Круговерть
Шрифт:
– Привет от ректора!
– восторженно заорал вошедший.
– Я там за них на семинаре отдуваюсь, а они пивко сосут.
Парень быстро приближался, потрясая в воздухе ярко-красным пластмассовым пистолетом, из которого, по всей видимости, и вылетел шарик. Он был настолько рад этой безобидной детской игрушке, что сам казался непомерно большим и безобидным дитем.
Витюня не мог оторваться от происходящего, прислушивался к обрывкам фраз, долетавшим до него.
И уж совсем защемило в его груди, когда он увидал, как парень достает из своей сумки одну за
– А-а-а, че-ерт слепой, - простонал тот и тоже уставился на ребят.
Одна из бутылок тут же была разлита по пустым кружкам и выпита. Вторая ополовинилась и вместе с еще не початой третьей исчезла в сумке пришедшего.
– Вот ведь малышня, - просипел Витюня, - и выпить-то по-людски не могут. Полторы бомбы на столько рыл. И-эх!
Его тянуло к этой черной сумке, но подойти просто так, ни с того ни с сего, Витюня опасался. И поэтому страдал молча.
А рыжий не унимался.
– Все коробочек подкидываем? А еще интеллектуалы называются! Дедовскими игрищами забавляемся?! Чего б вы без меня делали, мелюзга?
В его руке вновь появился пистолетик. Рыжий крутил игрушку на пальце, поминутно целясь то в одного, то в другого. Чувствовалось, что он уже навеселе.
– Предлагаю новый аттракцион! Давай пустую кружку!
Все кружки были под пивом. Головы завертелись.
И тут не оплошал Витюня:
– Сей момент.
– Он уже был возле сдвинутых столиков и услужливо протягивал посудину.
– Опять ты!
– раздраженно проворчал здоровенный детина в джинсовой куртке.
– А ну...
– Да что ты, Петенька, - мягко оборвал его рыжий, - старших нужно уважать. Давай-те кружечку. Вот так.
– А здоровому добавил еще: - Этот дядя нам может очень сгодиться, Петя.
– Я сгожусь, - подобострастно хихикнул Витюня и поглядел на рыжего влюбленными глазами.
– Ну вот, видишь!
Рыжий отошел метров на семь и с ходу, не целясь, влепил шарик в пустую кружку, да так, что тот зажужжал в ней словно озлобленный дикий волчок.
– Учитесь, салаги!
"Салаги" загомонили восторженно, захлопали кто чем мог, кто в ладоши, кто кружками по столу. Рыжий остановил их порыв, к себе не подпустил, пистолетика не отдал.
– Это все семечки, - проговорил он сквозь зубы, чуть оглянулся, заметив, что из разменного окошечка высунула голову любопытная буфетчица, подмигнул ей, отчего та неожиданно покраснела, и кивнул Витюне: - Скажи-ка, дядя?!
– Чего?
– навострил тот уши.
– Обещал сгодиться?
– Ну, - Витюня был смекалистым малым.
– Спорт требует твоего носа в жертву, дядя! Ну чего тебе нос, зачем он тебе?! Усек?
– Э-э, не-е, - заупрямился Витюня, - такого уговора не было.
Парень выразительно покосился на сумку.
– Смотри, дядя, просить не станем.
– У, черти, - взвизгнула от восторга буфетчица, - ведь чего делают!
– Я согласный, - скороговоркой
прокричал Витюня, - только наперед стакашек протвишку для храбрости и устойчивости.– Не пропадет за нами, старичок, становись в позу!
Витюня вытянулся и замер. Лицо его побагровело. Николай в своем углу громко сплюнул на пол. Ребята молчали.
Рыжий поднимал пистолет не спеша, щурил глаз, кривил губы, короче, играл на публику. Это был его "звездный час". И когда Витюня уже не ожидал выстрела, его по носу пребольно щелкнул шарик, так что из-под набрякших век сами собой брызнули слезы. Он опустил голову, плечи затряслись.
– Маэстро, туш!
– Рыжий был на вершине успеха.
– Впрочем, не надо оваций.
– Он ленивой походкой пошел к столу.
– Кто повторит?
Ребята молчали. Витюня стоял словно каменный истукан.
– Да вы чего? Это же совсем просто! Чик и...
– Да брось ты, - вяло оборвал его здоровяк Петя и повернулся к Витюне: - А ты давай иди отсюда, дядя.
Рыжий сник, как-то завял сразу, зло обжег глазами Витюню. Потом достал из сумки начатую бутылку, налил полкружки, молча двинул ее по столу в направлении своей бывшей мишени.
– Ну чего вы, ребят?
Он откупорил последнюю посудину, подождал, пока допьют пиво, налил всем. Выпили молча, оглядываясь на дверь, из-за которой в любую минуту могла появиться фигура дежурного милиционера.
– А ну его, - снова пробасил Петя, - давай забирай свое, дядя.
Витюня опомнился и торопливо схватился за кружку.
– А я ничего, ребят. Да это ж игра такая. Чего мне - носа жалко?!
Он жадно хлебнул. Покосился на Николая. Тот смотрел в угол, на мусорный бачок. Витюня торопливо допил содержимое кружки и поплелся к приятелю. Присел рядом с ним. Николай отодвинулся.
– Не обижайся, Колюнь, что не оставил. Я ж страдал, а ты... ты ведь и не поддержал словечком даже.
Он всхлипнул, размазал слезы по щекам, потупился. Веселье в компании было нарушено. Студенты потянулись к выходу, шли, не глядя на тех двоих. Только рыжий задержался.
– Я, мужики, сейчас, мигом, догоню, только в туалет сбегаю.
Он и вправду скрылся на минуту за дверью туалета. Но тут же вышел, убедившись, что в зале никого, кроме него самого и двух забулдыг, нету. Подошел к Витюне.
– Ну что ж ты, дядя?
– просипел он.
– Чего ж ты меня так подвел? Схохмить не мог, жертву из себя корчить начал? Всю затею мне опошлил, изломал, алкаш, так?!
Витюня виновато развел руками, скроил жалкую улыбку.
– Это хорошо, что ты сам осознаешь свою вину, дядя! Только таких, как ты, учить надо.
Он без размаху, резко и зло ткнул кулаком в лицо Витюне. Тот качнулся, привстал, выкинув от неожиданности ладонью вверх правую руку. Парень быстро вытащил что-то из кармана и пришлепнул протянутую ладонь.
– Опохмелись-ка, дядя! Ты честно заработал это.
Сверкнув глазами по Николаю, он быстро вышел.
– Ведь чего делают?!
– уже в экстазе выдохнула буфетчица.
– И куда только милиция смотрит!