Кровосмешение
Шрифт:
— Хотите, камеру выключу, просто поговорим.
— Нет. Не вижу смысла просто говорить. Запишите, что я скажу. Пишете?
Алена кивает оператору. Загорается красный огонек.
— Я скажу, для чего это было. Люди не представляют себе реальной опасности. Они думают, что война кончилась. Она кончилась, только победили не мы. Посмотрите вокруг внимательно. Кто из вас стал счастливее? Что изменилось?
— А что должно было измениться?
— Мы должны были стать себе хозяевами. Этого не произошло. То, что я скажу, похоже на бред больного сумасшедшего, но это так и есть. Подумайте, вспомните то, что вы видите каждый день, и вы поймете, что я говорю правду. Нами правят не политики.
— А кто эти люди, вы можете их назвать?
— Это НЕ люди! Это нечисть! Они сильнее, быстрее. Дольше живут. Их нельзя ранить, только убить. Их надо убивать.
— Алексей. Что случилось сегодня на проспекте Шиловского?
— Что?..
— Ваш ребенок погиб. Леня. Сколько ему было?
— Ему… Пять ему было. В июне пять исполнилось.
— Как он погиб?
Крылов закрывает лицо руками. Алена делает знак оператору, и тот выключает камеру.
Они уходят. По пути переговариваются.
— Ну, как тебе?
— Да бред какой-то. Теория заговора. Сынишку жалко.
— Про сына оставляем. Он там хорошую реакцию дал. Остальное в помойку.
В отдельном кабинете бара «Фредди» произошли изменения. Теперь за столом напротив Мищенко сидит Логан. Егор и Алиса отсели на диванчик в глубине кабинета.
— Олег Евгеньевич, я вас понимаю, а вы поймите меня, — негромко говорит губернатор, — я должен как-то реагировать на происходящее. Иначе меня не поймут.
— А что, по-вашему, происходит? — интересуется Логан, отделяя ножом кусочек стейка. — Зомби кончились, зомби больше нет. С кавказцами разобрались. Страна возвращается к мирной жизни. Что конкретно вас волнует?
— Вы понимаете. Под меня копают, — почти шепчет Мищенко. — Свои же. Этот… Мамедов. Он ведь ваш человек? Кх-кх. Ничего, что я так говорю?
Логан кивает.
— Он вызвал много вопросов. И не только здесь. Я до сих пор не знаю, что случилось с телом. Мне сказали, что это слишком специально. Что это, блядь, значит — слишком специально?! У меня в администрации есть люди, которые призывают с кем-то бороться! Ну, вы понимаете. Я назначен президентом. И я его представляю. А тут какие-то деятели предлагают мне бороться, чуть ли не революцию устроить. И это не люди с улицы, это серьезные люди. А оттуда спрашивают, когда мы снова войдем в русло и начнем давать стране угля.
— Угля?!
— Метафорически. Сейчас очень многое зависит от того, когда начнет полноценно работать транспорт, когда мы начнем вносить свою лепту. Вы знаете ситуацию в мире. Представляете.
— Представляю.
— Короче говоря. Я честно вам скажу, не искал этой встречи. Мне хватает, знаете… прежнего. Но вот что вы должны понимать, мне кажется. Угроза не только мне. Поэтому, если вам есть что предложить, я готов.
— Евгений Юрьевич, прежде всего мне бы хотелось понимать расклад в вашей администрации. Люди Смолина как себя чувствуют?
— Да их осталось-то… Сейчас скажу. Владимирский, Крафт, Ткаченко… кто еще…
— Людмила?
— Ну, Людмила, да… Собственно, все. Но воду мутят не они. Да у них и нет возможности, не те позиции.
— А ваши?
— А мои есть мои и не совсем мои. Егор!
Егор подскакивает к столу.
— Будь добр, Олегу Евгеньевичу дай тот список. И продублируй потом на ящик.
— Хорошо, Евгений Юрьевич.
