Кровные связи

Хизер появилась с двумя чашками чаю.

— А вы не хотите нарисовать генеалогическое древо содержимого вашей мойки? — весело воскликнула она. — В ней хранятся такие древности!

Она прекратила поиски свободного места, куда можно было бы поставить чашки. Найджел смахнул на пол стопку книг и журналов со стола, стоявшего посередине комнаты. Хизер села на диван и отхлебнула обжигающий чай.

— Я выписал варианты имени Элеонора, — произнес Найджел. — Я был прав, оно означает «Свет и сияние».

Хизер взяла у него листок бумаги, посмотрела на него и убрала в карман куртки.

— Я позвоню ему, — сказала она, вздыхая. — Ох, я так устала. А вы?

Найджел молчал. Он был взбудоражен, издерган, у него возникло ощущение, что необходимо чем-нибудь занять себя, выполнить какое-нибудь задание. Найджел встал, держа в руках чашку, словно не мог больше сидеть.

— Я нормально.

— Точно? У нас есть специалисты, вы можете поговорить с ними о том, что случилось. Хорошие люди. Я сама пользовалась их услугами.

— Переживу! — бросил он и сразу пожалел, что выбрал именно это слово.

Хизер кивнула и сделала еще глоток чая. Подробности прошлой ночи мелькали как в тумане, точно прошли годы, а не часы с тех пор, но один эпизод постоянно крутился у Найджела в голове. Он решил рассказать о нем.

— В библиотеке, пока я ждал заказа, я поискал в Интернете детектива Фостера.

— Зачем?

Он пожал плечами. Найджел часто собирал информацию в Сети или в архивах на людей, с которыми встречался.

— Нужно было чем-то заняться. И я не знаю другого человека, чья фамилия могла бы фигурировать в национальных газетах за последние десять лет.

— Вы нашли про его отца?

— Вам известно об этом?

— Да. Я тогда еще не работала с ним, но слышала о трагедии. Его не осудили, и он вернулся к работе.

Найджела ее слова не убедили, но он не видел смысла проявлять любопытство.

— Фостер не делает из этого секрета: он знал, что отец собирался покончить с собой, и не пытался остановить его. Отец хотел умереть. Фостер позволил ему. Некоторые считают, что именно так и должен поступить любящий сын, для других это равносильно помощи в самоубийстве. Кое-кто наверху разделял первую точку зрения. Я думаю, они правы.

Хизер глотнула чаю и посмотрела на Найджела, нахмурив брови.

— А если я попробую порыться в вашем прошлом, что я обнаружу там, Найджел? — промолвила она, откинувшись на спинку дивана.

— Ничего особенного, — пробормотал он.

— Что ж, у вас была работа в университете, а потом ни с того ни с сего вы вдруг возвращаетесь к прежнему занятию генеалогией. Любопытно.

Ему не хотелось распространяться на данную тему. Однако он чувствовал, что после того как Хизер рассказала ему о Фостере, он уже не сможет ее обойти молчанием. Но насколько он может быть откровенным?

— Я встретил кое-кого. У нас не получилось.

— Так сильно «не получилось», что вы оставили работу?

— Просто в какой-то момент прошлое показалось мне более привлекательным, чем настоящее.

Хизер посмотрела на забитые книгами полки, на старые сундуки и ящики на полу, на пожелтевшие фотографии и старинные часы, не показывающие точное время.

— Похоже, так было всегда, — заключила она.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Фостер вернулся в морг. «Скоро мне придется ставить здесь для себя кровать», — подумал он. Визит в туалет и быстрый взгляд в зеркало доказали, что его внешний вид прекрасно подходил к данному месту: кожа стала серой, как пепел, под глазами залегли черные круги.

Когда он приехал, Карлайл заканчивал вскрытие бродяги.

— Какие-нибудь новости? — спросил он.

— Он точно умер не от повешения, — заявил Карлайл, указывая на шею трупа. — Позвоночник не сломан. Когда пьяный бездомный совершает самоубийство, мало шансов, что его трупом станет заниматься эксперт. На шее нет отметин от веревки, отсюда можно сделать вывод, что петлю ему накинули после смерти, также отсутствуют синяки. Никаких признаков поражения капилляров в сердце, легких, глазах или иных органах, что характерно при удушье. Единственные видимые повреждения на теле — пролежни на ягодицах и лопатках. Это свидетельствует о том, что он провел долгое время на спине.

— Пролежни от болезни?

— Да.

Фостер знал, что если люди, которые привыкли спать на земле, заболевают и становятся малоподвижными, у них часто появляются пролежни. Асфальт, картонные коробки могут повредить тело. Хотя этот мужчина не был похож на того, кто задержался на пороге смерти.

— Что же его убило?

— Он умер от остановки сердца.

— Ты уверен?

— Почти. А вот что ее вызвало, пока трудно определить. Все внутренние органы в хорошем состоянии, включая сердце. Создается впечатление, что оно внезапно остановилось. Мы послали несколько образцов токсикологам. Надеюсь, они сумеют нам помочь.

Фостер посмотрел на труп, на ухоженные руки и ноги, на чистую кожу.

— Тебе не кажется странным, что бездомный в такой прекрасной форме? Сердце не увеличено, цирроза печени нет, да и кровь не густая, как овсянка. Что он пил на улице? Отвар из проростков пшеницы?

Лицо Карлайла вытянулось.

— Я могу делать вывод лишь на основании того, что знаю: его тело в хорошем состоянии, такое может быть только у здорового мужчины в возрасте около сорока пяти лет. Следов наркотиков не обнаружено, однако на руке есть отметины. Конечно, он мог быть диабетиком… — Он приблизился к трупу и взял его за руку. — Послание нацарапано меньшим по размеру инструментом, чем тот, что использовался в случае с Дарбиширом.

— Вроде складного ножа?

— Да.

— Значит, на трупе есть послание, но нет ран, нанесенных ножом, и он не обезображен.

Карлайл покачал головой:

— Я тщательно осмотрел тело. Все на месте: каждый ноготь, каждая ресница, каждый зуб.

«Но зачем нужно было имитировать самоубийство? — удивился Фостер. — Нет смысла скрывать труп, когда ты вырезаешь на нем послание. Что-то здесь не так…»

Карлайл снял перчатки с коротким шлепком.

— Я хочу выпить чашку кофе, — заявил он. — Мне надо осмотреть еще одно тело. Не желаешь присоединиться?

— Если выпить кофе, то с удовольствием, а к осмотру трупа — спасибо, нет. По крайней мере пока ты не закончишь.

Мужчины повернулись и вышли из комнаты. Фостер остановился.

— Ты закончил с этим парнем?

— Не думаю, что смогу многое выяснить. По крайней мере пока мы не получим результаты токсикологической экспертизы.

— Хорошо. Если не возражаешь, я распоряжусь, чтобы его немного почистили.

Карлайл возмутился.

— Но мы его хорошо помыли! — обиженно воскликнул он.