Крылья над полюсом
Шрифт:
Норвежцы уже собирались прекратить раскопки, когда в расщелине между скалами заметили сапоги. Под камнями оказался скелет в истлевшей одежде. На одной из костей кисти заметили золотое кольцо, на котором прочли выгравированную фамилию Стриндберга.
Шхуна должна была продолжать путь к Земле Франца-Иосифа, где геологи собирались проводить исследования, а промысловики - бить моржей и тюленей. Поэтому искать останки третьего аэронавта не оставалось времени.
Доктор Хорн на клочке бумаги наскоро набросал план лагеря, матросы перенесли на борт "Братвога" собранные вещи, сколотили гробы. А на месте, где лежал труп Андре, геологи поставили каменный тур с высоким деревянным шестом в середине. Под камни положили бутылку с запиской: "Здесь
Через три недели по следам "Братвога" помчалась другая норвежская шхуна "Исбьерн" со шведской экспедицией на борту. Уже 5 сентября она была у острова Белый.
В метре от того места, где нашли останки Андре, был обнаружен скелет Френкеля. В кармане пиджака лежали записная книжка и вечное перо с чернилами.
Экспедиция картографировала каждую косточку, каждый обрывок ткани. Собирали даже отбросы пищи. Их было мало, и это свидетельствовало о том, что аэронавты жили здесь недолго. И наконец, еще одна бесценная находка: совершенно целый фотоаппарат и металлические ящики, где находились кассеты с фотопластинками.
Возвращенные из небытия
В Тромсё "Исбьерн" ждали шведская правительственная комиссия, родственники погибших аэронавтов и журналисты. Комиссия изучила каждую находку, сколь бы мала и незначительна на первый взгляд она ни была. Страницы дневников переложили промокательной бумагой и перед расшифровкой записей высушили. Ценные личные вещи отдали родственникам. Останки уложили в три гроба, погрузили на ту же канонерскую лодку "Свенсксюнн", которая 33 года назад доставила экспедицию Андре на Шпицберген, и привезли в Стокгольм, где торжественно сожгли в крематории. В память первых арктических воздухоплавателей здесь же, в Стокгольме, на добровольные пожертвования был учрежден дом-приют имени Андре для престарелых и бездомных полярных путешественников - последняя дань тем, кто отдал свое здоровье исследованию сурового Севера.
Один из дневников Андре сохранился почти полностью. Он велся с 11 июля до 2 сентября 1897 г. и содержал 118 страниц. Из второй книжки восстановили только четыре с половиной страницы с записями за 3-7 октября того же года.
Среди дневников Стриндберга наиболее подробными оказались дневники-письма, адресованные его невесте. Уцелели две страницы научных наблюдений, помеченные 11 и 17 июля, а также настольная книга с астрономическими наблюдениями и меню за период с 15 июля до 4 сентября. И вторая аналогичная книжка, в которой было исписано 14 страниц за период с 5 сентября по 2 октября и 41 страница различных коротких наблюдений за время с 11 по 15 июля.
Архив третьего аэронавта, Френкеля, был коротким - метеорологический дневник с 14 июля по 3 октября 1897 г.
С большим интересом ждали проявления негативов - широкоформатных пластинок с размером кадров 13х18 см. Эмульсия разбухла от долгого пребывания в сырости, и, по мнению многих, пластинки вряд ли можно было проявить. Все же нашелся специалист - профессор Ион Херцберг, который взялся за их обработку. Из 192 проявленных кадров только 50 позволяли надеяться, что из них может что-то получиться. Ретушировать подлинники Херцберг не решился. Вместо этого он перепечатал на пленку позитивы, опять сделал негативы и уже с последними работал: усиливал, ретушировал, снова копировал. В конечном итоге 20 негативов оказались обработанными настолько удачно, что полученные отпечатки почти не носили следов дефектов.
Умолкшие голоса
Что же рассказали находки?
