенческой пирушки, что ностальгически отдается в наших очерствевших сердцах даже спустя много лет по миновании золотой бесшабашной поры на любом официальном банкете, независимо от категорий и сановности.

Александр Евгеньевич тихо млел, прижимая в медленном танце податливое юное тело, вдыхая запах расчесанной на пробор девичьей макушки, чувствовал, как забыто закипает в жилах подогретая хорошей водкой кровь. Нестерпимо сладко заныло внизу живота, покачиваясь в такт музыке, ощутил умудренный опытом президент фирмы, как могуче вздыбилась его плоть, бесстыдно просясь вон из штанов. И девчушка, естественно, это почувствовала, но не отпрянула возмущенно, напротив — прижалась плотнее, обняла крепче широченные плечи партнера и стала медленнее двигаться, почти застыла на месте.

В этот момент Александр Евгеньевич остро пожалел, что они сейчас не одни. Ох ты, боже мой, какой случай! Такого, может быть, уже никогда в жизни не будет! Выгнать бы сейчас всех к чертовой матери и…

Тут следует пояснить — для скептиков в первую очередь, что для Александра Евгеньевича ситуация данная была отнюдь не ординарной. В отличие от сложившегося стереотипа о половых дебошах новых русских, наш парень вел себя вполне достойно и за годы семейной жизни проявил полную солидарность с богом даденной супружницей своей. То есть можете, конечно, не верить, но он ни разу ей не изменил! Любил Ирину, обожал до крайней степени, всегда желал обладать ею — вы знаете уже, что все предпосылки для этого присутствовали, но…

Но! Не будучи доминирующей особью в тандеме, Александр Евгеньевич вынужден был довольствоваться второстепенным положением. «Ляг так, повернись этак, замри — да погоди ты, дергунчик, куда лезешь, прелюдия же еще! Лежать! Вот так, умница…»

Представляете? А тут вдруг ощутил себя наш президент господином. Каждой клеточкой своего дремлющего под цивильной оболочкой таежного организма ощутил: может делать с этой юной податливой лапочкой все, что захочет. И такое вдруг звериное желание проснулось в сибирских недрах — хоть бери нож и режь подряд всех лишних…