Крушение

– А как же. Мы с ней очень близки. Она мне рассказывала все.

– Ух ты, – Кейша снова изгибает бровь. – Так Шарлотта рассказала вам и о том, что потом произошло там?

Я киваю, но при этом молчу. Не понимаю, что произойдет, если скажу что-нибудь. Я же ничего толком не знаю. Кейша внимательно изучает мое лицо.

– Так вы не разнервничались?

– Нет, – я изо всех сил смиряю дыхание, потому что от выкуренной сигареты сердце колотится как бешеное. Вот оно, почти рядом, я у цели. Прямо сейчас я могу узнать, что заставило Шарлотту шагнуть под автобус. – С чего бы мне?

В конце аллеи, гонимая ветром, перекатывается пустая жестяная банка из-под колы. Мы с Кейшей обе подпрыгиваем на месте, но это всего лишь банка, и никого вокруг.

– Ну мне пора идти, – Кейша встает, тянется к дверной ручке, глазами она все еще следит за банкой, ей тревожно. – Меня ждет Дэнни, а вам я и так уже наговорила слишком много всего.

– Прошу тебя, – я беру Кейшу за руку. – Прошу, ты должна рассказать, что случилось той ночью.

– А я думала, вы знаете.

– Я знаю, что Шарлотта познакомилась с футболистом, но и все. Прошу, Кейша, скажи, что там произошло.

Она качает головой и открывает дверь, просовывается в нее одним плечом.

– Если я вам скажу, он меня убьет.

– А если не скажешь, Шарлотта может умереть, а я так и не узнаю почему.

Кейша тяжело вздыхает, но останавливается, закрывает дверь и возвращается ко мне. Жду, пока она трясет опустевшую пачку от сигарет, потом комкает ее в руке и бросает в сточную канаву, а потом лезет в сумку за новой пачкой. Срывает с нее целлофан, откидывает крышку, отрывает фольгу и выдавливает одну сигарету. Кажется, все эти простые действия занимают целую вечность. Потом она ищет в сумке зажигалку. И мне уже хочется закричать, так медленно все происходит. В конце концов она вставляет сигарету в рот, поджигает ее и глубоко затягивается. Выдыхает через нос и смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц.

– Она переспала с тем футболистом в туалете клуба.

Я смотрю на горящий кончик сигареты, на струйку дыма, которая поднимается вверх от нее и удлиняется, удлиняется, пока наконец не касается пола и не тает.

– Кто этот футболист? – перестаю смотреть на сигарету. – Как его зовут?

Кейша пожимает плечами.

– Знать не знаю. Его вроде зовут Алекс, но вот фамилии я не знаю. Иностранец, француз, думаю, француз, да. Чернокожий. Играет за команду «Челси», так кто-то нам сказал. Игрок Высшей лиги в любом случае. Я забыла, как называется его команда.

– Этот крутой футболист, с которым она переспала, Алекс, – чувствую, как слова вываливаются из моего рта подобно кубикам, словно рот – чужой, – как с ним связаться?

Кейша быстро докуривает сигарету, открывает дверь, больше не встречается со мной взглядом.

– Без понятия, простите.

* * *

Жду, когда Брайан ляжет спать, и крадусь в его кабинет, включаю ноутбук. В поисковике печатаю фразу: «Алекс, известный футболист».

Первая же ссылка выпадает на бразильского футболиста, который играет за парижский «Сен-Жермен». Его имела в виду Кейша? Может, она перепутала, называя его французом? Может, имелось в виду, что он просто живет во Франции? Смотрю следующую ссылку. Еще один французский футболист, на сей раз какой-то Александр Дега, но нигде не написано, что он играет за британский клуб. Или это Алекс Саваж? Есть еще Александр Лоран и Оливье Александр, который играет за «Тоттенхэм», но ведь это не он?

