Кровные узы

— Мам, она у меня в руках, — напоминал во второй раз Олег.

— Мы ничего не забыли?

— Ничего, — подтвердил сын, проверявший сумки. И если что-то забыто, то оно точно в деревне не понадобится.

Через час мама с сыном в относительном спокойствии сели в электричку. Олег сразу уткнулся в окно.

До деревни им добираться четыре часа электричкой с пересадкой или примерно час-полтора на автомобиле. Машину Яна водить не умела, да и в обществе Олега электроника моментально вышла бы из строя. Дедушка Гена вечно жаловался, что его ласточка мистическим образом глохла в присутствии внука.

Постепенно картина за окном поезда менялась: высотки сменялись пятиэтажками, появлялись деревенские домики и километры смешанного леса. Березы, сосны, елки, где пожар прошел — скелеты обгоревших деревьев, болота и речки. Пустынно и чисто, словно вообще нога человека не ступала.

Олег смотрел в окно, а рукой самопроизвольно выводил линии в альбоме. Пока сын рисовал, скучающая Яна читала книжку, поспешно купленную на шумном вокзале. Кричащая яркая обложка и заковыристая аннотация, вещавшая о страстной любви между героями, не оправдали ожиданий и окунали читателя в жесткое порно. Вслед за последней строчкой романа пришло разочарование, а мечтательная мама Олега осталась с вопросом: «Где любовь?»

Хоть она и поминала Инарана частенько плохим словом, но любил он не так, как «любили» героиню на столе и под столом, называя её «маленькой шлюшкой» и вставляя по самые помидоры, да так мощно, что глаза едва не вылетали из орбит. В объятиях Инарана Яна таяла и забывала о здравом разуме. И когда он снова появился в их жизни, ей в очередной раз отключило мозг. Результат: второй ребёнок со способностями…

Яна со вздохом захлопнула книгу, заглянула в рисунок сына и ахнула. Обычно во время поездок Олег рисовал пейзажи. Но сегодня мыслями сын пребывал явно в другом месте.

— Как красиво! Тебе это приснилось? — не удержалась от вопроса Яна.

Олег отвлекся от окна и недоуменно уставился на маму. Заметив, куда устремлен её взгляд, он едва подавил желание порвать листок бумаги. Мальчик в подробностях нарисовал зал совещаний грозовых детей. Да, он не мог выбросить образ из головы, особенно яркие воспоминания переполнявшей его силы. Олег словно утомленный жаждой путник добрался до живительного источника, а затем снова оказался под жарящим пеклом пустыни.

— Да, приснилось, — сухо ответил он и убрал рисунок на задний план, заменяя его чистым листом.

Остаток пути мама и сын ехали под методичный стук колес электрички и не разговаривали. По прибытию в деревню их встречал предупрежденный заранее Аркадий.

Спрыгнувший вслед за Яной на землю Олег мигом оказался на крепких жилистых руках прадедушки. Что уж говорить, любил правнука Аркадий, словно не замечал старик его мрачности и необычности.

Дедушкин дом находился в километре от железной дороги, и семейство предстояло пересечь половину деревни, чтобы до него добраться.

Сидящие на скамейках бабули заменяли журналистов и радио, а как заводили старую песню: «А вот знаешь Семёныча, что на конце улицы живёт…», так до утра могли не замолкнуть. Они в любую щель пролезут, чтобы узнать чего не положено, а чего не узнают — додумают. И, разумеется, от них не прошёл мимо приезд непутевой внучки Аркадия и Вали и её байстрюка, как называли в деревне внебрачного ребёнка.

Моложавая и плотно сбитая Валя сидела на синей деревянной скамейке у каменного забора, дожидаясь внучку и мужа. И едва Яна приблизилась, как бабушка взяла её под руку и приступила к лекции на русском с легким акающим акцентом: «Зачем ты Тамару приглашала, к черту она тебе сдалась?»

Сестры Тамара и Валя друг друга недолюбливали, что ни для кого не являлось тайной. Разные отцы, разный характер, разное мировоззрение.

Пока Валя читала нотации Яне, Олег встал рядом с закурившим папиросу Аркадием. В этот момент мальчик почувствовал посторонний взгляд и не успел он сориентироваться, как прадедушка буркнул, не вынимая папиросу изо рта:

— Дачнік новы — сусед наш — дзіўны чалавек. З усімі ветлы, а погляд воўчы. І не разумею добры, аль дрэнны ён. Проста дзіўны.

Олег посмотрел в ту же сторону, что и Аркадий. И встретился с любопытным взглядом карих глаз Леонида Михайловича, стоявшего возле красного забора у соседнего двора. Сомнения в том, что учитель пришел за Олегом развеялись полностью.

Мальчик спрятался за ногами прадедушки, аккуратно выглянув из безопасного места. Леонид хитро улыбнулся, наблюдая за поведением Олега, а вот Аркадий удивился.

— Ты чаго? Спалохаўся? — затоптал папиросу прадедушка. — Пойдзем у дом, Валя пірог спякла, ды прысмакаў табе прыгатавала. Пойдзем, — и подтолкнул правнука к аккуратному деревянному домику, выкрашенному в сине-зелёный цвет.

Олег успел заметить, как учитель засмеялся.

Весь день мальчика не покидала тревога, ел вяло, вопросы ему повторяли по два раза. Без кровных уз упрямого Леонида не спровадить. Не разносить же в самом деле дом, в котором он поселился? Как его выгнать, не привлекая внимание людей и не выдав им свою истинную природу?

Олег посмотрел на заново отросшие когти. Почему о нём никак не могли забыть? Он же никому не мешал среди людей. Научился скрываться, учиться вместе с человеческими детьми в школе, а его все равно не оставляли в покое ни в кровных узах, ни в реальности.

И какой будет следующий шаг Леонида?

* * *

И снова сон с призраком из прошлого…

Пространство заполнил быстрый восточный мотив. Олег пытался вслушиваться и понять где раньше слышал мелодию, но не мог вспомнить. Смутно знакомый чёрноволосый мужчина танцевал среди языков синего пламени. Со всех сторон танцора окружал мрак. Чёткие и гибкие движения незнакомца завораживали мальчика. На танец хотелось смотреть бесконечно. Серые глаза неизвестного воспламенились серебряным пламенем, а движения смазывались, становясь все быстрее и быстрее.

— Силу нельзя сдерживать и прятать. Рано или поздно она выйдет из-под контроля, — раздался голос Алираи.

— Если я не хочу силы? Если она мне не нужна? — тихо спросил Олег, продолжая заворожено наблюдать за танцем незнакомца.

— Он тоже не хотел…

После её слов в темноте проступали фигуры и вспыхивали, словно спички. Фигуры с застывшими в немом крике лицами. В одной из них мальчик с ужасом узнал свою маму.

* * *

— Ма-ама! — проснулся от собственного крика Олег.

Его вопль разбил ближайшее к кровати окно и выбил предохранитель из счётчика.

— Олежек! Я тут! Всё хорошо! — послышался испуганный голос матери и гулкое падение тела на пол: Яна свалилась с узкой кровати.

Из другого конца хаты раздался мат Аркадия, когда прадедушка споткнулся о трёхцветную кошку Ляльку и едва не упал.

— Што здарылася? — проснулась Валя, высунувшись с печки, где грела больную спину.

— Пробку, похоже, выбило, — произнесла тихо Яна, щурясь подслеповато.