Круги по воде

Вот только Славка с ними обеими не соглашался. Во-первых, себя он считал слишком молодым, неотгулявшимся, чтобы кольцеваться да ребёночка по-шустренькому. Да и абы какой свадьбы не хотел. Если уж жениться, то такой пир закатывать, чтобы у гостей глаза на лоб полезли от шика и блеска.

Даже поговорил на эту тему с Ингой. Девушка согласилась, что современные молодые люди на втором курсе не женятся. И вообще сейчас модно годик-другой пожить отдельно от родителей гражданским браком. Разговором Славка не утешился. На какие шиши они, интересно, годик-другой жить отдельно будут?!

С каждым днём он злился всё больше и больше.

Дошло до того, что он теперь вместо того, чтобы грызть гранит науки, отправлялся шататься по улицам. Глазел на витрины, богатые машины. И злился, злился, злился!

Инга начала ругаться:

– Опять на занятия не ходил! Как сессию будешь сдавать? Отчислят.

Славка лишь отмахивался, мол, много ли ты понимаешь. Инга злилась. Ссориться они стали так, как никогда ещё раньше не ссорились. Впрочем, отношения осложнились не только поэтому. После тех вольготных летних деньков, когда они часами могли заниматься любовью, всё вернулось на круги своя. Ехидная сестра под дверью, тётка со своими домочадцами. Ну какой тут секс?

Попробовали даже заняться любовью в подъезде. Словно объедков наелись. Всё-таки одно дело, когда они раздетые на чистых простынях лежат, милуются. А тут впопыхах, бегом к победному финалу. Да и какие ласки, если соседи кругом?

В общем, куда ни плюнь – всюду…

* * *

– Это не времена такие, – как-то сказала ему Инга, – это мы сами такие. Вон на Бизнесе учится сын Сметаны, ему папочкины деньги и даром не нужны.

– Ясное дело! – огрызнулся Славка. – Когда денег хоть жопой жри, то они и на фиг не нужны. И вообще! Учёба – это пустая трата времени. Вот что мне с дипломом делать? В туалете на стенку повесить?

На что Инга ответила: мол, поступать Славочку никто не заставлял. Впрочем, тут же осеклась. Про себя вспомнила, соседку свою и Витю. Уж Витя действительно поступил именно туда, куда хотел.

Славка на слова Инги не ответил. Потому что сам поступил – лишь бы поступить. Мать все школьные годы талдычила, что без образования – никуда. Уйти на вольные хлеба после девятого, как сделали большинство его сверстников, не позволила – в десятый запихнула. Вот сраму-то парень натерпелся!

А когда Славка в одиннадцатый класс перешёл, мать забилась в Ужасном Ужасе. Учиться в Саяногорске негде – надо ехать. Куда? Либо в Новосибирск, либо в Абакан, либо ещё куда, где вуз есть посолиднее. Но если уж ехать куда, то только в Новосибирск – под присмотр тётки. Но самый Просто Ужасный Ужас заключался в том, что если парень не поступит, то от армии отмазывать нечем. А воспитанные молодые люди сейчас в армии не служат – рожами не вышли.

Когда Славка все это услышал, то обрадовался только одному – перспективе вырваться из затухающего провинциального города. Вот уж действительно вольные хлеба так вольные хлеба! Бывшие одноклассники, которые раньше над ним подтрунивали, мигом языки прикусили. Новосибирск – хоть и не Москва, но город тоже немаленький. Перспективный. Связи там легко нужные наладить. А куда сейчас без связей-то? Никуда.

Вуз выбрали технический, потому что парень. Выбрали факультет, где конкурс – полтора человека на два места, то есть факультет Летательных Аппаратов. Естественно, по окончании проектировать самолеты Славка не собирается. А вот что всё-таки делать-то с корочкой диплома, только сейчас задумался.

Поспособствовала такому измышлению летняя Славкина работа. В казино те, кто имели дипломы, крутили рулетку, тусовали карты, зарабатывали копейки и язву. А те, кто просаживал в казино огроменные деньги, никаких дипломов не имели. Ой, да что там дипломы! Не у всех даже аттестат за одиннадцатый класс имелся. Вот тебе и нужность образования!