Я отодвигаюсь на стуле от стола. Не знаю, о чем я думала, на что надеялась, залезая в Интернет. Хотела найти контакты человека, даже толком не понимая, кто он. Поворачиваюсь сначала влево, потом вправо, прямо на стуле, осматривая кабинет в ожидании того, что ответ на мои вопросы придет сам собой. Но ответ не приходит, поэтому я встаю и иду в комнату Шарлотты. Надо было добиться от Кейши большего, чтобы она рассказала еще немного деталей. Я должна была выспросить, как она узнала, что у Шарлотты был секс в клубном туалете. Это ведь так не похоже на Шарлотту! Она так долго готовилась к этому с Лиамом, а ведь она от него была буквально без ума! И она ему никогда не изменяла. Я просто представить себе не могу, чтобы она вела себя как-то развязно по отношению к кому-то, кого только что встретила, даже если была пьяна, а этот кто-то оказался известным футболистом, отлично выглядящим…

Поправляю одеяло на ее кровати, потом поднимаю взгляд на постеры, чтобы лучше их рассмотреть, они висят у изголовья. Еще там – страницы, которые она вырывала из журнала «Жара». Тема такая: торс недели – и вся стена завешана изображениями обнаженных по пояс симпатичных мужчин, звезд мыльных опер, кинозвезд, телеведущих и… футболистов. Вот Дэвид Бекхэм, Эшли Коул, Рональдо и кто-то, кого я не узнаю, высокий, смешанной расы мужчина с бледно-карими глазами, высокими скулами и полными губами. Алекс Генри, так гласит подпись под фотографией. Играет за «Челси». Я буквально мчусь обратно в кабинет мужа.

Вбиваю в поисковую строку Гугла: агент Алекса Генри.

На экране выскакивает ссылка на какого-то Стива Торренса, «международного спортивного агента». Кликаю на его веб-сайт, появляется изображение лысеющего человека средних лет, верхняя губа растянута в полуулыбке, но это можно принять и за насмешку. Я быстро просматриваю его биографию, список его подопечных, а потом жму на ссылку «контакты». Имейл, почтовый адрес в Лондоне и телефон – все это появляется на экране, я записываю их на листочек. Но сегодня уже слишком поздно звонить, запихиваю листочек в кошелек, оставляю его в холле на столе и иду в спальню. Надеваю ночную рубашку в темноте и юркаю под одеяло. Еще очень долго я не могу уснуть.

* * *

– Можете сказать ему, что это дело чрезвычайно срочное?

Женский голос на другом конце провода вздыхает.

– Миссис Джексон, вы звоните уже третий день подряд. Я понимаю, что у вас срочное дело. Вы говорите об этом каждый раз, когда звоните. Я передала мистеру Торренсу, что вы звонили, и если он вам еще не перезвонил, тогда…

Я почти слышу, как она там пожимает плечами.

– Поймите, он очень занятой человек.

– Пожалуйста, – молю я. – Мне жизненно важно передать сообщение Алексу Генри. Моя дочь в коме, и он может ей помочь.

Секретарь мистера Торренса издает звук, похожий на «ох».

– Как мне вас жаль! У меня у самой дочка. Ей пришлось некоторое время провести в детском госпитале на Гранд Ормонд-стрит, ей тогда было семь, и я не отходила от ее больничной койки. Самый прекрасный день для нее там был, когда Ян Уоткинс и Клэр Ричардс [4] приехали к детям навестить их. Сколько лет вашей девочке?

– Ей тоже семь, – с пугающей меня саму скоростью ложь вылетает из моего рта. – Она буквально живет футболом, как и ее отец, они фанаты «Челси», ни разу не пропустили ни одной игры. Алекс Генри – ее любимый игрок, его портрет висит на стене в ее спальне на самом почетном месте.

4

Популярные поп-исполнители из группы «Степс».

– Она не одинока в ее симпатиях, – смеется секретарша, – послушайте, Сью… можно мне называть вас Сью?

– Пожалуйста.

– Сью, послушайте, мне бы вообще не стоило об этом говорить, но… я не большой поклонник благотворительности. Для пиара благотворительность – это хорошо, но одним им счета не оплатишь. Поэтому Стив своим клиентам позволяет делать разовые, но довольно высокие взносы – на лечение раковых больных, ветеранов спорта, в помощь детям, ну всякое такое, вы понимаете. Вам… вам лучше обратиться к Алексу напрямую.