Вот как можно себе представить полет по дневникам Андре и Стриндберга. Шар благополучно перелетает хребет высотой 600 м и снова парит над водой. Затем, подхваченный ветром, резко поворачивает на восток и исчезает в облаках, навсегда потеряв из виду
Шпицберген.Сутки полета над водой и льдом, временами в тумане. В дневниках подробности быта, вплоть до отправления естественных потребностей. Шар все больше теряет высоту. Иногда его ударяет об лед, "припечатывает", как пишут аэронавты. От толчков и ударов начинается морская болезнь. А может быть, сотрясение мозга? Ведь в дневниках написано, что Андре сильно ушиб голову.
Чтобы подняться надо льдом, приходится освободиться от части груза, в том числе от тех буев, которые в 1899 и 1900 гг. были выловлены без записок.
12 июля температура воздуха быстро падает, и "Орел" опускается все ниже. Аэронавты продолжают выбрасывать балласт. Туман белым саваном навалился на шар, а изморозь осела на оболочке и смерзлась сплошной коркой, делая его все тяжелее.
В ночь на 13 июля ветер стих совершенно. Более полусуток "Орел" висел неподвижно в тумане. А когда снова подул ветер, его понесло на восток. Но вышло много газа, и нижний конец шара сморщился. Обледенение оболочки усиливалось, и шар все ниже прижимался к ледовым полям. В те времена явление обледенения при полетах было совершенно неизвестно. Но удивительно: его описывал в своем сочинении фальсификатор дневника Андре А. В-ский, хотя он, конечно, не знал, что именно это явление приведет экспедицию к трагическому концу.
Утром 14 июля изнуренные тяжкими испытаниями, сильно страдающие от морской болезни аэронавты открыли клапаны, выпустили газ и высадились на лед. Стриндберг определяет координаты: 82°56' северной широты и 29°52' восточной долготы. Это примерно на равном расстоянии - 350 км - от ближайшей суши, как от Шпицбергена, так и от Земли Франца-Иосифа.
Организуя экспедицию, Андре предусмотрел возможность того, что ему придется искать убежища. У аэронавтов были лодки и трое саней. Кроме того, заблаговременно посланные еще до полета суда устроили два склада продовольствия: один - у мыса Флора в южной части архипелага Земля Франца-Иосифа, другой - на одном из Семи островов в северо-восточной части архипелага Шпицберген. Теперь, отдыхая в течение недели на месте высадки, шведы прикидывали, куда им лучше двинуться. Решили, что нужно идти на юго-восток, к мысу Флора.
Отпустив оставшихся голубей, Андре и его спутники 22 июля стали на лыжи и потащили тяжелые сани. На каждого приходилось более 200 кг. Идти было нестерпимо трудно. Путь преграждали ропаки [29], озера и разводья. Самые маленькие ропаки превышали высоту человеческого роста. В один из дней обошли 14 больших озер среди льда. Проваливались в воду, брели по колено в снегу. В день преодолевали 5-7 км, иногда всего 1-2.
Как выяснилось, льды дрейфовали на запад. Измученные аэронавты махнули рукой на Землю Франца-Иосифа и повернули к Семи островам.
Черствый хлеб подходил к концу. Мясные и овощные консервы приберегали на зимовку как неприкосновенный запас. Единственной пищей стали мясо и жир убитых медведей. То ли от такой еды, то ли от простуды у Стриндберга начался понос. Френкель, поскользнувшись, вывихнул ногу. 26 августа он провалился в воду, и его с трудом вытащили. Начался понос и у Андре. Пришлось уменьшить вес саней, выкинув все непосильное для дальнейшей переноски.
К середине сентября желудки у путников налаживаются, но сильно дает себя знать истощение. Френкель уже не может тащить сани из-за больной ноги, и их по очереди волокут товарищи.
12 сентября мощное течение понесло ледовые поля прямо на юг, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. Много разводий и ям. Сани Стриндберга упали в воду, подмокло продовольствие. Проваливается в воду и Андре.
Капитан еще ведет ежедневные записи в дневнике, но Стриндберг уже не пишет пространных писем для невесты. Он, по свидетельству Андре, сделался мрачным и молчаливым. Как вел себя Френкель, неизвестно, личного дневника он не оставил, ограничившись лишь метеорологическими записями.