Круиз мечты для полубывших

Глава 23. Гроза

Данила

На лайнере сначала идем в каюту. В душ, сменить одежду. Потом поднимаемся в ресторан на четырнадцатой палубе.

Танька находит среди блюд вожделенную испанскую паэлью. Все уши на обратном пути прожужжала, как хочет ее попробовать. Получается, повара на судне балуют туристов национальными блюдами посещаемых стран. По мне, так это тот же плов, только в нем встречаются кусочки рыбы да пара креветочных хвостиков.

Танька просто счастлива. Сияет как медный таз. Да и я, признаться, доволен. Посмотрели город, искупались в море. Слегка потерялись.

А если бы монетка повернулась другой стороной, просто пришел бы к бассейну на три часа раньше.

Заметил, что отплытие задержалось на несколько минут. Может из-за погодных условий?

За панорамными окнами ресторана разыгрывается настоящее светопреставление.

Недаром на пути к остановке шаттл-баса чувствовалась духота. Когда заходили на лайнер, налетел сильный ветер. Сейчас небо заволокло темными тучами. Приближается гроза.

Съедаем свои тридцать три обеденных блюда в придачу с испанским пловом и переходим к десерту. Начинается дождь. Вода ручьями стекает по стеклам. Сверкают молнии. Доносятся приглушенные раскаты грома. А я вдруг вспоминаю другую грозу.

Лучшую грозу в моей жизни. Как ни странно это звучит, бывает и такое.

Мы были молоды. Жили у тещи. В нашей тесной комнате детская кроватка стояла вплотную к нашей. По-другому не получалось. Маленьким сын спал чутко. Мог проснуться от каждого шороха. Наша кровать была не нова и, разумеется, скрипела. А еще теща вечно ходила по коридору. Даже глубокой ночью.

Мы с Таней использовали любую возможность уединиться. Иногда мои родители уезжали на пару дней к родственникам или отдохнуть. Случалось, брал ключи от чужих квартир. Мы всегда были готовы поливать цветы и кормить кошек, пока наши знакомые были в отъезде. Брали свою простынь и шли кормить и поливать.

Летом было проще. Вскоре после рождения Валька мы купили старые жигули у моего школьного приятеля. Надежд на приобретение собственного жилья мы тогда не питали. Автомобиль был вложением денег. Для своей невысокой цены он был в приличном состоянии. И покататься по молодости тоже хотелось.

Выезжали на природу. У нас были присмотренные укромные местечки.

В тот день оставили сына спать под присмотром бабушки и поехали за город на знакомую лесную опушку. Поиграли по дороге. Я забрал машину со стоянки, Таня голосовала на дороге. Подобрал «попутчицу», за городом потребовал «плату».

Уже когда подъезжали к месту остановки, стемнело. Поднялся ветер. Выходить не стали, расположились на заднем сиденье. Пока целовались, раздевались, ливанул дождь. Вся страсть природы была фоном, декорацией. Мы не обращали на нее внимания, но в то же время, она вливалась в наш спектакль. Влага была на наших губах, между бедер жены и текла по всем стеклам. Таня оседлала меня, впустила глубоко внутрь. Ритмично поднималась и опадала, а небо рассекали молнии. Ее всхлипы были выше и звонче раскатов грома. А потом, когда я уронил ее на сиденье, навалился сверху, стоны стали такими же глухими, протяжными. Только финальные крики вновь резче и громче.

Гроза продолжалась. Мы тоже не могли остановиться. Ласкали друг друга, как могли в тесном убежище, укрывавшем нас от бушующей стихии. Руки, губы, язык не находились в покое ни секунды. Таня терлась об меня потемневшими сосками, прищипывала кожу на ключицах и оставила засос на плече. Я гладил складочки ее лона, теребил клитор, набухший и покрасневший от удовольствия. Между ног любимой разлилась настоящая лужа. Такая же была и снаружи, у колес авто. Заходя на второй круг, я поставил Таню на колени на сиденье, вошел сзади. Она с трудом удерживала равновесие, упиралась рукой в боковое стекло. Дышала на него, стонала в него. Знаменитый «Титаник» вышел годом позже. И смотря фильм, я вспоминал эту грозу.

Выдавить стекло и открыть путь дождевым потокам не хотелось. Пришлось оторваться от Тани, сесть. Перехватил ее за талию и снова насадил на член спиной к себе. Дышал ей в затылок, целовал шею и шлепал по ней мокрым языком. С трудом сдерживался, терзая рукой ее плоть между разведенных ног. Последние вскрики Тани уже не соперничали со звуками природы. Дождь стих. Гроза отдалялась. Одна из обычных летних гроз, лучшая в жизни.

— Ты чего застыл? Мучаешь это пирожное уже минут пять. Такое сладкое без чая не съешь. За чаем сходи, — советует Танька.

Как объяснить, что я встать не могу? В штанах стоит, а она хлопает своими красивыми глазами. Все такими же красивыми.

Отложить пирожное, или ее попросить чай принести? Не решаюсь. Рассердится. Скажет, что я тебе — служанка?

Но Танька после сегодняшней прогулки счастливая и добрая. Сама поднимается и предлагает:

— Я за кофе. Тебе еще чай принести?

Уходит. Осмелела. Когда народу в ресторане немного, спокойно отправляется за едой и напитками. Ориентируется потихоньку.

Роняю голову на стол. Такие сладкие воспоминания и прерывать не хочется. После любви в грозу мы еле выбрались на шоссе. Чудом не застряли на размокшей дороге. Дома теща ворчала. Ругалась, что мы уехали в такую грозу по каким-то срочным делам. Ребенка так сиротой оставим. А мы прятали улыбки и сияющие глаза.

Через пару лет переехали в однокомнатную съемную квартиру. Там у нас была кухня. А на ней свободное пространство два на полтора метра и толстый плед. Еще стол. Старый, но крепкий, деревянный, знакомые отдали. Он переехал с нами в новую квартиру, до сих пор жив.

А автомобиль продали, когда собирали деньги на первый взнос за квартиру. Ездить нам было особо некуда. И хотя сесть за руль до сих пор хочется, брать еще и автокредит — это настоящее безумие.

Возвращается Танька с двумя чашками. Я до сих пор окончательно не пришел в себя, а ее полуулыбка, точь в точь как у Моны Лизы, только оттягивает наступление душевного равновесия.

Немного погуляв после позднего обеда, отправляемся купаться. На палубе у открытого бассейна после дождя сыро и прохладно. В закрытом народу полно.

Я плаваю в них попеременно, благо дойти от одного до другого несколько десятков шагов. В открытом просторно, в закрытом теплее.

Танька остается в закрытом. Плавает и нежится в джакузи.

Прическу сегодня не бережет. Согласилась идти ужинать не в ресторан на шестой палубе, а на шведскую линию. И у меня есть версия, почему.

Ревнует. Это кажется невероятным, но очевидно, что утром она ревновала меня сначала к Вике, потом к Кристине. Поэтому, а не только из-за желания искупаться, не хотела возвращаться с экскурсионной группой на корабль. Поэтому решила не идти ужинать в основной ресторан.