круги на воде

Совершенно аналогичный пример рассказал недавно мой приятель, тренер по айкидо. У него также был ученик, не реагировавший на ёнкё, хотя всякий иной представитель рода людского при этом обрушивается, как расстрелянный, и даже еще быстрее. Не счесть чудес на белом свете!

Есть еще один занимательный момент, на который просто не могли не обратить внимания те, кто достаточно много знает о жизни известных мастеров боевого искусства. Я также не прошел мимо этой необычной статистики, и даже провел небольшое биографическое исследование. Анализ фактов показал, что абсолютное большинство ныне здравствующих и уже покинувших нас выдающихся личностей из мира восточных единоборств, а также почти все, кто вообще достиг хоть каких-то успехов на этом поприще (или хотя бы не бросил тренироваться одновременно с растаявшей молодостью), были на заре своей юности слабыми и болезненными существами, которым любые физические упражнения давались с великим трудом. Другую, стократ меньшую часть списка, напротив, занимают подростки крепкие и драчливые, словно бы рожденные для необыкновенных испытаний. Но соотношение вторых к первым никак не превышает одного к десяти. Впрочем, если вдуматься, то ничего удивительного во всем этом нет. Когда человек сызмальства здоров, силен и вполне способен отстоять свое место в ряду сверстников и вообще в жизни, у него просто не возникает необходимости что-либо изменять и улучшать; ведь не пьем же мы воду и не едим, когда без того сыты и довольны. Наш румяный счастливец, естественно, направляет все силы и жар души на достижение иных жизненных целей, а отпущенный природой кредит расходует помаленьку как данность, как бездонный капитал. В итоге к середине жизненного пути некогда свежий красавец успевает незаметно превратиться в располневшего дядечку, обремененного служебными и семейными заботами, повышенным давлением и гастритом. Его нужно искренне пожалеть, поскольку он ровным счетом ни в чем не виноват, ибо волшебная искра возгорается почти исключительно в ситуациях скверных, ущербных и вынужденных. Мучим ли наш будущий великий патриарх детскими хворями, злыми соседскими мальчишками, или просто снедаем нелюбовью к своему нескладному телу – так или иначе, но в его душе появляется тот неугасимый уголёк, который тихо жжет его всю оставшуюся жизнь, заставляя бегать трусцой, голодать, избивать макивару, полировать своим кимоно обтяжку татами или часами заниматься цигун. С детства и до гробовой доски такие люди ежедневно доказывают окружающему миру и самим себе собственную полноценность и состоятельность, причем делают это неосознанно.

Любитель фрейдизма, несомненно, разложили бы эту ситуацию по полочкам в лучшем виде. Можно называть её самовыражением, самоутверждением или даже презренной гордыней – неважно. Главное в том, что лишь недобрые обстоятельства у истоков жизненного пути закладывают в душу вечную батарейку энтузиазма. Между прочим, всё вышесказанное одинаково справедливо почти для всех, кто хоть чем-то сумел выделиться в жизни – музыка ли это, живопись или политика. Изначальная ущербность -вот истинный двигатель прогресса. Гармония и совершенство есть финал пути. Равновесная система неподвижна, лишь эксцентричные схемы обладают потенциальной энергией. Вода течет, пока один край долины выше другого, а придя к блаженному покою и самодостаточности, наша хрустальная речка становится болотом с камышами и жабами.

Несомненно, даже те редкие счастливцы, что достигли вершин в боевых искусствах, оттолкнувшись от здорового безоблачного детства своими мускулистыми ногами и руками, наверняка имеют в душе глубоко спрятанные причины для недовольства, которые и не позволили им поплыть по течению, словно известная субстанция. Просто эти костры у них скрыты еще глубже, так далеко, что раскопать их было бы под силу разве что самому дедушке Зигмунду или, скажем, Милтону Эрикссону.

В назидание и укор всем нам, беспечным любителям диванов и телевизора, хочу привести краткое и схематичное жизнеописание великого мастера традиционной окинавской школы каратэ и кобудо Сёрин-рю, Ютёку Хига (в пересказе М. Бишопа):

Ютёку Хига начал заниматься каратэ в возрасте 17 лет у Дзиро Сиромы, который был учеником легендарного Итосу Анка, которого принято считать «отцом» всего современного каратэ.

