Крыло бабочки

И Чарли боролась. Пользовалась всеми средствами. С каждым разом – все извращеннее.

А сейчас она просто хочет отдохнуть, потому что от бестолковой ругани мамы уши так и вянут. Ничего ценного не сказала, а время тянет. Будто ей поговорить не с кем. Или она думает, что ее с первого раза не поняли?

Ма бывает странной. Впрочем, Чарли сейчас плевать. Она гуляет по кладбищу и наслаждается жизнью. Одиночеством. Никто не выносит мозг. Никто не навязывает правил.

Покойникам все равно. Иногда Чарли не понимает, зачем вообще все эти могилы и похороны. Человек умер – человеку все равно, что будут делать с его телом. Чарли кажется, что люди устраивают похороны других людей чисто для себя. Как праздник. Еще один повод собраться и поболтать. Покойникам все равно ведь, в каких гробах их хоронят, какой памятник ставят. И будет ли рядом стол. Или ограда.

Три часа ночи – идеальная темнота. В Магиксе несколько кладбищ. Конкретно это сейчас тихое и словно заброшенное. Сторож сидит в своей будке и наверняка дрыхнет. Или еще как-то убивает время.

А Чарли хорошо. Гуляй среди могил, проветривай мозги, любуйся звездным небом, на котором ни облачка, и чувствуй себя единственной владелецей этих мест.

Все хорошо – только сила лезет. Вибрирует внутри и рвется наружу. Используй меня, используй. Чарли подчиняется, и магия вырывается спонтанными выбросами. Муза говорила, что еще немного, и в дочери проснется ее первое превращение.

Сила у Чарли определенно на музыке была завязана. Вот прям от матери передалось. Но было что-то другое, пока непонятное. Пока магия просто больше требовала, чтобы ею пользовались. Не творили определенных заклинаний, а качали, баюкая. Магия водила Чарли через пространства и носила на руках, пока та летала над Магиксом.

Магия дрожала на кончике языка – из Чарли иногда вырывались разные голоса. Мужские и женские, бархатные и раскатистые, мелодичные и грубые, детские и старческие. Каждый голос значил что-то свое, но Чарли пока не понимала.

Мальчишечьей походкой, чуть грубой, слегка развязной, Чарли шагает среди могил, перекатывая на языке волны магии. Выпускает из горла разные голоса. Смеется, когда начинает говорить голосом брутальных небритых мужиков с вечными сигарами в зубах. Магия вибрирует в теле и просится наружу. Используй меня, используй.

И погода такая... Хорошая. Так легко на душе, так свободно. Словно ты одна в этом мире, и никто не сможет его у тебя отнять. Чарли почти готова засмеяться. Она погружается в силу все больше, больше, чуть ли не бежит среди каменных надгробий и забытых могил, среди ржавых оград и старых венков, среди равнодушных трупов и белоснежно-голубых цветов, мелкими гроздьями распускающимися на могилах.

Еще один выброс, еще один. Магия фиолетовыми волнами бьет из рук, формирует струны, на которых, словно заядлый гитарист, можно сыграть хорошую партию. Как вон в той любимой песне.

Чарли кружится в магии, словно балерина в пачке.

Но магия – не только забава. Магия – третья рука, глаз на спине, седьмое чувство. И когда тревожный звоночек зарождается в магии, он спешит подобраться к сознанию Чарли. Но когда до нее доходит – сигнал, опасность! – становится поздно.

Это случается внезапно, и никто никого не предупреждает.

Чарли спохватывается слишком поздно, пытаясь сформировать атакующий выброс. Ее попытки прерывают на корню. А дальше, как в ее любимых книгах, темнота и ничего больше.

...В сознание приходить – больно. В сознание приходить – странно. Чарли стонет и слышит голоса. Мужские, молодые, пьяные. Их двое. Она то ли связана, то ли двигаться не может. А внутри все пищит, посылая тревожные сигналы. Не то, не так! Чарли ругается про себя, потому что изо рта вырываются лишь слабые стоны.

“Меня огрели заклинанием, – понимает про себя Чарли. – Они были близко, а я не заметила. Блин. Нежданчик”.

Чарли фокусирует взгляд и видит небо. И что-то давит внутри. Противно. Странно кричит. Да что ей пытается сказать собственное сознание?! Другое. Все другое. Нет, то же кладбище, тот же воздух, та же ночь. Но почему все внутри кричит, что это не так? Что точка невозврата уже наступила?

Чарли еще раз смотрит на небо, а душу покрывают черные пятна. Небо-небо. Какое же оно... Мрачное, затянутое черными тучами. Словно вот-вот дождь хлынет. И деревья другие. Неприветливые, словно шипящие: “Чужак, чужак”. И могилы зловещие, настороженные.

Перед глазами – словно мутная пелена. Чарли пытается разглядеть что-то вокруг себя. Не глазами, от которых толку ноль, своей сущностью, своей силой. Понять, кто и что перед ней. Во что такое ее угораздило вляпаться?

– Ого, очнулась. Дрис, ништяк. Заклинание сработало, – гогочет один из них. В капюшоне. В темном плаще. Только зеленые глаза странно блестят. И как можно разглядеть их цвет в такой темноте?

– Пошли нахер, ублюдки, – сипит Чарли.

– Карл, а девчонка-то с характером. А если она узнает, а? – у второго волосы темной гривой лезут вверх, а сам он почему-то около шеи Чарли, припал так близко, словно сейчас ее облизнет. – Знаешь, что произошло, красавица? – дыша ей в ухо, пьяным голосом заливает Дрис.

– Да пошли вы. К черту, – на большее Чарли и не способна. Ни брыкнуться, ни выброс магии устроить. Силы будто выкачали. Ублюдки воспринимаются словно через мутную пленку. Черное небо рябит перед глазами, реальность распадается на осколки.

Снова темнота.

...Минутный возврат к реальности. Пьяный гогот, капли в лицо, дрожь по рукам.

Темнота.

...Волосы мокрые, что-то шепчут, по шее что-то проходится. Чарли дергается – ей растягивают руки в стороны. Да так, что словно оторвут. Больно. Слишком. Нахер, ублюдки, нахер. Чарли снова проваливается.

Очухивается от резкой боли. Кричит уже не как ребенок. Внизу живота почему-то горит, сильно горит. Боль слишком сильная, слишком непривычная, пустота обрушивается снова.

То в реальность, то в обморок. Все, что происходит там, снаружи, делается где-то вдалеке. Голоса, дождь, боль внизу. Они говорят и шепчут ей на ухо – Чарли даже воспринимает обрывки фраз – про то, как им повезло. Про то, как они стащили драконию терию и нажрались ей по самое не хочу. Как давно мечтали опробовать это заклинание.

И откопали-то совсем случайно, в рандомной книге. Усовершенствовали слегка. И ждали шанса. Он взял и выпал в виде маленькой девочки, шатающейся по кладбищу ночью.

“Мы выдернули тебя из реальности”, – говорят они. “Мы применили очень мощное заклинание, потратив на него почти все наши силы. Нам восстанавливаться теперь почти месяц”, – поют они. “Но оно того стоило”, – улыбаются они.

“Мы стерли тебя из твоей реальности, из твоего будущего”, – говорят они. “Мы сами отсюда, из настоящего. Для тебя – прошлого. Мы стерли тебя. Полностью. Понимаешь?” – вопрошают они. “Тебя никто не вспомнит. Ни родители, ни друзья, ни знакомые. Все твои годы вычеркнуты. Словно судьба сложилась по-другому”, – шепчут они.