Крутое наследство

Завтра днем мне надо выдвигаться. Потому что на послезавтра назначена поимка гоблецов.

На следующий день я навестила свою работу и сообщила расстроенному Константину Игоревичу, что выздоровела, однако к работе не вернусь.

— Семейные обстоятельства, — сказала я таинственно. — Сами, наверное, понимаете…

Начальник сурово кивнул, и я побоялась, что сейчас из его глаз выкатится скупая слеза. Еще бы! Потерять такого безотказного работника, который, можно сказать, был готов к трудовым подвигам днем и ночью…

— Ничего, не переживай, — ничуть не удрученный голос Константина Игоревича выдернул меня из мира фантазий. — Мы не хотели тебе говорить, но, если честно, Машенька уже неплохо тебя заменяет.

Улыбка сползла с моего лица. Они уже нашли мне замену! Машенькой звали одну из моих бывших подчиненных — неприметную тощую девицу, постоянно носившую смешные хвостики, как первоклассница. Впрочем, надо отдать ей должное, работала она весьма старательно. Но быть начальницей!

— Она справляется? — спросила я Константина Игоревича.

Втайне я рассчитывала, что он сейчас схватится за голову и примется умолять меня вернуться. Но Константин Игоревич был сдержан, как всегда.

— Вполне, — бодро кивнул он начинающей лысеть головой. — Но в любом случае мы будем рады тебя видеть снова. Когда… э-э-… разгладятся твои семейные обстоятельства.

И он почему-то покосился на мой живот. Неужто думает, что я беременна? Ха, тогда бы я точно не уволилась, ведь здесь у меня полный соцпакет.

Решив все дела с документами в отделе кадров, спустя час я уже мчалась обратно домой. И через некоторое время, прихватив чемодан с сумкой, отправилась в Забубенье. На мне красовался серебристый норковый жакет, а в дамской сумочке лежал расчет за неиспользованный отпуск и премия. По моим подсчетам, выданной на прощанье родной компанией суммы мне хватит при экономной жизни на полгода.

Что ж, как раз решу все проблемы с магическим балансом в деревне и вернусь обратно, устроюсь на работу куда-нибудь. Возможно даже, обратно в свою фирму. А то Машенька там нарулит, боюсь…

Все шло спокойно, машинка резко бежала, дождя не было и небо сияло девственной чистотой. Часов в шесть вечера, правда, стало уже темно, но доехать до Забубенья мне оставалось всего ничего, километра три. И тут, проезжая очередной поворот я услышала, как мою шею кто-то сжимает маленькими, но сильными ручонками.

Мгновенно дышать стало настолько трудно, что от неожиданности и страха я выпустила руль из руки. Машина, предоставленная сама себе, немедленно съехала с дороги и врезалась в растущую неподалеку ель.

— Ну что, новая ведимина, — проскрежетал у меня за спиной чей-то гнусавый голосок. — Потолкуем?

Глава 8

— Отпусти, — прохрипела я, пытаясь разжать пальцами маленькие, сдавливающие горло ладошки.

Еще чуть-чуть, и я сдохну прямо здесь, в лесу, так и не появившись перед Кириллом во всей своей норковой красе. Едва я осознала эту печальную мысль, как поняла, что хватка неведомого врага ослабла. Я судорожно принялась дышать, без конца кашляя. Когда наконец приступ удушья прошел, я свирепой мегерой повернулась, готовая испепелить взглядом того, кто осмелился напасть на меня.

И оторопела. На заднем сиденье, свесив босые ножонки вниз, посиживал не кто иной, как гоблец. Мерзавец ухмылялся, глядя на меня и дразнился, высовывая свой отвратительно длинный язык.

Я протянула руку и схватила гоблеца за серую ногу. Тот завизжал, пытаясь вырваться, но я безо всяких усилий подняла его над своей головой. От негодяя отвратительно воняло.

— Фу, — не сдержала я омерзения. — Ты бы хоть мылся иногда, что ли.

Гоблец завизжал и начал отчаянно брыкаться, вырываясь. Периодически он открывал рот, пытаясь впиться мне в руку своими острыми зубками. Но уж моей прекрасной серебристой норки он не коснется. Достаточно с негодяя и поломанной машины.

— Почему ты пытался меня убить? — принялась я допрашивать пленника.

Тот визжал, как свинья, у которой обобрали корыто с помоями. Но визг этот был столь непонятен, что я не разобрала ни слова.

— Отпусти, — среди невнятных визгов я наконец разобрала вполне понятное слово. — Иначе…

— Иначе что? — ласково спросила я мерзавца. — Ты в моей власти. Хочу отпущу, а не хочу, и башку откручу.

Чтобы не быть голословной, я сделал жест, словно приноравливаюсь, как удобнее открутить гоблецу лысую башку. Тот завизжал еще пронзительнее и мне уже стало казаться, что стекла в моей машине вот-вот разобьются, не выдержав какафонии.

— Ладно, — взмолился негодяй. — Только отпусти, я на все согласен.

Я заглянула в его прищуренные, водянистые глазенки и не скрывая отвращения, швырнула тварь на заднее сиденье. Он шмякнулся, смешно ойкнул, потом принялся разгибаться, глядя на меня исподлобья.

— Ведимина, — заканючил он. — Повелительница, прости своего слугу.

Затем к моему удивлению он склонил голову и как заправский мушкетер, поклонился. Для полноты эффекта в его руке недоставало лишь широкополой шляпы с перьями.

— Зачем ты на меня напал? — строго спросила я, чтобы прекратить уже эти расшаркивания.

— Потому что думал, ты та, другая…. — произнес гоблец, испуганно глядя на меня. — Повелительнице должно быть известно, что есть еще другая ведимина, та, которая уничтожает бедных гоблецов.

— Кто вас уничтожает? — спросила я. — И почему ты решил, что это я? И как вообще попал в мою машину?

— Потому что почуял Силу, — заканючил гоблец, вытирая грязным кулачонками мутные слезы. — А в наших краях это теперь такая редкость, что я и решил… что вы та ведимина и есть. А как попал?… — Гоблец забавно ухмыльнулся. — Да просто проник внутрь, еще в Холмячьем, когда вы на заправку заезжали.

Точно. Я ведь и правда заезжала на заправку, оставив минут на пять дверцу машины открытой, когда ходила расплачиваться.

— Хорошо, а как ты понял, что я — не она?

— Понял, едва вы заговорили, повелительница, — восторженно прошептал Гоблец. — Ведь вы можете приказывать, и гоблецы с охотой будут исполнять. А та, другая может только заставлять…

И бедняга разрыдался, весь сотрясаясь.

— Значит, кто-то заставил вас напасть на моих друзей недавно?

Нет, — отрицательно покачал головой гоблец. — Это не она была, то Сила приказала, чтобы вас, новая ведьма, вернуть обратно.

Он сделал страшные глаза. Это выглядело настолько потешно, что я едва сдержала смех.

— А как Сила вам приказывает?

— Мы просто слышим ее спокойный голос в голове, вот и все — ответил гоблец, покачав ножкой. — Ведьмы тоже могут нами распоряжаться, но в этом случае голос слышится другой: у вас — мягкий и властный, а у той ведимины — пугающий и грозный, сулящий смерть за ослушание…

Бедолага затрясся мелким бесом, а несколько волосин на его лысой голове встали дыбом.

— Ты знаешь, как она выглядит? — спросила я.