Ю. Хига – настоящий мастер боевых искусств, уверенный в своих силах. Он и в 70 лет обладает достаточным мастерством и скоростью, чтобы подтвердить свои слова делом. Каждое утро он встает в 5 часов и пробегает пятикилометровый марафон, затем прыгает через скакалку и проделывает 3-4 ката. За час до вечерних занятий он снова прыгает через скакалку и отрабатывает ката. Во время беседы Хига постоянно тренирует силу хвата кистей с помощью маленьких перевязанных пучков соломы, которые держит в ладонях.

Хига убежден, что тот, кто серьезно занимается каратэ, должен заниматься им всю жизнь, иначе он станет подобен горячей воде: если остынет, её придется разогревать снова. Хига также поощряет занятия учеников с другими учителями, чтобы они расширяли свои познания. «Ученики, которые связывают себя только с одним учителем, – пояснил Хига, – уподобляются людям, сидящим на углу стола и не способным понять, что у стола есть еще три других угла.»

Примеры такого рода можно приводить до бесконечности, но это мало что добавит к уже рассказанному. Не знаю, как там в странах Востока, но у нас очень часто встречаются совершенно невзрачные с виду монстры, чьи нелюдские физические возможности не оставляют шансов на победу при помощи одной только техники, сколь бы изощренной она ни была. Перед лицом подобной стихии говорить о каких-либо шансах вообще смешно, потому что не-представима сама борьба.

* * *

Феноменальную «физику» в состоянии преодолеть только другой феномен – развитая и управляемая Ци. Эти явления имеют различную природу и расположены на разных уровнях. Принцип, провозглашающий, что на высших стадиях всё приходит к одному, здесь не работает. Какой бы космической мощью не обладал некий индивид, она представляет собой полный ноль перед проявлениями Ци. Но и тут имеются свои подводные камни. Дело в том, что ни мне, ни кому-либо из моих знакомых не приходилось воочию видеть эффективную боевую демонстрацию работы Ци так, чтобы это было «весомо, грубо, зримо». В лучшем случае подобные фокусы происходят под девизом «вроде бы что-то такое есть», да и то лишь по отношению к спичечным коробкам и свечкам, послушно падающим набок от хорошего сброса. Но как только дело доходит до реального живого объекта, всё волшебство исчезает невесть куда. Вышеописанный эпизод с убойным дистанционным ударом, имевший место с моим другом, никак не может быть принят в расчет, поскольку являлся абсолютно случайным, как попадание метеорита в человека. Опыт, неповторимый сознательно и многократно, не является достоверным. Если прием или техника не срабатывает в ста случаях из сотни, то на них нельзя полагаться. Экстремальность ситуации и без того способна свести к нулю даже отточенные формы, а когда к ним добавляются спонтанные и самовольные компоненты, то ценность подобного багажа призрачна.

Даже если плюнуть на личный опыт и обратиться к бесстрастным кадрам хроники, то на первый взгляд дела там обстоят получше, но это иллюзия. Мне, по крайней мере, не доводилось ни разу замечать воздействий на расстоянии. Знаменитые мастера цигун всегда просят желающих тем или иным способом войти с ними в контакт, например, схватить за руку, толкнуть или просто прикоснуться, после чего недоверчивого естествоиспытателя действительно начинает ломать и корчить, даже если он не один, а в составе шеренги из десятка себе подобных, выстроившихся «леткой-енкой». Единственный эпизод я усмотрел в записи какого-то фестиваля айкидо в Японии, где кряжистый лысый старикан, сидя в сэйдза, воздевал руки вверх, а находившегося при этом за три метра и пытавшегося атаковать юного ученика дергало, точно марионетку. Но я не поручусь за правдивость этого потрясающего действа.

Завершить антологию душистых историй из жизни мастеров прошлого и настоящего относительно превосходства «лирики» над «физикой» хочу описанием документально достоверного эпизода, имевшего место в биографии Яна Лучаня (1799-1872), основателя стиля Ян-ши Тайцзи-цюань, каковой эпизод с небольшими вариациями пересказывается во всех жизнеописаниях легендарного кудесника.

