Крылья
Шрифт:
Десмонд подошел к своей новообретенной теще:
— У вас чудесная дочь, миссис О'Мэлли.
Кэсси купила матери к этому празднику голубое платье под цвет глаз и маленькую голубую шляпку. Уна выглядела просто великолепно. Теперь стало еще более заметно, как они с Кэсси похожи.
— Ей повезло в жизни, — смущенно ответила Уна.
Десмонд произвел на нее такое сильное впечатление своей изысканностью и элегантностью, что она с трудом находила слова. И вел он себя очень вежливо и дружелюбно.
— Нет, это мне повезло, — возразил он.
Потом Пэт поднял тост за новобрачных, пожелал им долгих лет счастливой жизни и много детей.
— Но не раньше тихоокеанского
— Вы только послушайте! — воскликнул Пэт.
Десмонд еще раньше решил допустить прессу в зал, чтобы журналисты смогли сделать несколько снимков. Все равно репортеры толпились в вестибюле. Лучше уж держать ситуацию под контролем.
Дружной толпой, под предводительством Нэнси Фэйрстоун, репортеры заполнили зал и успели сделать великолепные снимки невесты, танцующей с Десмондом, потом с отцом. Они раздули целую историю из того факта, что отец невесты оказался пилотом-асом, героем прошлой войны. Зная, что отцу это будет приятно, Кэсси сообщила им все подробности его биографии.
Наконец новобрачные вышли из зала, осыпаемые дождем цветочных лепестков и риса, и скрылись в лимузине, ожидавшем у входа, — Кэсси теперь была в изумрудно-зеленом костюме и шляпе с широкими полями. Фотографы запечатлели тот момент, когда Десмонд легко поднял ее на руки и посадил в машину. Пока автомобиль медленно удалялся, молодые махали из заднего окна. Мать и отец со слезами на глазах смотрели им вслед.
Свою первую брачную ночь молодожены провели в отеле «Бель-Эр», а наутро улетели в Мексику, на крошечный остров, где Десмонд снял для них двоих целый отель, стоявший на безлюдном пляже. Песок пляжа, идеально белый, отливал жемчугом под ярким горячим солнцем, с моря постоянно дул легкий ветерок. Более прекрасного и романтического места Кэсси в своей жизни не видела. Они часто лежали у моря и разговаривали. Во время одной из таких бесед Десмонд напомнил ей, что во время перелета ей встретятся еще более красивые и экзотические места.
— Но там, насколько я понимаю, мне не придется лежать на пляже вместе с тобой. Я буду по тебе скучать.
— Зато ты будешь делать необыкновенно важное дело для развития авиации. — Десмонд произнес это строгим тоном, каким обычно говорят со школьниками, которые не хотят делать домашние задания.
— Нет ничего важнее нас самих, — возразила Кэсси.
Десмонд покачал головой:
— Ты не права, Кэсс. То, что ты собираешься сделать, намного важнее и будет иметь огромное значение для будущего. Люди запомнят тебя на века. Мужчины будут стремиться повторить твой подвиг, самолеты будут конструировать по образу и подобию твоего и называть твоим именем.
Ты докажешь, что перелет над океаном на дальнее расстояние может быть безопасным, если для этого правильно подобрать самолет. То, что ты совершишь, повлияет на умы людей и даст толчок новым идеям. Как ты можешь хоть на минуту сомневаться в исключительной важности того, что тебе предстоит!
В его устах все это звучало так серьезно, так торжественно.., словно Кэсси предстоял и не полет, а нечто совсем другое. Кэсси иногда приходило в голову, не слишком ли большое значение придает этому Десмонд… Это как игра, которая увлекает настолько, что перестает быть игрой, захватывает человека целиком, становится для него чем-то жизненно важным. Казалось, будто вся его жизнь зависит от этого. Кэсси сознавала, что и ее жизнь зависит от того, сможет ли она летать. И жизнь Билли тоже. Но для нее в этом заключается и радость. Кэсси никогда об этом не забывала. А вот Десмонд, похоже, об этом даже не думал.