— Спасибо, я посмотрю, — говорит Логан, — изложу потом свои
соображения. Вообще было бы удобнее, если бы я числился тоже, знаете, кем-то.— Устроим. Не совсем понимаю, зачем вам это надо, но устроить можно.
— Ну, видите ли. Вы удивитесь, но у нас тоже не все гладко. Есть… свои противоречия. А кстати, вы не видели сюжет о вчерашней демонстрации?
— Нет, но Алиса мне сделала справку. Так что я в общих чертах…
— В общих чертах интересно вот что. Солнечный день, тепло, множество людей. Каждый — целый мир, каждый о чем-то мечтает, строит планы на завтра. Его любят, его ждут, он примерно представляет, что будет через пять или десять лет. Знаете, кадровики любят такие вопросы задавать — кем вы видите себя через пять лет? И каждый действительно кем-то видит себя. И вдруг что-то идет не так, что-то сдвигается, несколько неотвратимых движений людей, машин и воздуха, как будто палочку выбили или стену убрали — и человек умирает. Как будто в этом солнечном дне, прямо в воздухе, прямо в небе, вдруг открылась черная сырая яма. Гнилью повеяло. И человека — не стало… И все, кто его знал, вдруг оказались с пустыми руками. Вот только что он был у них в руках — и его нет, совсем нет. Нет счастья, нет тепла, ничего. Яма.
Вы мне очень симпатичны, Евгений Юрьевич. И я бы не хотел, чтобы такое случилось с вами.
Ответил на ваш вопрос?
Евгений Юрьевич сидит за столом бледный как смерть.
— Я позвоню, — говорит Логан и выходит вон.
ГЛАВА 7. НАС МАЛО, НАС АДСКИ МАЛО!
«Нами правят не политики. Мэр и губернатор — это ширма. За ними стоят другие, и эти другие — не человеческие существа. Они сильнее, быстрее. Дольше живут. Их нельзя ранить, только убить. Их надо убивать».
— Очаровательно, — Логан отходит от монитора. — И после этого взяли и убили Мамедова.
— Это неизвестно, — говорит Алена.
— Уже известно. Все это мне не нравится. Помнишь, мультфильм такой был? Все это мне не нра-авится… Не нравится мне все это… А кто-нибудь видел полный вариант?
— Нет, я тебе скопировала и стерла исходники.
— Хорошо. Может, Мищенко показать? Пусть обосрется…
— Да ты его и так уже запугал.
— Нда, ндаа… Не нравится мне этот Крылов. Он слишком много знает! Ха-ха-ха.
— Милый, я так люблю, когда ты в хорошем настроении. Ты такой солнечный.
— Дошутишься у меня! — Логан хватает Алену за волосы, притягивает к себе и крепко целует в губы. — Знаешь, почему я люблю Россию?
— Почему?
Потому что здесь никакой Крылов до меня не допрыгнет. Пока три поста с охраной не пройдет и в партию не вступит.
Солнечный полдень. Во дворике двухэтажного деревянного барака, выкрашенного ярко-зеленой краской, играют дети. Возятся в лужах, лепят фигурки из мокрого песка, что-то лепечут. Из дощатой постройки во дворе восстает фигура алкаша. Алкаш выбредает на свет, наблюдает за детьми, умиленно щурится. Мимо по улице пролетает мальчик на велосипеде, звеня в звонок.
В дверях Алена сталкивается с Верой. Вера деланно шарахается, Алена нежно улыбается. Войдя, Вера многозначительно прохаживается за спиной у Логана.
— Как дела в институте? — спрашивает Логан.
— Прекрасно. Много новых друзей. У меня появился мальчик.
— Хороший?
— Тебе не покажу.
— Значит, хороший. А что вообще происходит?
— Очень много болтают всякой ерунды.
— Например?
— Например, — Вера вздыхает, — что кругом вампиры, они нами правят, пьют кровь детей…