Сильный характер Яна требовал постоянных состязаний с другими бойцами. Он объездил весь северный Китай с заплечным мешком и копьем. Услышав о каком-нибудь выдающемся боксере, он разыскивал его и вызывал на поединок. Но никогда в жизни он не причинил никому серьезного вреда. Поскольку он не проиграл ни одного боя, ему дали прозвище Ян Ути («Ян, не имеющий соперников»).

По виду Яна нельзя было подумать, что он боксер, но он часто поднимал и бросал противников, весивших Ьдвое больше него. Никто не знал, откуда берется его сила.

Богач по имени Чжан, живший в Пекине, любил бокс и всегда ходил со свитой из более чем тридцати бойцов. Юн восхищался Яном (заочно) и однажды пригласил его к себе в дом. Когда неказистый Ян пришел, Чжан разочаровался в нем и равнодушно угостил весьма скром-шым обедом. Ян все очень хорошо понял, но сделал вид, што не заметил, как с ним обошлись, и пил-ел с благостным видом. Чжан грубо обратился к нему:

– Я слышал о вашем почтенном имени и о пресловутой мягкости Тайцзи-цюань, только что-то мне не верится, что вы с вашим Тайцзи побеждаете людей!

– Есть три типа людей, которых я не могу победить, – быстро ответил Ян.

– Это какие же? – заинтересовался Чжан.

– Сделанные из меди, железа и дерева. Остальных я могу победить.

– В моей свите тридцать человек. Лучший из них, Лю, поднимает триста фунтов. Не хотите ли сразиться с ним?

– Конечно, хочу.

Послали за Лю. Легенда гласит, что он, «ворвавшись, произвел порыв ветра, а выглядел, как разъяренный 1-игр». Но когда он приблизился к Яну, тот послал его в [густоту правой рукой и мягко толкнул левой. И неожиданно Лю отлетел на десять футов, словно бумажный змей, у которого оборвалась веревка. Чжан захлопал в ладоши и со смехом сказал: «А Тайцзи и впрямь удивительное искусство». Он тут же заказал роскошный обед и с той минуты обращался к Яну не иначе как «Великий мастер».

Какой же из всего этого напрашивается вывод? Как ни крути, получается, что воздействовать энергией на всамделишного, во плоти, противника не очень-то просто, и для успешного решения таких задач требуется, как минимум, быть выдающимся мастером с громадным практическим стажем и природным талантом. Корректировать энергетику расслабленно сидящего и всецело доверившегося вам человека (пациента) не столь уж великое деяние, и множество цигун-терапевтов проделывают это ежедневно и привычно по всему свету, хотя и каждый со своим результатом. Снимать руками головную боль в наши дни стало даже модно, и редко кто не пробовал себя на этом экзотическом поприще, не рискуя быть сожженным на костре, как всего лет триста назад. Но лишь только дело доходит до активно сопротивляющегося и настроенного отнюдь не дружелюбно противника, как стройные ряды медиумов и магнетизеров тают на глазах, оставляя вместо сотен и тысяч считанные единицы. И, разумеется, где же еще, как не на этой благодатной ниве с расплывчатыми критериями и затрудненностью достоверного тестирования «на вшивость» могло бы расплодиться такое количество всякого рода самозванцев и шарлатанов? Этим коротким вступлением я всего лишь предварил переход к рассмотрению следующей категории людей удивительных и необычных, к тем, кто своим завораживающим красноречием умудряется собирать завидное число доверчивых учеников, не подкрепляя (или почти не подкрепляя) талантливую болтовню решительно никакими практическими достижениями или демонстрациями своей таинственной силы. Один мой друг весьма удачно окрестил это племя «любителями свободных ушей». Несомненно, единственным секретом их успеха является то, что люди, как известно, хотят быть обманутыми, хотят страстно и безоглядно. Стоит первому попавшемуся нахалу с рыбьими глазами, начитавшемуся пособий по цигун или посетившему недельный семинар заезжего китайца, объявить себя Великим Желтым Драконом, наследником традиций Шаолиня, Эмэя и Удана вместе взятых, Возмутителем Астрала и мастером Семизвездной ноги – как тотчас у него полный зал будущих владык Зодиака, готовых платить столько, насколько простирается бесстыдство их солнцеподобного учителя. Заметьте, такого не происходит в мире жестких внешних школ, где возомнившего о себе недоучку быстро поставят на место, принародно и наглядно, причем это будет, не только стыдно, а, пожалуй, еще и больно.