— И все равно ты для меня важнее,
чем этот перелет. — Кэсси перевернулась на живот. Лежала в своем новом купальном костюме, опершись на локти, с улыбкой глядя на него.Десмонд непроизвольно улыбнулся в ответ. Какое у нее волнующее тело…
— Знаешь, ты слишком прекрасна. Ты меня все время отвлекаешь от дела.
— Вот и хорошо. Тебе это сейчас необходимо.
— Ах ты бесстыдница! — Десмонд наклонился и поцеловал ее.
Через некоторое время они пошли в отель.
Их обоих удивило, насколько легко они «притерлись» друг к другу. Вначале Кэсси немного его боялась. Вернее, боялась физической близости. Однако Десмонд поразил ее тем, что ни на чем не настаивал и не торопил ее. Первую ночь в отеле «Бель-Эр» он провел просто держа ее в объятиях и осторожно лаская. Всю ночь они разговаривали обо всем — о своей жизни, о своих мечтах, о будущем, даже о предстоящем перелете и о том, что он для них значит.
Это позволило Кэсси расслабиться, почувствовать себя с Десмондом так же легко и свободно, как раньше. Лишь на следующий день, когда они оказались в отеле в Мексике, он позволил себе раздеть ее. Он медленно и осторожно стягивал с нее одежду, а потом долго стоял, любуясь ее телом, длинным, стройным, с высокой грудью, тонкой талией и узкими, но округлыми бедрами. Он овладел ею неторопливо, осторожно. Всю неделю потом он показывал Кэсси, какое наслаждение могут получить их тела, соединяясь. В этом, как и во всем остальном, Десмонд Уильямс был безупречен, являя собой идеального партнера. Любовью, как и всем прочим, он занимался с величайшей тщательностью, даже, можно сказать, точностью.
И Кэсси оказалась готова к этому. Она хотела быть его женой, хотела быть с ним рядом, делить с мужем ложе, хотела доказать ему, что кто-то его любит. Здоровая, молодая, полная жизни, необыкновенно волнующая, она сумела довести Десмонда до такого накала страсти, что он забыл о своей сдержанности.
Он словно неожиданно вернулся в свою молодость и временами забывал обо всем. Такого уже давно с ним не случалось.
Десмонд был потрясен.
— Оказывается, я тебя совсем не знал… Ты опасная женщина, — хрипло произнес он однажды, оторвавшись от Кэсси.
Он наслаждался ее телом больше, чем сам от себя ожидал.
Он обнаружил в ней искренность и теплоту, которые делали страсть непреодолимой и одновременно необычайно трогали и подкупали его.
— Может быть, мне бросить авиацию? Будем лучше лежать в постели и делать детей. — Поймав себя на этих словах, Кэсси едва не застонала вслух.
Ну вот, она стала такой же, как сестры. А может быть, с ними произошло то же самое? Как, оказывается, легко унестись на волнах страсти в объятиях человека, которого любишь. Забыть обо всем, кроме плотских радостей, за которыми неизбежно следует естественный результат.
Сейчас они лежали в постели, насытившись друг другом, соприкасаясь горячими влажными телами.
— Я всегда считала, что сестры многое в жизни потеряли, выйдя замуж так рано и все время рожая детей. А сейчас мне кажется, я понимаю, как это произошло. Так легко позволить себе ни о чем не думать, быть просто женщиной, любить и рожать детей.
Десмонд покачал головой:
— Ты себе не можешь этого позволить, Кэсс. У тебе гораздо более высокое предназначение.
— Возможно. — Пусть будет так. Однако сама Кэсси сейчас ощущала свое предназначение лишь в том, чтобы лежать в его объятиях. Ничего другого ей и не хотелось. Только принадлежать ему, навсегда. — И все же наступит день, когда мне захочется иметь детей. Ты ведь сам говорил, что если мне этого действительно захочется, то не будешь против.