Крутой сюжет 1993, № 1

— Что хотел от вас Альфонси?

— Он не успел сказать. Он только пришел, и тут вошли вы. Мне не нравится его манера входить сюда, как в публичный дом, не сняв шляпу, и обращаться ко мне на ты. Если бы Франц был здесь, он давно бы вышвырнул его за дверь.

— Он ревнив?

— Он не любит фамильярностей.

— А вас он любит?

— Думаю, что да.

— Почему?

— Я не знаю. Наверное, потому что я люблю его.

Он не усмехнулся. И шляпу, в отличие от Альфонси, он снял. Он не смотрел волком и не хитрил. Он просто честно пытался понять.

— Вы, конечно, не знаете, кто мог быть настроен против мужа?

— Конечно, нет. Я не могу ничего такого сказать.

— Нет ни одного свидетеля, что в этом подвале было совершено убийство. Однако эксперты утверждают это, а у меня нет доказательств, чтобы их опровергнуть.

— Я понимаю, что вы хотите сказать, но Франц невиновен.

Вздохнув, Мегрэ поднялся. Он был уверен: она не предложит ему выпить, как обычно делают другие, думая, что именно так они должны поступать в подобных обстоятельствах.

— Я попытаюсь начать с нуля, — признался он. — Направляясь сюда, я намеревался обследовать все заново, сантиметр за сантиметром.

— Разве этого уже не сделали? Прошлый раз тут все перевернули вверх дном!

— Я не осмелился. Наверное, я еще вернусь. Возможно, у меня появятся к вам новые вопросы.

— Учтите: во время свиданий я все рассказываю Францу.

— Да, разумеется.

Он ступил на узкую лестницу, она последовала за ним. В мастерской было почти темно. Открыв дверь, они сразу же заметили стоявшего на углу Альфонси.

— Вы собираетесь его принять?

— Сама не знаю. Я так устала.

— Хотите, я прикажу ему оставить вас в покое?

— Хотя бы на сегодняшний вечер!

— До свидания.

Она тоже попрощалась, а он, тяжело ступая, направился к бывшему инспектору нравов. Приблизившись к нему, он заметил, что двое молодых репортеров разглядывали их сквозь витрину «Вогезского табака».

— Смойся отсюда!

— Почему?

— Просто так. Потому что у нее нет ни малейшего желания, чтобы ты беспокоил ее сегодня. Понял?

— Почему вы злитесь на меня?

— Просто мне не нравится твоя физиономия. И, повернувшись к нему спиной, он, сообразно сложившейся традиции, вошел в «Гран-Тюренн» пропустить стакан пива.

Часть третья

Мегрэ пришел пораньше. Его часы показывали полдевятого, когда он вошел в кабинет инспектора. В тот же момент Жанвье, сидевший на столе, спрыгнул с него и спрятал газету, которую читал вслух.

Там было пять или шесть молодых инспекторов, и они ждали, пока Люка определит им задание на день. Они избегали смотреть на комиссара и с трудом сдерживали усмешки. Они не могли знать, что эта статья позабавила его так же, как и их, и что именно для их удовольствия он напустил на себя такой хмурый вид.

На первой странице над тремя колонками стоял заголовок: «Злоключения мадам Мегрэ».

Приключение, происшедшее с женой комиссара на Анверс-сквере, расписывалось в мельчайших деталях. Отсутствовала только фотография самой мадам Мегрэ с ребенком, которого ей так бесцеремонно навязали.

Комиссар толкнул дверь к Люка. Тот тоже читал статью, но у него были основания воспринимать ее более серьезно.

— Я надеюсь, вы не думаете, что инициатива исходит от меня? Сегодня утром, развернув газеты, я был ошарашен. В самом деле, я ведь ни с кем из репортеров не разговаривал. Вчера, вскоре после нашего разговора, я позвонил Ламбалю в 9-й округ и рассказал ему эту историю, не упоминая, конечно, вашу жену, и поручил ему отыскать то такси. Кстати, он только что звонил, шофера уже нашли, правда, совершенно случайно. Он послал его к вам. Через несколько минут будет здесь.

— Был ли кто у тебя, когда ты звонил Ламбалю?

— Возможно. Тут всегда кто-нибудь да есть. Кроме того, наверняка дверь в кабинет инспекторов была открыта. Но страшно подумать, что у нас происходит утечка информации.

— Вчера я еще сомневался. Утечка началась 21 февраля, потому что ты только собирался идти с обыском на улицу Тюренн, а Филипп Лиотард уже был осведомлен.

— Но кем?

— Я не знаю. Но непременно кто-то из управления.

— Вот почему к моему появлению чемодан исчез.

— Более чем вероятно.

— В таком случае, почему же они не избавились также и от костюма с пятнами крови.

— Может быть, они об этом не подумали или расценили, что происхождение пятен установить нельзя? А может, у них просто не хватило времени?

— Вы хотите, чтобы я допросил инспекторов, патрон?

— Я сам займусь этим.

Люка еще не закончил разбирать почту на длинном столе, который служил ему вместо письменного.

— Интересного ничего?

— Пока не знаю. Кое-что придется проверить. Несколько сообщений, касающихся именно чемодана. В одном анонимном письме говорится, что никуда с улицы Тюренн он не делся, а мы наверняка слепые, раз не могли найти его. В другом сообщается, что вся загвоздка в Конкарно. А в письме, написанном убористым почерком аж на пяти страницах, достаточно убедительны рассуждения, что, дескать, правительство специально раздуло дело, чтобы отвлечь общее внимание от роста стоимости жизни.

Мегрэ прошел в свой кабинет, снял шляпу и пальто, несмотря на теплую погоду, набил углем единственную оставшуюся на набережной Орфевр печь, которую он с таким трудом отстоял, когда делали центральное отопление.

Приоткрыв дверь кабинета инспекторов, он позвал маленького Лапуанта, который только что пришел.

— Садись.

Он старательно прикрыл дверь, два или три раза прошелся по комнате, с любопытством поглядывая на него.

— Ты честолюбив?

— Да, господин комиссар. Я хочу сделать такую же карьеру, как и вы. В общем я человек с претензией.

— Твои родители богаты?

— Нет. Мой отец — служащий в банке у Мелана, ему с трудом удалось меня и сестер прилично воспитать.

— Ты влюблен?

Он не покраснел и не вздрогнул.

— Нет. Пока нет. У меня еще все впереди. Мне только двадцать четыре, и я не хочу жениться, пока не достигну устойчивого общественного положения.

— Ты живешь один?

— К счастью, нет. Моя младшая сестра Жермена тоже в Париже. Она работает в издательстве на левом берегу и по вечерам находит время приготовить мне поесть. Так экономнее.

— Есть ли у нее дружок?

— Ей только восемнадцать лет.

— Когда ты ходил на улицу Тюренн в первый раз, ты сразу же вернулся оттуда?

Он внезапно покраснел и долгое время колебался, прежде чем ответить.

— Нет, — признался он наконец. — Я был так горд и счастлив, что кое-что нашел, поэтому поймал такси и поехал на улицу Бак поделиться радостью с Жерменой.

— Ну хорошо, малыш. Спасибо.

Дрожа и волнуясь, Лапуант никак не мог уйти.

— Почему вы меня спрашивали об этом?