Крылья
Шрифт:
Присутствующие молчали, рассматривая стол, сбитые с толку и возмущенные гневом Мардера.
– Черт побери! – рявкнул Мардер.
– Джон, не надо кипятиться, – послышался негромкий голос Ван Трунга. – Мы упустили из виду очень важный фактор. Автопилот.
Повисла долгая тишина.
– Что – автопилот? – осведомился Мардер, буравя взглядом Трунга.
– Даже если предкрылки выпущены на крейсерской скорости, автопилот без труда удержит самолет в равновесии, – объяснил Трунг. – Он запрограммирован таким образом, чтобы справляться с подобными ошибками. Предкрылки выпускаются – автопилот
– Может быть, он отключил автопилот.
– Наверняка. Только зачем?
– Может быть, автопилот вышел из строя, – сказал Мардер. – Может быть, ты допустил ошибку в программе.
Трунг ответил скептическим взглядом.
– Такое бывает, – произнес Мардер. – Год назад автопилот «Шарлотты» компании «ЮС Эйр» ни с того ни с чего накренил машину.
– Да, – согласился Трунг, – но программа здесь ни при чем. Наземная бригада извлекла процессор курсопрокладчика для ремонта, и когда его устанавливали обратно, не до конца вдвинули в гнезда штыри разъема. Электрический контакт то и дело прерывался.
– Но стюардесса Пятьсот сорок пятого утверждает, будто бы капитан боролся с автопилотом за управление.
– Этого и следовало ожидать, – ответил Трунг. – Как только полетные параметры выходят за допустимые пределы, автопилот берет управление на себя. Обнаружив необычное поведение самолета, он считает, что им никто не управляет.
– Это отражено на записи отказов?
– Да. Запись свидетельствует о том, что автопилот каждые три секунды пытался перехватить управление. Полагаю, капитан противодействовал ему, считая, что сам должен вести машину.
– Но этот самолет вел хороший пилот.
– Именно поэтому я согласен с Кенни, – сказал Трунг. – Мы не знаем, что случилось в кабине.
Все повернулись к Майку Ли, представителю компании-перевозчика.
– Как насчет опроса пилотов, Майк? – спросил Мардер. – Это можно устроить или нет?
Майк вздохнул, напуская на себя философский вид.
– Видишь ли, я немало времени просидел на совещаниях такого рода. И каждый раз вину пытаются свалить на отсутствующих. Такова человеческая натура. Я уже объяснил, почему экипаж покинул Штаты. Ваша документация подтверждает, что капитан – первоклассный пилот. Возможно, он совершил ошибку. Но, вспоминая историю N-22 – речь идет о трудностях с предкрылками, – я бы первым делом проверил самолет. И как можно тщательнее.
– Мы это сделаем, – заверил его Мардер. – Мы обязательно это сделаем, но…
– Ни одна из сторон не заинтересована в шумихе, – перебил Ли. – Вы сейчас думаете только об отложенной сделке с Пекином. Я вас понимаю. Но «Транс-Пасифик» тоже ценный клиент. Мы уже купили десять машин и закажем еще двенадцать. Мы организовываем все больше рейсов и ведем переговоры об участии в перевозках на территории Штатов. Нам не нужен скандал в прессе. Ни о самолетах, которые мы у вас приобретаем, ни о наших пилотах. Надеюсь, я выразился достаточно ясно.
– Ясно как божий день, – сказал Мардер. – Я сам не смог бы выразиться лучше. Ребята, вы получили распоряжения. Выполняйте. Мне нужны ответы.
– Рейс 545? – переспросил Феликс Уоллерштейн. – Весьма тревожный случай. Очень, очень тревожный.
Уоллерштейн был седой, необычайно учтивый мужчина. Он приехал из Мюнхена и руководил группой тренинга и переподготовки пилотов с истинно немецкой деловитостью.
– Почему тебя так встревожил случай с Пятьсот сорок пятым? – спросила Кейси.
Уоллерштейн пожал плечами:
– Потому что я не понимаю, как такое могло произойти. Это невозможно.
Они вошли в широкие ворота и оказались в здании номер 202. Над их головами возвышались два тренажера, имитирующие пилотские кабины самолетов, находившихся в эксплуатации. Они представляли собой переднюю часть машины, поддерживаемую сложной системой гидравлических подъемников.
– Вы получили запись РПД? Роб сказал, может быть, вам удастся прочесть ее.
– Я пытался, – ответил Уоллерштейн. – Но безуспешно. Я бы не стал утверждать, что это невозможно, однако… А что показывает экспресс-анализатор?
– На этом самолете ЭАД не установлен.
– Ага. – Феликс вздохнул.
Они приблизились к пульту управления – ряду мониторов и клавиатур, протянувшихся вдоль стены. Здесь находились рабочие места инструкторов, наблюдающих за действиями тренирующихся пилотов. Сейчас были заняты два тренажера.
– Мы предполагаем, что в полете могли выдвинуться предкрылки, – сообщила Кейси. – Либо решетка реверса.
– И что же? – спросил Уоллерштейн. – Почему это вас волнует?
– У нас и раньше были неполадки с предкрылками…
– Да, но они уже давно устранены. Вдобавок выпуск предкрылков не мог вызвать такое серьезное происшествие. Погибли люди… Нет, ни в коем случае. Предкрылки не виноваты.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Я покажу тебе. – Он повернулся к инструктору, сидевшему за пультом. – Кто сейчас ведет N-22?
– Ингрэм. Второй пилот «Нортвеста».
– Какая у него квалификация?
– Средняя. Около тридцати часов налета.
На экране монитора кабельной телесети Кейси увидела мужчину лет тридцати пяти, сидящего в кабине тренажера.
– Где он сейчас находится? – спросил Феликс.
– Сейчас посмотрим. – Инструктор посмотрел на свой терминал. – Где-то в центре Атлантики. Эшелон девять ноль ноль, скорость восемь десятых числа Маха.
– Отлично, – сказал Феликс. – Иными словами, он летит на высоте девять километров, скорость восемь десятых скорости звука. Тренировка продолжается уже давно, до сих пор все было нормально. Пилот расслаблен, может быть, чуть-чуть вяловат.
– Так точно, сэр.
– Отлично. Выпусти предкрылки.
Инструктор протянул руку и нажал на клавишу.
Феликс повернулся к Кейси:
– Следи внимательно.
Несколько секунд лицо пилота оставалось спокойным и равнодушным, потом он подался вперед, явно встревоженный, и окинул хмурым взглядом приборы.
Феликс показал на экран инструктора и ряд компьютерных дисплеев.
– Здесь ты видишь все, что видит пилот. На дисплее курсопрокладчика загорелся сигнал выпуска предкрылков. Он его заметил. Самолет тем временем чуть задрал нос…