Крушение

— А доктор не пришел, Тулси? — спросила Комола.

— Нет, не пришел.

— Почему?

— У него больна мать.

— Больна мать, — повторила Комола. — Что же, в доме никого больше нет?

— Нет, доктор не женат.

— Откуда ты знаешь, что он не женат?

— Я слышал от слуг, что у него нет жены.

— Может быть, его жена умерла?

— Может быть. Но его слуга Бродж говорит, что, когда Нолинакха работал врачом в Рангпуре, у него и там жены не было.

— Тулси! — послышался крик сверху.

Комола быстро скрылась в кухне, а Тулси побежал наверх.

Нолинакха!.. Врачебная практика в Рангпуре… Комола больше не сомневалась.

Когда Тулси спустился вниз, Комола обратилась к нему снова:

— Послушай, у меня есть родственник и его зовут так же, как доктора. Скажи, он действительно брахман?

— Да, он брахман. Фамилия его — Чатуджо.

Боясь гнева хозяйки, Тулси не посмел продолжать разговор с девушкой и быстро скрылся. Комола же отправилась к Нобинкали.

— Я сделала все и сейчас хочу пойти выкупаться на Дошашомедх-Гхат, — заявила она.

— Ты какая-то странная! — заговорила Нобинкали. — Хозяин болен, неизвестно, что ему может понадобиться. Как же можно обойтись без тебя?

— Я узнала, что один мой родственник находится в Бенаресе. Мне нужно повидатся с ним, — настаивала Комола.

— Это к хорошему не приведет! — воскликнула Нобинкали. — Я не девочка и все хорошо понимаю. Кто тебе сообщил о родственнике? Наверно, Тулси. Я не буду больше держать этого мальчишку. Запомни, сударыня, пока ты у меня в доме, ты не будешь ходить одна купаться или искать по городу родственников.

Привратнику было отдано приказание немедленно выгнать Тулси и не позволять ему показываться в доме, а остальным слугам строжайше запрещено поддерживать какие-либо отношения с Комолой.

Пока Комола не была уверена в существовании Нолинакхи, она была покорна. Но теперь ей трудно было оставаться покорной. В этом городе жил ее муж, и находиться в этом совершенно чужом для нее доме было нестерпимо! Она не могла уже работать с прежним усердием, и хозяйка все чаще и чаще оставалась недовольна ею.

— Предупреждаю, сударыня, — говорила Нобинкали в таких случаях, — мне не нравится твое поведение. Злой дух вселился в тебя, что ли? Сама ты можешь вообще не есть, но я не позволю нас морить голодом. Сегодня невозможно взять в рот твою стряпню.

— Я не могу у вас больше работать! — отвечала Комола. — Я не могу больше! Отпустите меня!

Нобинкали, как буря, налетела на нее.

— Действительно, никто не платит добром за добро! А я еще сжалилась над ней, приютила у себя! Отпустила отличного повара-брахмана, который так долго служил нам! Даже не поинтересовалась, настоящая ли ты брахманка! А сегодня она приходит и говорит: «Отпустите меня». Если попытаешься бежать, я заявлю в полицию! У меня сын — судья! Сколько людей уже повешено по его приказу! Не пробуй шутить со мной! Слышала про Году? Он нагрубил хозяину и получил по заслугам. По сей день сидит в тюрьме! Ты нас не обманешь!

Слова хозяйки не были ложью. Действительно, хозяйка с мужем обвинили Году в краже часов и посадили в тюрьму.

Комола не видела выхода. Могла ли случиться большая беда, чем теперь, когда счастье ее жизни было так близко, но руки оказались связаны! Ее жизнь, жизнь пленницы, полная тяжелой работы, становилась невыносимой. Поздно вечером, закончив работу, кутаясь от холода в теплую шаль, она выбегала в сад. Прислонившись к стене, она долго смотрела на дорогу, ведущую в город. Ее юное сердце было полно желания предаться верному служению мужу, жаждало излить свою любовь! Оно устремлялось вперед по этой безлюдной ночной дороге к заветному для нее дому в городе. Словно окаменев, Комола подолгу стояла, затем склонялась в низком поклоне и возвращалась в свою комнатку.

Но недолго пользовалась Комола и этой небольшой свободой, этими крохами счастья. Однажды поздно вечером, когда она закончила свою работу, Нобинкали послала за ней. Слуга доложил, что нигде не нашел Комолы.

— Неужели она сбежала? — воскликнула обеспокоенная Нобинкали. И сама с лампой в руках принялась искать Комолу по всем комнатам. Не найдя ее, она пошла к мужу. Хозяин, полузакрыв глаза, курил хукку. [57]

— Послушай, брахманка, кажется, сбежала! — сообщила она.

57

Хукка — трубка для курения табака, типа кальяна.

Но даже это известие не способно было вывести Мукундо-бабу из равновесия.

— Я предупреждал тебя, что она ненадежный человек, — лениво протянул он. — Что-нибудь пропало?

— Нет только шали, которую дала ей поносить, — ответила хозяйка. — Чего еще не хватает — не знаю.

— Нужно сообщить в полицию, — невозмутимо предложил хозяин.

Одного из слуг послали в полицию. Тем временем Комола вернулась и увидела, что Нобинкали, стараясь узнать, что из вещей пропало, старательно перерыла весь дом.

— Что это за штуки! — закричала она, как только увидела Комолу. — Ты где была?

— Я окончила работу и пошла в сад, — ответила Комола.

Нобинкали разразилась бранью. Она говорила все, что приходило ей на язык. На ее крик сбежались слуги и столпились в дверях кухни.

Никогда никакие оскорбления Нобинкали не могли заставить Комолу расплакаться. И сейчас под злобным потоком ругательств она стояла молча.

Когда поток слов Нобинкали несколько ослабел, Комола сказала:

— Вы недовольны мной! Отпустите меня!

— Я отпущу тебя! — снова закричала Нобинкали. — Не воображай, что я буду кормить и одевать такую неблагодарную тварь, как ты! Но прежде, чем распрощаться с нами, ты у меня узнаешь, с кем имеешь дело!

После такого скандала Комола не осмеливалась больше выходить в сад. Она закрывалась у себя в комнате и мысленно утешала себя:

«Должен же всевышний смилостивиться к тому, кто столько страдает!»

Однажды Мукундо-бабу с двумя слугами поехал прогуляться. После его ухода наружную дверь дома закрыли на засов. Стало уже темнеть, когда за дверью послышался чей-то голос.

— Мукундо-бабу дома?

Нобинкали переполошилась.

— Да ведь это доктор Нолинакха пришел! Будхия! Будхия! — звала она слугу. Но Будхии и след простыл.

— Беги скорей и открой дверь! — приказала Нобинкали Комоле. — Скажи доктору, что хозяин вышел прогуляться. Он сейчас придет. Пусть доктор подождет его.

Комола взяла фонарь и спустилась вниз. Ноги ее дрожали, сердце сильно билось в груди, руки похолодели. Она боялась, что от страшного волнения не сможет разглядеть Нолинакху.