Круги ужаса(Новеллы)

С момента, когда я поступил за комиссионные на службу к «Колсону, Миввинзу и Миввинзу», и в промежуток времени между расставанием с бывшим хозяином Полли и улыбкой мисс Би, у меня не было иных намерений, как продавать бритвы и мыло обитателям Кента.

Но, улыбнувшись ей, я сразу принялся разрабатывать план, кардинально отличающийся от тех, которые должны были снабжать меня хлебом насущным.

И именно в это мгновение родился Альфред Хивенрок.

Я медленно обвел глазами окрестности и задумчиво покачал головой.

— Странно, — сказал я вполголоса, — действительно странно…

Произнося эти слова, я переводил взгляд с таблички на кладбище, избегая глядеть на мисс Би.

— Странно? — спросила она.

— Да, если вспомнить, что мне пару дней назад говорил Альфред. Альфред Хивенрок, мой кузен, необычный человек, особенно в том, что касается его мыслей. Странный мошенник, хотя и мой кузен.

— Хивенрок, — задумчиво протянула мисс Би, — это имя мне не совсем незнакомо.

Безусловно, она лгала в надежде продолжить нежданную беседу.

— Ба, — продолжил я, — не думаю, что когда-то был Хивенрок в Гастингсе и вряд ли он будет заседать в Палате Лордов или Общин. Единственный, у кого есть деньги, Альфред Хивенрок, а я просто воевал.

Она с симпатией глянула на меня.

— Не хотите присесть, сэр?

— Дэвид Хивенрок. Друзья звали меня просто Дейв, а если я говорю о них в прошлом, то потому, что они оставили свои шкуры на французской земле, когда гнали бошей.

Мы сели на садовую скамейку.

— А почему вы сказали «странно», переводя взгляд с таблички об аренде на кладбище, ведь я следила за вашим взглядом, — вдруг спросила она.

Я довольно умело изобразил замешательство застигнутого врасплох человека, когда он погружен в свои мысли.

— Вы действительно заметили это? — с наивным видом произнес я. — Дело в том…

Над нами пролетел ангел. Воцарилось молчание, полное надежд для мисс Би и прекрасно сыгранного смущения для меня.

Мой проект обретал жизнь…

— Дело в том, — вновь заговорил я тоном, в котором сквозило истинное замешательство, — в тот день Альфред сказал мне:

«Послушай, Дэвид, — он никогда не называет меня Дейвом, — мне порядком поднадоели Лондон, далекие путешествия и большие города».

«Поезжай в Бас, Маргейт или в Сорлинг», — посоветовал я.

Он заворчал.

«Захлопни свои туристические проспекты; ты наверняка, пытаешься заработать комиссионные, но со мной это не пройдет. Ибо мне нужен дом в пустынном месте неподалеку от кладбища, которое перестало принимать покойников и визитеров».

Вот, что он мне сказал.

У мисс Би округлились глаза.

— Боже, возможно ли это! — воскликнула она.

— Альфред — необычный тип, — повторил я, — но я не стану утверждать, что он безумец, ибо нет человека хитрее его, чтобы округлить капиталец, но у него есть… свои… мании.

— Неужели до такой степени?

— Дело в том, что его хобби — столоверчение и чтение спиритических трудов. Он клянется только доктором Ди, колдуном времен королевы Елизаветы, который выманивал мертвецов из их могил.

— Какой ужас! — вскричала мисс Флоранс. Ее глаза блестели от радости и надежды услышать еще что-нибудь.

Но я поостерегся обнадеживать ее.

— Все эти глупости выводят меня из себя, — продолжил я, — но я вынужден их выслушивать, ибо, следует признать, иногда Альфред мне кое-что подкидывает. Но я, быть может, окажу ему услугу, рассказав о вашем доме, который так кстати сдается в аренду.

Я встал, чтобы распрощаться, хотя в моих проектах была более продолжительная беседа.

— Позвольте мне предложить вам… стаканчик вина, — после легкого колебания предложила мисс Би.

Я вежливо отказался:

— Не пью ни вина, ни других напитков.

Она бросила на меня восхищенный взгляд.

— В таком случае не откажитесь от чашки чая. У меня отличный чай, довоенный, из Лиона.

Я принял приглашение, хотя и изобразил колебание.

Она провела меня в гостиную, мило обставленную и даже богатую, ибо уже с порога я увидел два полотна Хистлера и роскошные серебряные подсвечники, но не выразил ни малейшего удивления.

Чай был великолепен, как и сигареты Мюратти.

— Расскажите мне о вашем кузене, — попросила мисс Би, — ведь он может стать моим жильцом.

— О нет! — воскликнул я. — Я ничего вам не обещаю! Альфред такой необычный тип, к тому же дьявольски суеверный, поэтому не надейтесь выжать из него большие деньги. Когда речь заходит о деньгах, он становится холодным и точным, как электронно-счетная машина.

— У меня даже не было такого намерения, — запротестовала она. — Я буду рада сдать дом с мебелью за разумную цену, чтобы получить возможность навсегда покинуть эти треклятые места. Надеюсь наконец уехать в Донкастер, где у меня есть имение.

— Какое счастье, что вы можете сказать такое, — пробормотал я.

Женщины всегда говорили, что у меня красивый рот, если поглядеть на него в момент, когда я опускаю уголки губ, выражая горечь. Думаю, они правы.

Я быстро состроил подходящую гримасу, и мисс Флоренс заметила ее.

— Не надо так печалиться, мистер… Дейв, — прошептала она. — Вряд ли имение в Донкастере может составить счастье.

— Меткая пуля, скажем, прямо в сердце, — возразил я, помрачнев, — пуля вроде той, что получил Перси Вудсайд в Октевилле и Брэм Стоун чуть позже…

Перси Вудсайд и Брэм Стоун никогда не существовали, а мне подобная пуля могла достаться совершенно случайно, ибо я служил в глубоком тылу помощником фармацевта.

— Не надо столько горечи, Дейв, — умоляюще произнесла она.

Ее рука легла на мою руку.

— У каждого есть свои заботы… Кстати, а вы женаты?

Я пожал плечами:

— Слава богу, нет. Я смог бы предложить своей жене лишь любовь и чистую воду, которыми, как говорит пословица, особо не прокормишься.

И на этот раз я не солгал.

Она улыбнулась.

На нее было приятно смотреть, и мои взгляды с удовольствием останавливались на ее чуть крупном рте, сверкающих зубах и темных глазах. Одновременно я восхищался чудесной камеей, приколотой к корсету. Я сразу оценил ее в сотню фунтов.

— Расскажите мне о своем кузене, — повторила она, явно сожалея, что приходится менять тему разговора.

— Я могу вам описать его. Он считает себя красавцем, но, увы, он невероятно уродлив со своими усиками клочком. У него пышные рыжие брови, и он носит ужасные затемненные очки. У него брюшко — терпеть не могу толстых мужчин — и всегда грязные руки, словно он роется в барахле на чердаке, и он… он пьет!