Крылан
Шрифт:
Как она там? Обижается, наверное, сходит с ума? Материт его почем зря?
Странно, долго никто не снимал трубку, а когда уже не осталось никакого терпения ожидать, недовольный мужской голос вдруг заорал:
– Ало-о-о! Междугородняя? Какого черта, ночь на дворе!
Крылан было растерялся, решив, что он, очевидно, ошибся номером, но потом ответил пожилым женским голосом:
– Простите, что так поздно, еще раз извините, это Берта Моисеевна, мы с Верой Николаевной вместе работаем, а Верочка… извините, Вера Николаевна, она что, спит? Можно ее на секунду к телефону, у нас
– Послушайте, вы! Моисеевна! Уже два часа ночи, мне в пять тридцать вставать! Вы не могли до утра подождать?
– Да, да, конечно, – забормотал Крылан. Он совершенно не ожидал услышать мужчину, ведь Верочка жила с дочерью-десятиклассницей и больной матерью! Откуда же там мужчина? Он теперь был почти уверен, что ошибся номером.
– Понимаете, у нас в лаборатории неприятности… – быстро соображая, какие же именно могли возникнуть неприятности и, может быть, вообще пора уже вешать трубку, пробормотала новоявленная Берта Моисеевна. – У нас автоклав взорвался, я хотела бы с ней посоветоваться.…
Вдруг он услышал где-то в отдалении приглушенный женский голос:
– Лева, кто это? Дай-ка мне трубку…
Крылан угадал в родном приглушенном голосе тревогу, испуг, надежду.
Это она, это она!
– Алло! – нервно позвала Верочка. Лева чем-то загремел, выругался и заявил, даже не снижая голоса:
– Берта Моисеевна! Даже дома нет покоя! И от кого? От своих же, евреев! Три часа спать осталось! Да какой тут сон! Вот увидишь – там еще хуже будет! Там вообще одни евреи! И чего тебе там надо? Только ради тебя еду, только ради тебя…
– Алло, что случилось? – стараясь заглушить его ругань, повысила голос Верочка.
– Здравствуй, ты что, уже замуж успела выйти? – уже своим голосом спросил Крылан.
– Да! А что именно случилось? – она мгновенно сориентировалась и включилась в конспиративный разговор.
– А Левочка – он еврей?
– Естественно, – ответила она. – Я же говорила, что я должна это сделать! Вы не хотели мне помочь, вот вам результат!
Верочка называла его на Вы, и это было ужасно смешно.
– Ты так говоришь, как будто я действительно не хотел тебя вывезти, или как будто я хотел, но мой личный самолет временно был неисправен, или как будто ты действительно решила это сделать, а не валяешь дурака! Ты ведь все время валяешь дурака – то хочешь, то сомневаешься! Где ты этого придурка откопала, он что, действительно еврей?
«Как она смела скрыть от него, ее сына, такое важное в жизни событие, как замужество? Когда она успела выти замуж?» – лихорадочно соображал Крылан.
– Пожалуйста, не разговаривайте со мной в таком тоне! – Верочка начала заводиться. – Мы уже подали документы на оформление!
– Да, быстро это у вас получается! А что будет с клоноидами, со всеми твоими подопечными, кто ими займется?
– А их уже нет, я их уничтожила… – помолчав, ответила Верочка. Голос ее дрогнул.
– Вер, кончай, я щас с ума сойду! – почти заорал Лева.
– Я все улажу, – официально заявила Верочка. – Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Крылан вдруг вспомнил желто-зеленую водоплавающую белку – результат первого удачного
эксперимента по созданию фотосинтезирующих животных. Неужели и ее больше нет?– Ты что, серьезно? Ты действительно все уничтожила? Всех-всех-всех? И белку?
– Всех! – отрезала Верочка.
Крылан вдруг страшно разозлился:
– А это было обязательно? Нельзя было как-то по-другому? Я же просил тебя отдать их мне, если они будут больше не нужны. Ты хотя бы сохранила образцы их клеток? Нет? А с чем ты тогда поедешь сюда? Будешь начинать все заново?
– Я возьму Гидру… – почти шепотом сказала она.
Это был шок. Крылан был ошарашен. Он лихорадочно пытался собраться с мыслями и просто не знал, что сказать.
– Ты ее уже рассчитала? – осторожно осведомился он.
– Да… Почти…
– Это именно то, о чем ты говорила?
– Да…
– Она будет думать?
– Да.
– Она будет сапиенс, как я?
– Да.
– Она будет реплицировать интеллект?
– Надеюсь…
– Она будет телепатировать?
– Надеюсь… Но мне нужна будет ваша помощь, мне нужно помочь с анализом, кое-что досчитать…
– Ты с ума сошла, как ты ее повезешь через границу?
– Никак, я спущу ее в унитаз, уничтожу, она ведь пока модель… Она на бумаге.
– Но все же?
– Технология! Я повезу технологию! Она у меня в голове.
На другом конце провода Крылан услышал тревожное дыхание.
– Будь осторожна. Я буду тебя ждать. Я как раз здесь, – подумав, сказал он.
– Как это? Вы сейчас где? Здесь – это там?
– Вера, что ты несешь? Что ты несешь? Ну пожалей ты меня! – взмолился невдалеке несчастный разбуженный Лева.
– Да, я звоню из Израиля.
– Не может быть, так хорошо слышно!
– Вера, ну хватит! – Лева почти захныкал.
– Понимаешь, – вдруг начал оправдываться Крылан, – я полетел по работе, весь мой проект на этом держится, должен же я был посмотреть все своими глазами. Отследил заодно несколько своих подопечных… Отдохнул немного… Красиво здесь…
– Извините, Берта Моисеевна, – ответила Вера, – не волнуйтесь, я буду в лаборатории в семь, нет, в шесть сорок пять утра, опечатайте, пожалуйста, мои боксы и ждите меня… Лева, ты меня подбросишь?
Лева не ответил.
– Он меня подбросит. До свиданья.
– Ты что, уже скоро летишь сюда? – заволновался Крылан, пытаясь угадать, о чем она говорит. – Вы уже были в посольстве? Вы уже оформляетесь? Вы были в «Сохнуте»?
– Да.
– Когда? Когда вы летите?
– Говорила же я вам – шестнадцать ноль три!
– Шестнадцатого марта? Через пять месяцев?
– Да.
– Тогда слушай: я назад не полечу, останусь здесь. Буду тебя ждать в Беэр-Шеве, это на юге, здесь неплохой университет…
– Я знаю, знаю…
– Я тебя сам найду! Вернее, нет, ты меня! Я оставлю тебе записку с телефоном – приклею несколько штук прямо к колоннам у входа в беэр-шевский Мисрад Апним, ой, извини, в МВД. Вы через пару дней по приезде туда обязательно пойдете заказывать удостоверения личности. Тогда позвонишь мне как-нибудь ночью. Ладно? Ой, у меня телекард заканчивается, слышишь – уже пиликает, сейчас отключится!