Кровные узы

Лимра оглянулась на Юлиана, всем видом моля о спасении.

— У нас приказ не вмешиваться, чтобы не произошло, — заметил молчаливый диалог Шей, заменявший Нико на посту. — Поэтому не смей им помогать сбежать.

— Кто это вообще такой? — спросил человек, неприязненно разглядывая разукрашенное пугало с перьями в пышной прическе и цветастой одежде.

— Почетный представитель какой-то очень крупной и богатой организации. Знал бы ты, сколько денег отвалили, чтобы провести с Амроном и его сестрой эти лекции. У меня в глазах потемнело, едва я услышал.

— Чего они хотят-то? — нахмурился Юлиан. — Зачем тратить такие огромные деньги, чтобы прочитать детям… сказку? Да еще такую мерзкую…

— Они хотят лоббировать какой-то закон о любви детей и взрослых, а главное, чтобы о нём рассказывали в веронских школах. Консервативного Инарана им пробить не удалось, а народный совет веронов и вовсе стоит неприступной стеной против этого закона. Поэтому организация и заплатила совету магов за возможность провести лекцию с Амроном, чтобы повлиять на будущего правителя страны. Хотят убедить его, что они несут любовь, удовольствие и счастье.

— У меня дурное предчувствие, Шей…

— Я слышал, — перешел на шепот змеехвост, — что вероны при виде этих ребят теряют голову и вершат над ними жестокий самосуд.

— Убивают? Или пытают?

— В лесу оставляют.

— И в правду жестоко…

Сально улыбаясь, лектор увел Амрона в соседнюю аудиторию, чтобы наглядно продемонстрировать материал. Через минуту мужчина с криком вылетел из кабинета со спущенными штанами и дымящейся макушкой. Непотребство прикрывала длинная рубашка, поэтому Лимра его не увидела. Вслед за лектором вышел злой Амрон.

— Он назвал меня сладким пирожком, — ответил наследник на немые вопросы.

— И больше он ничего не сказал? — мрачно уточнил Юлиан.

— Что-то говорил про море удовольствия, но я плохо расслышал, потому что заткнул его током. Никто не смеет называть меня пирожком, а уж тем более сладким!

Взрослые переглянулись.

— У меня предложение сказать веронам, — кровожадно предложил Шей. — Они повесят его за то самое место, которое он мальчику хотел показать.

— Я лучше Одиту доложу.

Начальник доклад выслушал в тишине, и в который раз сказал подчиненным не лезть. Юлиан вышел из кабинета зоу в удрученном настроении и взглянул на свои руки. Да и как тут вмешаешься, если силы в нём, что в летнем ветерке, едва колышущем листву. Осененного листа не сорвешь. Он ничего, абсолютно ничего не мог изменить. Его слова ничего не весили, его мнение никого не интересовало. Пыль и то весомее, о ней хотя бы иногда вспоминали…

— Твоя доля, — протянул человеку деньги Шей.

Может, Юлиан и хотел бы отказаться, однако что-то надо отправить родителям. Они писали ему, что на заводе проблемы, начались сокращения. Может, для Размараля деньги, которые он отправлял, небольшие, но в Тихой гавани на них можно жить месяц.

— Шей, тебе не кажется, что однажды наши коллеги заметят, что ты не проигрываешь, и будут делать такие же ставки как и ты?

— Я это продумал давно, — погладил одну из шести змей Шей, пока они шли по коридорам, — поэтому анонимно делаю ставки, в том числе за пределами замка.

— Хочешь сказать, сегодня не только внутри замка сделали ставки на то, что Амрон приласкает лектора током?

— Ставки делают и за пределами мира. Для Размараля выигранные нами деньги сущий пустяк, но за его пределами…

— Не могу поверить, что на этом зарабатывают.

— О, это еще самое невинное. Там еще ставки делают, сколько любовников побывает в постели Мраны за день, сколько килограммов наберет Завс за год. Самые высокие, конечно, ставки на Амрона. Из последнего: как быстро Амрон сбежит из-под домашнего ареста. Но я не рискнул делать ставку. Просчитать сложно.

Юлиан остановился.

— И есть ставка на поводок?

— Есть, — согласно кивнул Шей, тоже останавливаясь. — Я поставил на то, что Амрона поводок не удержит. Конечно, прогореть можно, но и выиграть немало. Многие спят и видят, как на Амрона надевают поводок, особенно после инцидента у йотов. Там все с ума сошли с этим поводком.

— Разве… он не помог йотам одержать победу, устранив Дэля?

Шей скривился, играясь со змеями: они пытались укусить его за палец.

— Знаешь, йоты были убиты вместе с демонами одинаковым способом. Не факт, что они выжили бы после сражения, но ты же знаешь, как работает пропаганда, — развел руками Шей. — Амрона выставили всесильным чудовищем, которое помешало йотам победить и которому плевать на жизнь обычных граждан. Поэтому йоты не на его стороне и им всё равно, что он прикончил Дэля, остановив вторжение. Он виноват в гибели их соотечественников. И это не один или два, там погибло много хороших парней.

— Разве они не понимали, что проигрывали? — покачал головой Юлиан.

— Когда зло приходит на твои земли, ты до последнего веришь, что сможешь победить. Йоты, как и многие другие, не понимали, что столкнулись с силой высшего порядка, а по сути, с бесконечным источником тёмной энергии, которая могла штамповать врагов пачками. Это, наверное, вообще первый случай за последние сто лет, когда удалось остановить вторжение с минимальной кровью. Но кому ты докажешь? Да и надо ли? Я со своими соотечественниками едва не поругался из-за этого.

— Они тоже за поводок?

— Всеми хвостами.

Юлиан снова посмотрел на руки. Йоты не выше по развитию, чем люди. По сути, он и сам мог оказаться на поле брани, если бы на Тихую гавань напали. По спине прошел холодок от осознания злой истины. Тёмные нападали на колонии, не на основные миры, а значит Тихая гавань в списке на захват. Как скоро на его дом нападут? В ближайшие десять лет или сто лет? Высший порядок тьмы мыслил иными масштабами. Что каких-то сто лет существу, живущему тысячелетия? Юлиан мог при жизни не застать разорение его мира, но легче от этой мысли не становилось. Не он, так его потомки столкнутся со злом.

— Жизнь несправедливая сука, — прокомментировал Шей, нарушив затянувшееся молчание. — Поэтому откладывай на похороны, как я.

— Не подскажешь, зачем ты копишь деньги на это? — нахмурился Юлиан.

— У моего народа есть поверье что, чем больше ты скопишь деньги на похороны, тем позже тетушка тебя заберет, а я планирую прожить очень долго. Ладно, пойду изображаться из себя вешалку.

Юлиан тоже вспомнил о своих обязанностях, извлекая на свет массажную расческу. Волосы принца почти отрасли до прежней длины, поэтому его следовало расчесывать каждый день, а то и дважды в день.