А ведь денег хотелось до безобразия! «Квартиру куплю, женюсь на Инге, всё у нас будет!» – мечтал Славка. Но вот как этого всего добиться, он не знал.

Отступление первое. Новосибирск

Новосибирск.

Третий город в стране, уступающий по своим габаритам, понтам, ценам разве что Москве и Санкт-Петербургу. Столица Сибири, исторический центр России. Прославленный на всю страну своим университетами. Метро, два аэродрома, десять районов, несколько крупных предприятий. Разбитый надвое когда-то могучей Обью, теперь уже обмелевшей речушкой с протухшей водой, где водятся такие рыбы-мутанты, которые даже в страшных снах не являлись ни одному биологу. Грязный тесный город, спроектированный на самом-то деле не для людей, а для галочки.

Впрочем, в советские годы Новосибирск более или менее процветал. Немалые деньги вбухивались в Академгородок. И там, и здесь строилось такое нужное всем жилье. Но Союз рухнул, и деньги откатились, как волна на общественном пляже, обнажая всё то, что щедрой рукой накидали в воду товарищи отдыхающие.

Многочисленные стройки сиротливо замерли, обнесённые серыми заборами. В заборах предприимчивое население быстро наделало дырок: поскольку бросили не просто каркас дома, но ещё и стройматерилы, кое-где даже технику. Буквально за пару лет всё это когда-то советское (а значит, общественное, по сути, ничьё) хозяйство уже было растащено, прибрано заботливыми руками. Ещё пара лет – и каркасы прогнили, согнулись, как будто сокрушаясь над своей судьбой: домами им не быть. Никогда. Только под снос. Впрочем, их не сносили – до этого ли было? Так и торчали прогнившие, проржавевшие социалистические стройки, как памятники ушедшей эпохе.

Вместе с общим внешним благополучием отхлынула и культура. Жители города, славившегося своими театрами, в эти самые театры не ходили. А если и ходили, то зимой – в валенках, весной и осенью – в стоптанных, испачканных грязью туфлях. Музеи тоже теперь посещали разве что школьники в рамках общего образования. Про библиотеки забыли. А если где-то убыло, то, по всем законам сохранения энергии, значит, где-то прибыло.

Вскрылись такие нарывы общества, о которых раньше помалкивали, а теперь загорланили во весь голос. На лавочках вместо старушек теперь восседали гопники, вели свои гопнические «разговоры», лузгали семечки. По улицам шатались подростки и, мучаемые бездельем, творили разные, невинные на их взгляд, шалости: то позднего прохожего разденут, то витрины побьют. Ведь в их десять-двенадцать лет им даже Уголовный Кодекс не указ! Про школу и родителей лучше помалкивать: те и другие уже давно никого не воспитывают, только обязанности друг на друга перекладывают. Забегали от дома к дому зазывалы с книжками о райском мире, истине, известной только их Учителю. При этом в каждой квартире они рыскали ненасытными глазами: чего бы урвать не для общины, а для себя лично.

Впрочем, достаточно быстро все угомонились. Люди словно очнулись. Снова стали открываться детские клубы, худо-бедно, но закапало финансирование. Родители вспомнили про свои родительские обязанности, похватались за детей, не успевших окончательно спиться, сколоться. Движение неформалов, ещё не так давно со всех сторон притесняемое, развернулось со скоростью освобождённой пружины. Именно эти самые неформалы, в советское время считавшиеся врагами народа, сумасшедшими и даже сектантами, быстро построили в рядочек «реальных пацанов», а заодно – и настоящих сектантов.

В общем, город покачался в разные стороны, но устоял.

Правда, транзитом так и остался.

Новосибирск мог бы стать великолепным туристическим городом. Над его архитектурой когда-то трудились величайшие творцы ХХ века, например. Под его крылом выросли именитые художники, музыканты, актёры, писатели. Только вот где они жили? Где учились? Где умерли? Даже сами новосибирцы толком не знают, каких именно деятелей искусств выпестовала их малая родина. Чудом сохранившиеся таблички рассказывают только о погибших в огне революции или Великой Отечественной войны. Других героев в столице Сибири вроде как и нет.